Нововведением в части формы корпуса было его прямоугольное поперечное сечение, а наибольшая ширина сохранялась на протяжении 2/3 длины корабля. Днище было почти плоским, борта поднимались вертикально от слегка закругленных скул, обе оконечности имели полные обводы, острый таран выдавался далеко вперёд, а кормовой подзор находился ниже ватерлинии.
Отказ от парусов в качестве двигательной силы впервые позволил обеспечить мореходному кораблю ряд преимуществ:
1. Главная артиллерия получила возможность вести огонь прямо в нос и корму. в то время как для стрельбы по борту также отсутствовали какие-либо преграды,
2. Несколько понижалась остойчивость, что становилось возможным вследствие умеренной высоты борта и отсутствия фальшборта – это способствовало жесткости корабля как артиллерийской платформы,
3. Доля веса корпуса в составе нагрузки снижалась до 28%, в то время как остальные 72% могли расходоваться на необходимые нужды,
4. Значительно уменьшался экипаж.
С отказом от полной оснастки последовали радикальные преобразования как в части высоты надводного борта, так и в отношении пропорций корпуса, несовместимые с безопасностью старых рангоутных броненосцев с высокобортными корпусами прежнего типа, на которых использовали любую возможность для получения движущего воздействия силы ветра на парус, в то время как на волнах они сильно раскачиватись. Критики "Девастейшна" утверждали, что его остойчивость обеспечивалась низким надводным бортом, а Рид заявлял, что все новые приёмы и конструктивные нововведения, призванные обеспечить этому кораблю остойчивость, доставили ему больше хлопот, чем в любом предшествующем проекте, и что низкий надводный борт не является принципиальным условием его умеренной качки в открытом море. Расположение центра тяжести на 1 м ниже конструктивной ватерлинии и метацентрическая высота в 1,2 м достаточно характеризуют его качку, которую прямоугольный в сечении корпус и выступающий за борт пояс должны были в значительной степени исправлять, хотя от последнего решения пришлось со временем отказаться.
Несомненно, ни один боевой корабль до этого не покидал гавань в обстановке таких пессимистических и мрачных пророчеств, как "Девастейшн", и ни одно военное судно принципиально новой конструкции не оправдало более полно всё то доверие, которое было оказано ему создателями.
Вооружение
"Девастейшн" стал воплощением концепции, которая провозглашала, что артиллерия, как решающее оружие борьбы на море, достигла своей наивысшей эффективности, будучи представлена небольшим числом орудий самого тяжёлого калибра с наиболее широкими секторами обстрела.
Вид на носовую башню и надстройку первого мореходного безрангоутного башенного броненосца «Девастейшн »после его ктуппения в строй в апреле 1873 г. Каждая из двух башен корабля имела диаметр 9.1 м и защищалась броневыми плитами сварного железа толщиной 254 и 356 мм
Интерьер башни «Девастейшна». На фотографии хорошо видны казённые части двух 12" 35-тонных нарезных дульнозарядных орудий, а также их зубчатые механизмы вертикального наведения. Станки орудий, хотя по виду заметно отличающиеся от станков прежней модели, на самом деле относились к прежнему горизонтально-скользящему типу. В левом верхнем углу виден фрагмент указателя поворота башни
Диаметр башен равнялся 9,14 м (30 футов. – Ред.), а нижний срез орудийных портов отстоял от ватерлинии на 4,0 м. В качестве главного вооружения для обоих кораблей предназначались 12" дульнозарядные орудия в 25 т, но ещё в начале постройки их заменили на более новую 12" модель весом 35 т, которая выбрасывала 320кг снаряд при заряде пороха в 50 кг (впоследствии его увеличили до 63.5 кг): начальная скорость снаряда при этом составляла 424 м/с. Башни имели паровой привод поворота, всё остальное обслуживание орудий производилось вручную и требовало наличия в каждой башне 22 человек башенного расчёта. Угол вертикальной наводки осуществлялся в пределах от -3° до +14 10', а полное время для перевода ствола из одного крайнего положения в другое составляло 13 минут. Для возможности ведения прямого огня по корме на наименьшем угле склонения орудий кормовая часть надстройки была срезана в виде ниши, в бортах которой находились иллюминаторы расположенных здесь кают.
Орудийная башня "Тандерера", продольный разрез (12.5" 38-тонное орудие показано в положении для заряжания)
Вскоре после окончания "Тандерера" орудия в его носовой башне заменили новыми 12,5" нарезными дульнозарядными системами Армстронга, для чего корабль оборудовали также гидравлической системой заряжания, но станки были оставлены прежние. Благодаря этому нововведению численность башенного расчёта уменьшилась до 10 человек на оба орудия – это радикально снизило риск потерь при попадании в башню – и впервые удалось провести опытные заряжания орудий с внешней стороны башни. Для этого стволы опускали вниз до определённого положения, одновременно с чем сама башня разворачивалась из позиции ведения огня до совмещения дульного среза орудий с отверстиями специальных зарядных шахт, поднимавшихся снизу под углом 30° в диаметральной плоскости по обеим сторонам от неё. Затем прибойник с гидроприводом последовательно досыпал в канал ствола заряд и снаряд; после завершения цикла заряжания блокировка башни разобщалась и, после её наведения на цель, производился выстрел из орудий посредством замыкания электрической цепи (если требовалось, то и из артиллерийского поста в боевой рубке).
Эта система позволяла обслуживать нарезные дулыюзарядные орудия гак же удобно, как и более ранние казнозарядные пушки, заряжающиеся в неподвижном положении, и оказалась настолько удачной, что если бы не разрыв одного из орудий "Тандерера" во время учебной стрельбы в 1879 г.. то скорее всего возврат к казнозарядным орудиям (1886 г.) затянулся бы ещё на несколько лет.
Обстоятельства этого несчастного случая, произошедшего у Исмеда 2 января 1879 г., описаны адмиралом Е.Х. Сеймуром в его книге "Моя морская карьера": "Оба башенных орудия выстрелили одновременно, и видимо снаряд не покинул одно из них. Кажется невероятным, что подобное могло произойти незамеченным, но по собственному опыту я могу это понять. Во время выстрела люди из башенных расчётов часто затыкают уши и иногда даже закрывают глаза, а затем сразу же начинают работать рычагами [подачи орудия внутрь башни для заряжания. – Ред.], и не замечают насколько отъехали орудия после отдачи. Так, без сомнения, и произошло. Оба орудия были сразу перезаряжены, а прибойник, действующий механически, быстро вернулся назад и уже не мог показать, насколько глубоко был дослан новый заряд. Это может выглядеть неправдоподобным, но так наверняка и случилось, и орудие во время выстрела разорвалось, убив при этом двух офицеров, нескольких нижних чинов и разрушив башню. В результате опыта, проведённого с подобным же дважды заряженным орудием, оно разорвалось точно так же".
Люди из числа прислуги заряжания, находившаяся палубой ниже, и не подозревали ни о какой осечке при предыдущем выстреле, поскольку, по свидетельству Ч.Бересфода, сотрясение было "настолько колоссальным, что невозможно было услышать, выстрелило одно орудие или два". В течение нескольких лет башенные орудия составляли единственное вооружение этих кораблей, и лишь в конце 80-х гг. на навесной палубе были установлены скорострельные пушки. Во время модернизации оба получили 10" казнозарядные орудия – самые тяжёлые изо всех, которые обслуживались вручную – и несколько 3- и 6-фунтовых пушек.
