– Где мои родители? – первым прервал тишину Торчок.

– В данную минуту – они трахаются. Твоя мать думает, что ты умер.

Такое тяжело бывает слышать, когда ты возбужден.

– И когда ты туп как пуп, тоже, – с медленной улыбкой прибавил Торчок. – Давайте пойдем отсюда.

Они вместе вышли со двора на улицу. Окружающие дома принадлежали правительству и были построены для персонала космопорта. Сюда поливочная вода подавалась без ограничений, отчего кусты и лужайки сочно зеленели. У многих во дворах росли апельсиновые деревья.

Пока они шагали рядом, Кобб рассмотрел сына Муни. Парень был высоким, гибким и подвижным. У него были чувственные выразительным губы, не знающие покоя. Живые глаза Муни младшего время от времени замирали, подернутые дымкой какой-то глубокой мысли. Он явно был сообразителен, непоседлив и малонадежен.

– Там жила моя подружка, – внезапно заметил сын Муни, указав на дом из пластиковых панелей с набором солнечных батарей на крыше. – Сучка. Она пошла в колледж и, как я слышал, собирается стать врачом. Будет щупать простаты и давить чирьи. Вас уже ковыряли внутри?

Вопрос застал Кобба врасплох.

– Ну, Стэнни, как сказать…

– Не называйте меня Стэнни. Меня зовут Торч. Я сейчас в город. Вы на колесах или на своих двоих?

Солнце простреливало асфальтовую улицу насквозь, и Кобб испытывал от яркого света легкое головокружение. А парень, похоже, не промах. Такого действительно стоило иметь на своей стороне.

– Мне нужно в космопорт, – сказал Кобб, ощупывая в кармане деньги. – Ты не знаешь, где здесь можно поймать такси?

– Я сам таксист, поэтому не боись, разберемся в два счета. Между прочим, кто вы такой?

– Меня зовут Кобб Андерсон. Твой отец подозревает меня в совершении преступления. Он думает, что я украл из космопорта два контейнера с искусственно выращенными почками.

– Класс! Возьмите меня в долю! Обожаю пирог с почками!

Кобб натянуто улыбнулся.

– Я собираюсь сегодня лететь на Луну. Хочешь со мной?

– Конечно, дедуля. Вместе выпьем твой волшебный напиток Килл-Кофф, вырежем себе по паре картонных крыльев и вперед, – Торчок раскинул руки в стороны и заложил вокруг Кобба вираж. – Я улетаю на Луууунуууу, – затянул он, виляя своим костлявым задом.

– Послушай, Стэнни…

Сынок Муни остановился и, приложив ладони ко рту рупором, проорал:

– ТОООРЧ! ЗАПОМНИ ЭТО ИМЯ, ДЕД!

От крика у Кобба заболели уши. Он махнул рукой, пытаясь дать хулигану затрещину, но Торчок ловко увернулся. Сжав руки в кулаки, он принялся тузить ими воздух, прыгая на пружинистых ногах как заправский боксер.

Кобб попробовал снова.

– Послушай, Торч. Я многого сейчас не могу тебе объяснить, но бопперы ссудили меня деньгами для полета на Луну. Там имеется какой-то эликсир бессмертия или черт знает что, который они приготовили для меня. Кроме того, мне было сказано взять с собой тебя. Ты должен будешь мне помогать.

Роботов-двойников Кобб решил пока не упоминать.

Парень нанес еще пару ударов в пустоту.

– Покажь бабки.

Кобб нервно оглянулся по сторонам. Просто удивительно, насколько пустыми бывают эти пригородные кварталы с одинаковыми аккуратными домиками.

Их никто не видел, и это было хорошо, конечно если этот сумасшедший молодчик…

– Покажь бабки, – повторил Торчок.

Кобб сунул руку в карман, вытащил и показал край пачки.

– У меня с собой пистолет, сам понимаешь, такое дело – соврал он. – Так что не вздумай что-нибудь отколоть. Ну что, летишь?

– Ну-что-лечу, – отозвался Торчок, не сбиваясь с раз взятого тона. – Тогда дайте и мне одну из этих бумажек.

Они уже добрались до угла. Прямо перед ними через дорогу, уходящую мимо поля с солнечными аккумуляторами к Космическому Центру Джэй-Эф-Кей, у супермаркета находилась парковка такси.

– На что она тебе? – спросил Кобб, сжимая деньги еще крепче.

