– Честно, Владимир Николаевич, меня уже достали эти предосторожности.

– Я все понимаю, но до противника дошло, где «собака покопалась». Ждите, скоро будут! Откладывать в долгий ящик не в традициях Абвера. Я двадцать лет работаю в пятом Управлении. Как только оно не называлось!

– А «гражданка» зачем?

– Меня в такие секреты не посвящают, так что могу только гадалкой поработать.

– Ясно! Поеду!

– Счастливого пути! Это – мой прямой в Москве, это – в Ростове. Запомнили?

– Да!

– До свидания, Андрей Петрович!

– До встречи, Владимир Николаевич.

Квартира в Москве. Булгаков бы удавился! Мясницкий проезд, 3. Недалеко от трех вокзалов. И в шести-семи кварталах от Лубянки. Почти рядом. Две комнаты и кухня. Мебель есть. Страшненькая, но добротная. Рассматривать особо нечего, завел будильник и улегся на кровать. Спать хочется все время. Едва донес голову до подушки. Но проснулся я не от звонка, а потому что пришел вызов от Стража.

– 1594-я сообщила, что груз с номером МО-3528590-001-16 содержит делящееся вещество: плутоний-239, 94,25 % чистоты, металлический, двадцать четыре части разрезанной сферы. Не в сборе. Такая заявка была? Электронных элементов нет, взрывчатые вещества отсутствуют.

– Обещали поставить. Пропустите.

– Я просил убрать ее величество, если будет проходить опасный груз.

– Где она?

– В домике.

– Можешь ее куда-нибудь отправить?

– Только на Торхеду.

– Хорошо, как пройдет груз, возвращай обратно. Ее в Москву вызывают.

– Тогда проще, чтобы она в Москву улетела. Вам ее вызвать?

– Да, я отправил ей шифровку обычным путем. Но так быстрее будет.

Связался с Полиной через Стража:

– Я жду тебя в Москве! Тебе тоже надо пройти аттестацию.

– Оттуда сообщили, что идет важный груз, будет завтра. Просили тебя появиться у них.

– О грузе знаю, но почему они это не согласовали? В плане его нет!

– Я писала им, что ты в Москве. Но они просят утром быть у них.

– Садись в БТР, возьми автоматчиков и поезжай на аэродром. Нарушать договоренности со Стражем не стоит. Мы обещали ему, что ты будешь находиться в безопасной зоне, если повезут опасные «игрушки». Я буду у них завтра утром.

К десяти часам подъехал водитель, я напоил его чаем, хоть он и отнекивался, после этого поехали в Кремль. У Сталина в приемной не протолкнуться. Двух человек знаю, поздоровались, остальных нет. Поскребышев что-то черкнул у себя в блокноте, отмечая прибытие. Пристроился на диване, достал «БТ», курю.

– У вас закурить есть? – спросил высокий, выше меня, кудрявый инженер-генерал-майор.

– Да, пожалуйста!

«Где-то я его видел! Ба! Дед! Я его таким никогда и не видел! И не курил он!» С интересом наблюдаю за ним, но недолго: вместе с Дементьевым уходят к Сталину. Небрежно затушенная сигарета продолжает дымиться. Затушил. Интересно, что он здесь делает? Он же должен быть в Киргизии! Выходят из кабинета плотной группой, лица довольные, но рассмотреть не удается: «Товарищ комиссар третьего ранга, проходите!» Автоматически смотрю на часы: 23.01. Вошел.

– Здравия желаю, товарищ Сталин!

– Здравствуйте, товарищ Горский. Проходите, садитесь. В первую очередь, поздравляю вас с новым воинским званием! Кроме того, Верховный Совет СССР представил вас к ордену Суворова первой степени, я утвердил этот указ сегодня.

– Товарищ Сталин! Я не соответствую статусу ордена! Я не командую фронтами. Я только принес документы, составленные маршалом Ахромеевым. Это его орден. Не мой.

– А я не могу наградить Ахромеева, который командует ротой морской пехоты в третьей дивизии МП ЧФ таким орденом.

– А может быть, никого не надо награждать? Достаточно передать письмо с благодарностью Верховного? Или наградить Ахромеева там, за разработку операции.

