Я взял из очага кусок угля и написал на стене большими чёрными буквами: «Кто-то звал меня во сне, и я отправляюсь далеко за горы искать его».

Я написал такую странную записку на тот случай, если не София, а кто-нибудь другой придёт в Рюттаргорден и станет шарить по углам. Чужой в ней ничего не поймёт, а София сразу догадается: я уехал искать Юнатана!

Я радовался, чувствуя себя в эту минуту по-настоящему сильным и храбрым, и даже напевал себе под нос: «Кто-то звал меня во сне, и я ищу его за дальними гора-а-а-ами». До чего же это здорово звучало! Я подумал, что обязательно расскажу об этом Юнатану при встрече.

Если я встречу его, пришло мне на ум позднее. А если не встречу?

И тут вся храбрость разом слетела с меня. Я снова стал кучей дерьма. И, как всегда, мне захотелось пойти к Фьялару, чтобы тут же увидеть его. Только он мог мне хоть немножко помочь, когда мне было грустно и страшно. Сколько раз я приходил к нему в стойло, когда мне было невмоготу оставаться одному! Стоило мне поглядеть в его умные глаза, похлопать его по тёплой спине, погладить его мягкую морду, как мне становилось легче. Без Фьялара я не выжил бы в ту пору, когда со мной не было Юнатана.

Я побежал в конюшню.

Но Фьялар в стойле был не один. С ним был Хуберт. Да, он стоял и поглаживал моего коня, а увидев меня, ухмыльнулся.

Сердце у меня сильно заколотилось.

«Это он предатель», – подумал я. Мне кажется, я давно его заподозрил, но теперь я был точно уверен. Хуберт был предателем, иначе к чему ему приходить в Рюттаргорден и шпионить здесь?

«Этот человек знает слишком много», – сказала тогда София, и Хуберт был этим человеком. Теперь я понял это.

А что именно он знал? Всё? Неужто он знал, что мы прячем в ларе с овсом? Я старался не показывать, как мне страшно.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, храбрясь изо всех сил. – Что тебе нужно от Фьялара?

– Ничего, – ответил Хуберт, – я шёл к тебе и услышал конское ржание, а я люблю лошадей. Хорош твой Фьялар!

«Меня не проведёшь», – подумал я и спросил:

– А что тебе надо от меня?

– Хочу дать тебе вот это, – сказал он и протянул мне что-то, завёрнутое в белую тряпку. – Вчера вечером у тебя был такой печальный и голодный вид, я подумал: «Может, у них в Рюттаргордене кончилась еда, пока Юнатан охотится?»

Не зная, что и сказать и что делать, я растерянно пробормотал: «Спасибо». Но ведь не мог же я принять еду от предателя! Или всё-таки мог?

Я осторожно развернул тряпку. В ней был большой кусок сушёно-копчёной баранины, ну, как там она называется, форфиуль – баранья скрипка.

Мясо пахло замечательно. Мне захотелось тут же вонзить в него зубы. Хотя следовало вернуть это мясо Хуберту и послать его подальше.

Но я этого не сделал. Разбираться, кто предатель, было делом Софии. А я, я должен был делать вид, будто ничего не знаю и ничего не понимаю. К тому же мне очень хотелось взять это мясо, его так не хватало в моём мешке!

Хуберт продолжал стоять рядом с Фьяларом.

– Ты в самом деле хороший конь, почти такой же хороший, как моя Бленда.

– Бленда белая, – сказал я. – Тебе нравятся белые лошади?

– Я очень люблю белых лошадей, – ответил Хуберт.

«Тогда тебе, наверно, хочется получить их целый табун – пятнадцать!» – подумал я, но промолчал.

А Хуберт вдруг сказал ужасные слова:

– Давай дадим Фьялару немножко овса. Ему, поди, тоже хочется вкусненького?

Я не смог помешать ему. Он пошёл прямо в отсек с упряжью, а я побежал за ним. Мне хотелось крикнуть: «Не смей!», но я не мог выдавить из себя ни слова.

Хуберт взял лежавший на ларе совок и открыл крышку. Я закрыл глаза. Мне не хотелось видеть, как он выудит из овса табакерку. Но Хуберт вдруг вскрикнул и выругался. Я открыл глаза и увидел, что по стенке ларя бежит небольшая крыса. Хуберт хотел поддать её ногой, но она быстро юркнула по полу конюшни и исчезла в какой-то потайной дыре.

