В Москву Рузвельт прилетел поздно ночью, и, хотя Сталин еще не спал, он отказался от немедленной встречи. Около одиннадцати утра в американское посольство позвонил Поскребышев и пригласил американскую делегацию подъехать в Кубинку. Сталин ожидает их там.

Заинтригованный Рузвельт взял с собой всех, кто прилетел с ним, включая генерала Маршалла. Сталин встретил президента широкой улыбкой, поинтересовался, насколько хорошо тот отдохнул после перелета.

– Отлично себя чувствую, но не совсем понимаю: почему встреча происходит именно здесь? Это же военный полигон.

– Да, это именно полигон. Маршал Жуков объяснит дальнейшую программу. Пожалуйста, товарищ Жуков!

– Прошу сюда, господа! На той стороне полигона, за рекой, глубина которой четыре с половиной метра, нами сооружена точная копия обороны на Зееловских высотах под Берлином. Это ключ к обороне города. Здесь, в пятнадцати километрах от реки, сосредоточены первая гвардейская танковая и первая гвардейская мотострелковая армии. Сегодня – генеральная репетиция штурма Зееловских высот. Мы находимся на командном пункте учений и выполняем роль посредника.

Затем он вкратце рассказал о составе армий.

– Разрешите начинать, товарищ Сталин?

– Командуйте, командуйте, маршал.

Жуков по рации передал команду. Где-то далеко сзади загрохотала артиллерия, ее было слышно слабо, а на высотках густо выросли громадные столбы разрывов, небо раскрасили полосы пролетающих ракет РСЗО, а поле густо усеяла различная техника, несущаяся на огромной скорости. На танках сверху были укреплены какие-то трубы, над полем появились боевые и транспортные вертолеты. Американцы увидели, что танки и бронемашины уже на другом берегу реки.

– Плацдарм захвачен, господа, наводим переправу и продолжаем атаковать высоты.

Низко над землей прошло не менее полка Су-25, которые чуть со стороны атаковали те же высоты, в этот момент артогонь изменился, разрывы перенеслись глубже, и через двадцать секунд в приемнике послышалось:

– Первая линия обороны захвачена! Ведем зачистку, продолжаем наступление!

Еще через пять минут огонь артиллерии прекратился.

– Вторая линия обороны захвачена, оборона прорвана.

И мимо них понеслись боевые машины второй очереди. Жуков пригласил всех проехать к реке. Даже Рузвельт согласился. На берегу увидел восемь двухполосных понтонных мостов. Здесь Жуков объявил о том, что противник предпринял попытку атаковать переправы при помощи авиации. Действительно, с запада появилось несколько самолетов. Совершенно неожиданно для американцев раздался резкий звук, и метрах в двухстах от этого места в воздух взлетело несколько ракет. Каждая из них находила свою мишень. Противник был уничтожен за много километров до цели. Жуков объявил, что поставленные задачи выполнены, учения закончены.

– Отсюда войска идут на погрузку и отправляются на фронт. Их задача – взять Берлин.

– Мне кажется, что это неотвратимо! – сказал Рузвельт.

Возвращаясь в Москву, Маршалл сел в машину президента.

– Мне показалось, что мы оказались на другой планете! Это – Красная Армия? И мы в России?

– Не говорите, генерал. У меня такое ощущение, что предложи мне сейчас Сталин почетную капитуляцию, я капитулирую, чтобы было меньше позора.

– Но у нас есть козырь! Проект «Манхеттен»! Надо разыграть его!

– Там до реализации еще очень далеко.

– У русских нет флота!

– Если они создали такую армию, то флот они тоже построили или построят в кратчайшие сроки. А помните, Сталин сказал Гарриману: «Дайте мне зенитные орудия и алюминий, и я уничтожу Гитлера!»

– Что-то припоминаю, но с трудом. Мы же так и не дали этого. Триста самолетов и пять сотен устаревших танков. Ни одной единицы нашей техники мы так и не увидели.

– Я видел два «студебеккера» и несколько «виллисов»! – вставил Болен. – На правом фланге, во второй волне, к ним была прицеплена кухня, а «виллисы» буксировали минометы.

– Угу! Значительный вклад в победу! – буркнул Маршалл. – Что вы можете за это попросить? Уж никак не меньше Гамбурга или Парижа!

