Когда, закончив рейс, "Витязь" возвратился в Новороссийск, на берегу нас ждала торжественная встреча. Судно осадили многочисленные журналисты. На пирсе был организован митинг. Сам Иван Дмитриевич Папанин приехал встречать новый "Витязь". По указанию Новороссийского горсовета в день нашего возвращения во всех кинотеатрах города шел один и тот же фильм - "Вожди Атлантиды". И, конечно, в центре внимания был уникальный камень, извлеченный из глубин Николаем Ризенковым. Еще бы - кусок Атлантиды! Его многократно снимали на фото- и телекамеры, просили "подержать". Газета "Москоу Ньюс" даже изобразила меня с этим камнем в руках и бессмысленной улыбкой на лице, снабдив заметку своего корреспондента многообещающим заголовком "Анлантида - вероятна". Все наши скромные попытки охладить энтузиазм журналистов успеха не имели. Наиболее решительные из них, объединившись в коллектив, предложили мне обменять уникальный образец на ящик коньяка. Я с негодованием отверг предложение и с возмущением сообщил об этом начальнику рейса Ястребову, гордясь своей неподкупностью. "Ну и дурень, — недовольно сказал он, — ты что, не мог им какой-нибудь другой камень подсунуть? Им-то ведь все равно…"

Смелая вылазка Ризенкова не позволила все же судить о том, рукотворные ли стены на вершине горы Ампер или это природа так искусно их возвела. Гораздо важнее другое: геологическое и особенно петрохимическое исследование образца, отобранного с вершины горы, показало, что базальт такого типа мог образоваться только при застывании лавы на воздухе, а не под водой, то есть на поверхности океана. Значит, гора Ампер в начале своего существования была вулканическим островом!

В августе того же года к берегам Кубы отправилось для работы научно-исследовательское судно нашего института "Рифт" с "Аргусом" на борту.

Для технической проверки подводного аппарата решено было по дороге сделать пробное погружение "Аргуса" "где-нибудь на небольшой глубине". А гора Ампер как раз на пути. И в этом районе, не в пример первому рейсу "Витязя" - полный штиль. Задачи "Аргуса" были далеки от поиска Атлантиды. Экипажу предстояло только проверить, слаженно ли работают системы подводного аппарата, и провести попутные биологические наблюдения. И все-таки…

Примерно через месяц в институт пришло письмо от командира подводников Булыги.

До нашего погружения я знал об этой горе следующее:

1. Из-за плохой погоды здесь сорвались четыре попытки спустить обитаемый аппарат. В трех разных экспедициях (аппараты "Пайсис" и "Аргус").

2. В Институте имеются фотографии, выполненные глубоководной фотокамерой на этой горе, которых я не видел и на которых запечатлены стенки якобы искусственного происхождения.

3. На гору опускали колокол с водолазами, они взяли "камушек" - вроде бы от стенки, но я его не видел. Говорят, что "камушек" не искусственный, а настоящий природный базальт, и поэтому стенки, наверное, — тоже.

Поэтому ни о каких Атлантидах ни перед погружением, ни в первые часы погружения я не думал. Меня, как пилота, интересовало, в первую очередь, как себя будет вести аппарат в океанской воде, и как бы не влететь в какие-нибудь рыбацкие сети. А рыбу там ловили, вы это видели. И ловят ее там давно, в чем мы убедились на грунте, встречаясь несколько раз с переметами, обрывками ваеров и т.п. Романтического настроения, как вы понимаете, это не создавало. Сели на склоне, на глубине 210 метров, и "поползли" вверх, так как все живое тянется вверх - к солнышку. Наблюдатель тем временем "изводил" пленку на рыбок. Я, занятый со вторым пилотом сугубо техническими делами ("дифферент?.. глубина?.. скорость?..), между делом заметил наблюдателю, чтобы он не увлекался, а поберег пленку на какую-нибудь "каменную бабу". Но он не очень послушался, в чем сам потом раскаивался больше всех. Хотя в душе я его понимал: как, например, не снять мурену, которая пыталась откусить нашу механическую руку? Аппарат же нас слушался хорошо, и мы потихоньку "выползли" на стометровую отметку, .где начиналось плато-вершина горы. Видимость достигала 40 метров. И здесь вот начали встречаться первые "стены" с ярко выраженной кладкой. Но к этому мы были морально подготовлены, так как я говорил выше, что о существовании этих стен было известно и ранее. Стены как стены, но когда мы подвсплыли над грунтом на 20-30 метров, то нам открылась панорама развалин города, так как стены уж очень похоже имитировали остатки комнат, улиц, площадей.