– Эта дрянь укусила меня за палец, – сказал Хуберт.

Он стоял и рассматривал большой палец. И тут я не растерялся. Я быстренько зачерпнул полный совок овса и захлопнул крышку прямо перед носом Хуберта.

– Вот обрадуется Фьялар! – сказал я. – В это время я его не кормлю.

«Но ты-то не шибко обрадовался», – подумал я, когда Хуберт тут же сказал: «До свидания» – и убрался из конюшни.

В тот раз ему не удалось запустить когти в наши секретные бумаги. Однако нужно было придумать новый тайник. Я долго думал, а потом зарыл табакерку в картофельном погребе. Возле двери, с левой стороны.

А после написал на стене кухни для Софии новую загадку: «Рыжая борода хочет получить белых лошадей и знает слишком много. Берегись!»

На следующее утро, когда никто в Долине Вишен ещё не проснулся, я выехал из Рюттаргордена и направился в горы.

Я рассказал Фьялару, что чувствовал во время долгой скачки по горам, что это для меня значило.

«Можешь ли ты понять, какое это для меня приключение? Не забудь, что я почти всю жизнь пролежал на кухонном диванчике! Не думай, что я хоть на минутку забыл про Юнатана. А не то бы я кричал от радости, чтобы слышали все горы, ведь здесь так замечательно».

Да, там было замечательно, Юнатан бы меня понял. Подумать только, какие высокие горы, сколько прозрачных маленьких озёр, шумных ручьёв и водопадов, а среди гор цветущие луга, усеянные весенними цветами! А я, Сухарик, сидел на коне и любовался этой красотой! Я и не подозревал, что на свете есть такая красотища. И сначала я просто ошалел от восторга!..

Но постепенно я пришёл в себя и нашёл узенькую тропу. Верно, это о ней мне говорил Юнатан. Он рассказывал, что в Долину Терновника можно попасть лишь по крутой извилистой тропе, ведущей через горы. А уж изгибов и поворотов здесь было предостаточно. Вскоре я свернул с цветущих лугов. Горы становились всё более дикими и мрачными, а тропа всё более опасной. Она то поднималась вверх, то круто спускалась вниз, а местами извивалась по огромным уступам скал, по краю глубокой пропасти, и я думал: вот-вот сорвусь! Но Фьялар привык карабкаться по опасным горным тропам. Да, отличный конь этот Фьялар!

К вечеру мы оба устали, и я, и конь. И тогда я разбил на ночь лагерь на маленькой зелёной полянке, где Фьялар мог пастись. Рядом протекал ручей, из которого мы оба утолили жажду.

Потом я разжёг костёр. Всю свою жизнь я мечтал посидеть у ночного костра. Ведь Юнатан рассказывал мне, как это здорово. И вот наконец-то!..

– Ну вот, Сухарик, – сказал я себе, – наконец-то ты сам испытаешь, что это такое.

Я собрал в большую кучу сухие ветки и хворост, зажёг костёр. Костёр горел, потрескивая и рассыпая искры, а я сидел у огня. Всё было точно так, как рассказывал Юнатан. Хорошо было сидеть и смотреть на огонь, есть хлеб и грызть копчёную баранину. До чего же она была вкусная! «Жаль только, что мне дал её Хуберт, а не кто-нибудь другой», – думал я.

Я сидел и весело напевал себе под нос:

– Мой хлеб, мой конь, мой огонь! Мой хлеб, мой конь, мой огонь! – больше я ничего не мог придумать.

Долго сидел я и думал обо всех кострах, которые горели в глухомани с незапамятных времён. Они давным-давно погасли. А мой костёр горел, вот здесь, сейчас!

Тьма вокруг меня сгущалась. Горы стали совсем чёрными. До чего же быстро наступил полный мрак! А вдруг кто-то крадётся у меня за спиной? Между прочим, пора было ложиться спать. Я подбросил веток в огонь, пожелал Фьялару спокойной ночи, лёг как можно ближе к костру и закутался в одеяло. Только бы поскорее заснуть и не успеть испугаться!

Не тут-то было! Я успел испугаться, да ещё как! Не знаю, есть ли на свете кто-нибудь боязливее меня? «Точно, кто-то шпионит за мной в темноте! Точно, здесь в горах полно лазутчиков Тенгиля и его солдат! Точно, Юнатана уже давным-давно убили!» – вертелось у меня в голове. Эти мысли мучили меня, не давали спать.