– Господи! И Париж тоже! – побледнел Болен. Его предки были евреями из Парижа.

– Я буду рад, если дело ограничится «островом»! – сказал президент.

– Сталин явно не простит Черчиллю его выходки с немцами. Совсем с головой перестал дружить бедный Винни. Под какой каток он сунулся! Засунут ведь под дверь.

Но в Кремле ему не удалось развернуть разговор на бедного Винни. На его упоминание термина «остров» послышалось замечание Сталина:

– Да-да! Я и сам хотел поднять вопрос по острову! – Рузвельт раскрыл было рот, но… – Нет, с островом Великобритания все ясно, меня интересует другой остров – Манхеттен. Вот по нему слишком много неясного. Так как там дела на острове?

Рузвельт мгновенно понял, что речь идет не о части Нью-Йорка.

– Это суверенное право любого государства: разрабатывать новое вооружение!

– А вы знаете, что это за оружие? – спросил его Сталин.

– Что-то на основе деления ядер тяжелых металлов. Мне объясняли, но я не совсем понял. Сказали, что это очень мощная бомба.

– Хотите посмотреть?

Рузвельт изумленно посмотрел на Сталина.

– Мы сняли фильм об этом. Давайте, пройдем в кинозал. – Он поднялся и приглашающим жестом показал всем на дверь в углу.

Запустили фильм, снятый в другой истории, показали сорванные башни, тени от животных, полностью облезшую овцу с волдырями от ожогов, голову человека, получившего большую дозу облучения в Сухуми в 1946 году. И показали взрыв «царь-бомбы», пятьдесят миллионов тонн тротила.

– У вас есть это оружие?

– Да, есть. И ядерное, и термоядерное. Но даже по Гитлеру мы его не применили. Это оружие должно быть запрещено немедленно. На стадии разработки. Требуется демонтировать то, что вы успели соорудить в Лос-Аламосе, в Оук Ридже, Хэнфорде, в Аламо-Гордо, в Чикаго, в Клинтоне и Беркли. Это оружие – смертельно опасно для нашей цивилизации. И, господин президент, различные советники будут говорить вам, что мы далеко, что у вас есть флот, авиация, тому подобное. Дайте еще фильм о средствах доставки!

Рузвельту показали Сталина возле Ту-16, Ту-95, Р-36 и обыкновенных с виду орудий, стреляющих ядерными боезарядами.

– К сожалению, наши худшие опасения по поводу наших западных «союзников» полностью оправдались. Вот дешифровка ваших указаний генералу Дуайту Эйзенхауэру и послу США в Англии Джону Уинанту. Так что, несмотря на ваши указания всячески скрывать ваше участие в сепаратных переговорах с немцами, мы, к вашему сожалению, все знаем. Именно поэтому «Манхеттен» должен быть полностью закрыт, и с возможностью контролировать отсутствие разработок такого оружия. Именно поэтому я не отказал вам в приезде. Для меня жизнь любого человека на Земле – священна. Наверное, вы обратили внимание, что наша авиация дальнего действия уничтожала только промышленные предприятия противника, а не людей.

– У меня есть время подумать?

– Конечно! Вы мне всегда нравились именно своей жаждой жизни и действиями наперекор природе. Вы – великий человек. Просто великан духа. Я надеюсь, что вы примете эти весьма мягкие условия.

– Это вы называете «мягкими условиями»? – подал голос генерал Маршалл.

– Да, это мягкий вариант. «Разобрать на атомы» все вышеперечисленные научные лаборатории для нас труда не составляет, и времени уйдет меньше. Но ваши люди пострадают. Кроме того, в случае вашего отказа, генерал, мы будем вынуждены заразить эти местности долго распадающимися элементами, например, радиоактивным кобальтом, так чтобы несколько сотен лет никто не мог вступить на эти земли. Жесткий вариант просчитан и может быть проведен в любое время. Но это с вашей стороны будет совершенно неразумно. Мы не заинтересованы в антагонистических отношениях с Соединенными Штатами. В мире должно быть два противовеса, тогда система будет устойчива и будет иметь необходимость развития. Иначе всех ждет застой. Должно быть соревнование двух стран, но не в военной области. Современные средства уничтожения могут поставить крест на всей цивилизации.