Схожесть добавляли форма и цвет милых нам земных кирпичей. Но попытка отломать один такой "кирпичик" не увенчалась успехом. То ли это действительно стена базальта, то ли предки строили на совесть. Этот вопрос остался открытым. Удалось взять только камушек-окатыш, из которого была сложена арка, самое, на мой взгляд, удивительно похожее на творение рук человеческих сооружение, из всего, что мы видели.

Об организации "Клуба атлантоведов" конечно, говорить рано. "Но предварительные списки можно составлять…

Вот что я видел на Ампере. И очень хотел бы еще там побывать и побродить по удивительным и загадочным развалинам, зарядив много-много фотопленки, чтобы показать всем вам те красоты!.."

Автор этого письма Виталий Булыга и второй пилот, участвовавший в том уникальном погружении - Леонид Воронов, находились сейчас на борту "Витязя" и можно было надеяться, что на этот раз они скорее смогут отыскать на вершине горы Ампер уже виденные ими "развалины затонувшего города"…

Наш "Витязь" тем временем весело бежит по Средиземному морю и через двое суток в вечерней закатной дымке перед нами открывается синяя от сумерек Гибралтарская скала. Где-то слева смутным контуром проступает высокий африканский берег. Вот они. Геркулесовы Столбы. На верхней палубе звенит гитара, и несколько мужских голосов негромко поют:

На борту у нас журналисты - Александр Сергеевич Андрошин, представляющий центральную "Правду", и писатель Леонид Викторович Почивалов, корреспондент "Литературной газеты". Оба они чуть ли не каждый день сидят в радиорубке "Витязя", передавая Корреспонденции в свои редакции. Больше всего их, без сомнения, интересует Атлантида. Особенно Почивалова, который пишет книгу о тайнах океана. Обоих представителей прессы обещали допустить к погружениям на горе Ампер - "если погода позволит".

В кают-кампаний я сижу за большим прямоугольным столом, по одну сторону которого - места для руководства экспедиции, а по другую-для руководства экипажа. Сидящий напротив меня старпом Алексей Петрович Кодачигов немало лет бороздит на судах океаны. Он уверяет, что если все макароны, съеденные им на флоте, вытянуть в одну линию, то можно несколько раз обернуть земной шар по экватору. Главный шутник за столом - наш старший механик Анатолий Георгиевич Прожогин. За его спиной тридцать лет плаваний на танкерах. Худощавый и темноволосый, с живыми острыми глазами южанина, он - неисчерпаемый источник юмора и соленых морских историй.

"А то еще был капитан, — продолжает он очередной рассказ, — который у нас на танкере вместе с собой в капитанской каюте петуха возил. Шли мы как-то Зундом, ну, натурально, — с лоцманом. Идем еле-еле, туман непроглядный. Лоцман нервничает и все время команды подает по-немецки - пролив-то узкий, того и гляди на берег наскочишь. Наконец лоцман успокоился и говорит: "Зер гут" - вышли, значит, из пролива на открытую воду. И вдруг рядом с рубкой как заорет петух! Значит, берег-то рядом! Лоцман за сердце взялся и в осадок выпал - еле откачали".