Декабрь 1897 г. оказался поворотным в перераспределении стратегических задач России. В Петербурге на «Особом совещании» наконец четко определили, что основные силы должны быть на главном театре, каковым для данного времени является Дальний Восток. На совещании решили задачи Балтийского флота ограничить только береговой обороной. Тихоокеанский флот планировалось усилить и иметь в его составе 10 броненосцев, 34 крейсера различных рангов, 2 минных заградителя и 35 миноносцев-истребителей.
Из России пришел приказ о переводе «Сисоя Великого» и «Наварина» в Порт-Артур для усиления Тихоокеанской эскадры. Простояв до конца 1897 г. с броненосцем «Александр II» и минным крейсером «Посадник» в Суде, «Наварин» в первых числах января нового 1898 г. начал переход па Дальний Восток. За несколько дней до него туда отправился и «Сисой Великий».
Под командой нового командира капитана I ранга Иепиша с экипажем из 608 человек броненосец 13 января пришел в Суэц. В погребах находилось 259 двенадцатидюймовых и 1149 шестидюймовых снарядов. Это означало, что с момента выхода из Кронштадта в течение прошедших полутора лет плавания в Средиземном море корабль сделал 31 выстрел из двенадцатидюймовых и 103 из шестнадцатидюймовых орудий.
В Порт-Саиде (городе, построенном строителями канала) для прохода к каналу пришлось уменьшить дифферент на корму. На бак из кормовых погребов перенесли снаряды, а на стоявшие рядом баржи выгрузили уголь из кормовых ям. За несколько дней до этого «Сисой Великий» также с трудом преодолел подход к каналу, и вряд ли ему удалось бы пройти, не имея буксиров в носу и корме. «Наварин» также заказал два буксира. 11 января броненосец вышел из Порт-Саида и через два дня подошел к каналу. Уголь с барж, а снаряды с бака вновь погрузили в трюм.
Перед входом в канал командир, рассчитывая пополнить запасы угля и воды, заказал их портовым властям Порт-Саида. При этом вышла неприятная история. Портовые служащие Порт-Саида, видимо, хорошо знавшие, что перед входом в канал почти все корабли ограничены во времени для контроля, хотели обмануть корабельных механиков и ревизора, привезя менее чем вдвое от общего количества заказанного угля и воды. Обман раскрылся. От получения запасов вовсе отказались, и «Наварин» начал движение по каналу. «Весь путь по каналу был сделан легко и без остановок для пропуска встречных судов, чем я обязан любезности главного агента движения по каналу, отставного лейтенанта французского флота Coullaut-a». — писал позже в донесении командир броненосца.
Из-за неприятного инцидента у входа в канал переход «Наварина» из Суэца в Коломбо через весь Тихий океан не состоялся. Кораблю пришлось зайти за углем и водой в Аден, куда он прибыл 20 января. В Адене, простояв менее суток, снова двинулись в путь. 23-го прошли остров Сокотра, в ночь с 27 на 28-е острова мыса Маникой. 29 января в полдень с марса моряки увидели идущий впереди белоснежный «Сисой Великий», с которым «Наварин» постепенно начал сближаться. «Догнав в Коломбо броненосец „Сисой Великий“, я мог бы затем опередить его в присоединении к эскадре Тихого океана, благодаря преимуществу в скорости хода и экономичности машин вверенного мне броненосца. Но я полагал, что оба броненосца составляют неразделимую часть эскадры, и потому предложил капитану I ранга Парспаго продолжать паше плавание совместно».- писал в рапорте об этой встрече капитан I ранга Иепиш.
Стоянка в Коломбо заняла пять суток. За это время прочистили все котлы и заменили в них воду. С остановленными машинами только здесь экипажи обоих кораблей ощутили прелестную прохладу тропических ночей. Более чем полуторамесячное плавание в тропиках с постоянно действующими механизмами давали о себе знать. В океане, на переходе, жара была настолько велика, что однажды в корабельной кузнице самопроизвольно загорелся древесный уголь.
Неприспособленность кораблей к плаванию в жарком кл и мате теперь была очевидна. Сильно нагревались палубы, а особенно верхняя. Температура в артиллерийских погребах порой доходила до 42 °C. Ночами команда спасалась, обливаясь забортной водой и устанавливая вендзейли — длинные парусиновые рукава, в диаметре около одного метра. Они позволяли прохладным ночным потокам воздуха проникать внутрь корабля. Теперь же в Коломбо во время стоянки корпуса начали остывать до нормальной 20° температуры.
