– Где вы были, милочка? Я звала вас, звала, и все без толку!

– Я отпирала двери.

– Ах, неужели? И сколько же времени? А где же Ленк, который должен этим заниматься?

– У него болит спина, и мадам Ленк накладывает ему пластырь.

– Вечно он занеможет в самые неподходящие моменты! А я, значит, должна сидеть тут одна, как птичка на заборе.

– Прошу прощения, ваша милость.

– Чаю, пожалуйста, теплого и некрепкого! Вы поняли?

Лицо Софи стало еще более тусклым.

– Вы же знаете, ваша милость, что я не завариваю чай, я только приношу его!

– Так возьмите чайник и ополосните его кипятком немедленно!

– Немедленно невозможно, – усмехнулась Софи. – Вам придется подождать, как приходится ждать и всем прочим людям, пока вскипит вода.

Лицо графини исказила злоба, старушка несколько раз ударила палкой по земле, но горничная оставалась невозмутимой. Она спокойно взяла со стола поднос с чашкой и чайником и, проделывая это, случайно наступила на хвост одной из лежавших у ног хозяйки собачонок, которая тут же отчаянно завизжала. Софи тоже вскрикнула, дернулась и выронила поднос; чашка и чайник покатились по траве, несколько капель чая попали на руку графине, из-за чего та немедленно стала посылать проклятья на головы всех подряд.

– Вы меня ошпарили! – Она бросила в горничную трость, но та ловко увернулась, и трость пролетела мимо.

– Вы же говорили, что чай холодный! – обиженно поджала губы Софи, на что графиня выпрямилась во весь свой, как оказалось, немаленький рост.

– Ах, ты тварь, придавила беднягу Микки, а теперь невинность из себя строишь! Чудовище! Монстр! Подойди ко мне сейчас же!

– Чтобы вы меня ударили? Да никогда!

Графиня наклонилась и дотянулась до трости, но Софи уже отбежала подальше и затем, находясь уже на безопасном расстоянии, показала своей мучительнице язык.

– Вот что я о тебе думаю, старое тупое чучело!

– В таком случае, вы уволены! Вон из моего дома немедля! – взбеленилась графиня, на что Софи отошла еще на пару шагов и, неожиданно развернувшись, задрала юбки и показала хозяйке обтянутые шелком ягодицы, после чего важно удалилась.

Уэйнесс стояла в стороне, совершенно потрясенная, смущенная и не знающая, что делать. После ухода горничной, она все-таки осторожно приблизилась, подняла поднос, поставила на место чашку и чайник и вернула все это на столик. Графиня невозмутимо смотрела на ее действия.

– Спасибо, ступайте, вы мне больше не нужны.

– Как хотите, но вы сами назначили мне встречу именно в это время.

– Хм. – Графиня откинулась в кресле. – Значит вы, как и все остальные, хотите чего-нибудь от меня получить.

Уэйнесс видела, что начинать с просьбы решительно неразумно.

– Как жаль, что вы так взволнованы, может быть, я приду в другой раз, когда вы отдохнете?

– Отдохну? Я не тот человек, который нуждается в отдыхе! Отдых нужен малютке Микки с прищемленным хвостиком. Микки, милый, как ты?

Уэйнесс внимательно посмотрела под кресло.

– По-моему, он чувствует себя уже вполне хорошо.

– В таком случае я могу успокоиться, – графиня холодно осмотрела Уэйнесс с головы до ног своими глубоко запавшими, как у черепахи, глазами. – Ну, уж если вы все равно здесь, то сообщите, что вам нужно. Кажется, барон Штам говорил что-то о ботанике?

– Совершенно верно. Граф Рауль был известным ботаником, и многие его открытия до сих пор еще не изучены и не описаны как следует. С вашего разрешения, я хотела бы просмотреть его бумаги, не причинив вам никакого неудобства.

Графиня Оттилия сложила губы в жесткую нитку.

– Ботаника – это еще одно расточительное увлечение графа. О, он знал тысячи способов, как пустить деньги на ветер! Кажется, у вас это называется – филантроп, но я скажу точнее и проще – дурак!

– О, что вы! – снова в ужасе запротестовала Уэйнесс, но графиня опять стукнула тростью.

– Это мое личное мнение. Вы с ним не согласны?