– Потому что мне пора согреться, дедуля. Видишь, бар “Красный Шар”, вон там? У них есть все, что нам нужно.

Кобб спрятал скупую улыбку в бороду.

– Значит предложение принято, это так нужно понимать, а, Торч? Это разумно, с твоей стороны, очень разумно.

В баре Торчок купил себе колу-болу и на сто долларов закатанных в жестянку уже забитых косяков, в то время как Кобб разменял свою сотню на фляжку выдержанного скотча. После этого они зашли в супермаркет и приобрели там себе одежду, подходящую для путешествий. Белые костюмы и рубахигавайки. В такси, уносящем их в космопорт, они разделили между собой часть своих припасов.

По дороге от такси к стеклянным дверям космопорта Кобб испытал мгновение дезориентации. Он достал из кармана деньги и снова принялся их пересчитывать. Быстрым и сильным движением руки Торчок отнял у него пачки.

– Не здесь, Кобб. Побереги силы, старик. Сначала мы должны разобраться с визами.

Прямой как палка и широкоплечий, зарядившийся виски Кобб шагал вперед, как последний южный джентльмен на параде Диски. Держась сзади, Торчок проконвоировал его до самого отдела в центр виз Гимми.

Это часть казалась самой легкой. Гимми не интересовало, кто отправляется на Луну и зачем. Все, что государство хотело, это получить свои законные двести баксов. Перед стойкой клерка выстроилась неторопливая очередь из нескольких человек.

Торчок смерил оценивающим взглядом блондинку, оказавшуюся в очереди последней. На девочке были бледно-лиловые брючки в обтяжку, серебристая короткая курточка и виниловый лифчик с рисунком “под зебру”. Клевая чикса.

Торчок немного подался вперед, ровно настолько, чтобы прижаться к ее округлому задку.

Девица обернулась и изумленно подняла брови.

– Это снофа ты! Остафь меня у покоэ, скоко тебе гооить! – щеки девицы от гнева залились румянцем.

– А правда, что настоящие блондинки бреют себе булочки? – спросил Торчок, выкатывая глаза. Он длинно и нагло улыбнулся. Чикса нетерпеливо дернула ртом. Она явно была не в настроении флиртовать.

– Я художник, – тут же добавил Торчок, меняя тактику, – тот, что от слова “худо”. Сношу людям башки, детка. Видишь порез? – он дотронулся до свежего шрама под бровью. – Я настолько талантлив, что сегодня утром какие-то поклонники хотели даже съесть мои мозги.

– ОФИСЭР! – как резанная завопила чикса. – Поогите мне, пожауйста, офисэр!

Через миг, менее продолжительный, чем требуется для того, чтобы увлажнить движением века глазное яблоко, между Торчком и чиксой возник полицейский.

– Этот челоэк, – ясно пропела девица своим сладким голоском, слегка по-джорджиански картавя и растягивая слова, – вот уже цеый час, как пристает ко мне. Он уяался за мной в баэ и вот теперь не дает покоя и здесь.

Коп, флоридский парень, налитый здоровьем и апельсиновым соком, уронил тяжелую длань на плечо Торчка и надавил вниз.

– Минутку, – запротестовал Торчок. – Но я только что пришел сюда. Я и мой дедушка. Мы же в Диски собираемся, верно, дед?

Кобб неопределенно кивнул. Толпы окружающего народа производили на него гнетущее впечатление и смущали. Взгляды окружающих казалось давили его физически. Он мимоходом подумал о том, не станет ли полицейский возражать, если он подкрепит свой организм глоточком скотча.

– Эта леди заявляет, что вы приставали к ней в баре, – ровным голосом проговорил офицер. – Делал ли этот человек какие-нибудь замечание сексуального характера, мадам? Оскорбительные или двусмысленные предложения?

– Он саал, что сичас умиот! – возбужденно зачирикала чикса. – Он спгосил мея, что я пргедпочитаю: убииить его и побеиить, или сдгаться и отдгаться! Обясните иму, что мнеу не до того сичас! Пусь он оставит миня в покоэ!

Человек, стоящий в очереди перед блондинкой, забрал свои документы со стойки виз и отчалил. Девица одарила копа благодарственной улыбкой и, облокотившись о конторку, приготовилась отвечать на вопросы машины-клерка.

– Ты слышал, что сказала леди, – грозно заявил полицейский, насильно выводя Торчка из очереди. – Проваливай отсюда. И ты тоже, дед.