В Коломбо, кроме наших кораблей, находились германские крейсера «Deutshland» под флагом контр-адмирала принца Генриха и «Gefion». 3 февраля «Сисой Великий», «Наварин» и оба германских корабля покинули Коломбо и взяли курс па Пенанг. Так они шли в течение 5 дней. 8 февраля, находясь у Малакского пролива, корабли разделились: германские направились в Сингапур, наши — в Пепапг. Став на якорь, сразу же начали погрузку угля. Здесь одним из германских ччольных агентов он продавался еще по умеренной цепе, далее же, в сфере английской и французской торговли, за него запрашивали более высокие цены. Погрузка затянулась. Местные грузчики отмечали очередной религиозный праздник и наотрез отказывались работать даже за весьма хорошую плату.
Здесь произошел одни необычный эпизод. Представим слово командиру «Наварина» капитану I ранга Иепишу. «Во время стоянки в Пеианге ко мне приехал младший уполномоченный султана северной част о. Сумматры и подал письменную просьбу о принятии владений этого султана под протекторат России. На мое указание. что Сумматра принадлежит Голландии, малаец отвечал, что во владениях его султана нет ни одного голландца и что война, которую те ведут на прибрежной полосе острова истощает только обе стороны. Поступить же под протекторат России султан желает потому, что ему известно хорошее отношение русского царя к своим подданным-мусульманам. Конечно же, я ничего не пообещал этому малайцу».
В полдень 15 февраля броненосцы вышли из Пепанга и через два дня прибыли в Сингапур. Простояв в Сингапуре всего 20 часов, «Наварин» получил почту, и корабли продолжили плавание. Через три дня, рано утром 20 февраля, экипажи облетела радостная весть. На горизонте показался идущий в Россию ветеран Тихоокеанской эскадры броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». Произошла короткая и теплая встреча, и после передачи на крейсер почты корабли расстались. Последние несколько дней пути до Гонконга погода, до этого способствовавшая спокойному плаванию, резко изменилась. Подул семибалльный ветер, нагоняя крупные океанские волны.
Прибыв на рейд Гонконга, корабли стали на якорь фертоннгом. В Гонконге, в этом центре азиатской тopговли, постоянно находилось множество боевых и торговых кораблей. Рядом, также на якорях способом фертоннг, стояли английские корабли: броненосец «Centurion», крейсера «Odgan» и «Immortalite», канонерская лодка «Рeасоск» и истребитель «Hart». Была здесь и американская эскадра в составе крейсеров «Olimpia», «Boston», «Raleigh» и канонерских лодок «Concord» и «Petrel».
Несколько дней стоянки пролетели незаметно, и броненосцы, выйдя из Гонконга, взяли курс на конечную точку своего похода — Порт-Артур. Так в начале апреля 1898 г. тихоокеанская эскадра пополнилась двумя мощными броненосцами. До этого она состояла из крейсеров: «Россия», «Рюрик», «Адмирал Корнилов», «Память Азова», «Владимир Мономах», «Всадник», «Забияка» и канонерских лодок «Сивуч», «Бобр», «Кореец» и «Отважный». Были в эскадре и несколько миноносцев.
На момент их прихода всего только три года, как окончилась война между Китаем и Японией, оказавшаяся победоносной для последней. Но вмешательство европейских держав: России, Франции и Германии, усмотревших в Японии молодого хищника, свело на нет все плоды ее победы. Корея и Порт-Артур — заветные мечты самураев так и остались вне их владения. В 1896 г. Порт-Артур был на длительное время арендован Россией. С этого момента весь восточно-азиатский регион стал миной замедленного действия. Ненависть Японии к России обострилась, хотя продолжала существовать только в скрытой форме.
В начале 1898 г. Тихоокеанский флот перешел из замерзающего Владивостока в свою новую базу. Правда, единичные портовые сооружения, построенные еще в середине века, не отвечали условиям стоянки такого числа кораблей. Поэтому все они постоянно находились в плаваниях между портами Японии, Китая, Кореи и Владивостоком. В июле 1898 г. вблизи Порт-Артура на «Наварине» определили девиацию компасов, и в конце года броненосец ушел для докования во Владивосток.