– Конечно, нет! Но…

– Вот поэтому-то нас никогда и не оставляли в покое всякие крючкотворы и нытики! Всякий день приходилось видеть их длинные зубы и гнусные усмешки! А хуже всего были те, что из Общества натуралистов!

– Из Общества натуралистов?

– Вот именно! Меня трясет прямо-таки от одного этого названия! Все они были нищими, ворами, попрошайками, хищниками! Никогда ничего не стеснялись, не боялись, выпрашивали тут и там, что только можно. Да поверите ли, однажды они возымели желание построить для своего удобства роскошный дворец прямо в наших угодьях!

– Чудовищно! – согласилось Уэйнесс, ощущая себя предателем и ренегатом. – Непостижимо!

– Но я поставила их на место, могу вам сообщить! Они не получили ничегошеньки!

И тут, уже совсем отчаянно рискуя, девушка спросила с важным видом:

– Но, тем не менее, граф написал много интересных работ для Общества. У него сохранились какие-нибудь черновики, наброски?

– Никаких! Разве я не сказала вам, что это за люди?! Я высыпала все бумаги в корзину и отослала прочь, чтобы больше мне ничего не напоминало о деньгах, потраченных столь бездарно!

Уэйнесс механически улыбалась, изображая вежливое одобрение. Однако, все пока шло из рук вон плохо.

– Я тоже ничего не смогу вам заплатить, но зато научная репутация графа будет подтверждена еще раз.

– Репутация? – презрительно фыркнула графиня. – Это шутка, я надеюсь? Я и о себе-то не беспокоюсь – что же говорить о какой-то там мифической научной репутации графа.

Но Уэйнесс упрямо склонила голову.

– И все же имя графа Рауля высоко ценится в Университете, почитается в других научных учреждениях, и, без сомнения, этим во многом он обязан и вам, вашей поддержке…

– Без сомнения.

– Тогда, возможно, я смогу написать работу о графе и графине Фламандских?

– Как хотите, и ежели это все, за чем вы пришли, то вы свободны.

Но Уэйнесс тоже сделала вид, что не слышала последнего замечания.

– Я надеюсь, граф Рауль тщательно хранил описи своих коллекций, так же, как и свои труды?

– Вероятно. Уж чего-чего, а скрупулезным во всем он точно был.

– Мне бы хотелось просмотреть эти записи, чтобы разгадать одну загадку.

– Невозможно, милочка. Такие вещи находятся под замком до неведомой поры.

К такому ответу Уэйнесс была, в общем, готова.

– Но ведь это делается в интересах науки, и к тому же поможет сделать карьеру лично мне. При этом, уверяю, я никак вас не обеспокою.

Графиня Оттилия задумчиво потыкала тростью в зеленую траву.

– О чем вы говорите, дорогая? Вон калитка, и ступайте туда же, откуда пришли.

Уэйнесс помолчала, не желая так быстро признавать полное поражение.

– Могу я прийти еще раз, когда вы будете в лучшем настроении?

Графиня выпрямилась, оказавшись значительно выше Уэйнесс.

– Вы, что, глухи? Я не хочу больше о вас слышать! Опять эти копания в наших бумагах грязными руками! Невозможно!

Уэйнесс молча повернулась и тихо побрела к воротам.

Время приближалось к полудню. Уэйнесс стояла на дороге, ведущей к воротам Мирки Пород, и ждала омнибус, который, согласно расписанию, должен был ходить здесь каждый час. Но напрасно девушка вглядывалась вдаль – никакого автобуса не было ни видно, ни слышно, и только нудно жужжали вокруг насекомые.

Тогда она присела на каменную скамейку неподалеку. Что ж, обстоятельства таковы, каковых она, так или иначе, и ожидала – тем не менее, девушка чувствовала себя подавленной и оскорбленной.

Что же теперь? Уэйнесс заставила себя задуматься. В голову пришло несколько планов, но все они при ближайшем рассмотрении оказались непрактичными, незаконными, аморальными или просто опасными. Ни один из них не понравился Уэйнес, и особенно те, где так или иначе возникала тема похищения пары собачек.

Неожиданно Уэйнесс увидела горничную Софи, идущую к воротам от замка и несущую в руках пару огромных чемоданов.

– Итак, мы снова здесь, – улыбнувшись Уэйнесс, сказала она. – Как ваше свиданье?