– А вы не по годам мудры, Андрей Петрович. Иногда это настораживает. Хотя чисто по-человечески вы правы.

– Товарищ Сталин, поймите меня правильно! Мне с этими людьми встречаться и работать, я не могу присваивать себе их заслуги. Меня попросту не поймут. Они вас знают и любят, и работают с вами, а не со мной.

Было видно, что Сталин уже решил для себя все и не любит, когда с ним спорят, но понимает, что правда в моих словах есть. Он снял трубку телефона и попросил войти Поскребышева. Встретил его у двери, что-то объяснял ему. Потом вернулся к столу.

– Собственно, я пригласил вас не по этому поводу, просто решил сделать все сразу. Вот читайте!

Он передал мне письмо Рузвельта. Я удивленно поднял на него глаза.

– Читайте, читайте! Do you speak English?

– Yes, I do!

Рузвельт был удивлен изменившейся структурой импорта в СССР, в которой фактически отсутствует военная составляющая. На фоне выдающихся побед Красной Армии это обстоятельство говорит о том, что командование Красной Армии нашло ключ к победам над гитлеровцами. Возникла необходимость поделиться с союзниками этими вооружениями и тактикой.

– Товарищ Сталин! Будем делиться тактикой! И напирать на героизм и исключительную стойкость наших бойцов! Реально у Рузвельта ничего нет!

– Кто-то передал ему фотографию «Кинг-Кобры», которая у них еще не выпускалась или не прошла испытания.

– Ничего не знаем! Подделка! Очень хороший фотомонтаж! В каком полку? И меняем этому полку технику. Бедный, бедный Васильев!

– А это кто?

– Курирует этот вопрос у Меркулова и Берии. Ему опять попадет!

Сталин захохотал.

– Если реально, товарищ Сталин. Эти машины и оружие уже на фронте, там может произойти все что угодно. В конце концов у нас есть даже документация и технологические карты многих изделий, но запустить их в производство мы не можем, из-за того что слишком много придется переделывать. Экономически это нецелесообразно. А шила в мешке не утаишь. По последним данным, в четырнадцати километрах от портала найдена площадка, пригодная для посадки вертолетов и самолетов. Ведется строительство полевого аэродрома. У нас появится возможность получать современную авиатехнику. Я говорю о бомбардировочной авиации. Истребительную мы уже получаем.

– Да, это хорошо. – Открылась дверь и вошел Поскребышев. Он подошел к столу и показал какие-то бумаги Сталину. Тот прочитал их, мотнул головой и положил на стол. Взял ручку и подписал. – Андрей Петрович! Награждение остается в силе, но изменена формулировка указа. Кроме того, маршал, подчеркиваю, маршал Советского Союза Ахромеев награжден орденом Суворова первой степени за разработку и обеспечение проведения Полтавской наступательной операции.

Сразу вспомнился эпизод из «Гусарской баллады»: «А орденами не бросаться не след! Чать, не шпильки!» И обращение: «Андрей Петрович». Насколько помню, немногие этого удостаивались.

– Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин.

– Вот и служи! Читай! – Он передал мне тексты Указов. – И не спорь со старшими!

– Слушаюсь, товарищ Сталин.

– Когда будете там, произведите награждение маршала Ахромеева от лица Верховного Совета СССР. Вот это – поручение Верховного Совета СССР на ваше имя, товарищ Горский. Но вернемся к обсуждаемому вопросу. Наши союзники обеспокоены, а насколько я понял из прессы, которую вы регулярно поставляете из СССР восемьдесят первого, и вашим высказываниям, положение с продовольствием в СССР не самое блестящее. Так?

– Да, так. Довольно напряженно.

– Как вы считаете, это результат плохой организации производства или естественных причин?

– Больше первое, но в сочетании с естественными факторами.

– Нами подготовлены предложения по коренному изменению ситуации в стране, естественно, как это видится отсюда, на основе «открытых источников» и по материалам, пересланным сюда товарищами Романовым и Устиновым. Требуется передать эти соображения туда.

Он передал довольно пухлый пакет, уложенный в светло-коричневый пакет фельдсвязи, и сопроводительные документы. Я расписался в получении и положил все в папку, лежащую у меня на коленях. Кроме того, положил туда орденскую книжку, Указ и коробочку с орденом Ахромееву.