Внезапно путь им преградила какая-то худая фигура, Ануша резко остановилась. Хериард налетел на нее сзади и схватил за плечи, чтобы не упасть. Она ощутила спиной его твердое и надежное тело и внезапно порадовалась, что он такой огромный. Когда майор отпустил ее плечи, казалось, ее лишили крепкой защиты.

– Аджит, лошади готовы? – Его голос прозвучал с мягкой хрипотцой.

– Да, сахиб, – ответил тот, и Ануша узнала слугу майора. Он тяжело дышал, видимо, бегом преодолел крутой подъем от главного двора. – Паван и Раджат готовы. И хорошая кобыла для леди. Нижние ворота еще открыты, солдаты занимают позиции у стен, но нам надо поторопиться, иначе они нас заметят.

Они бежали, поскальзываясь на черных камнях, за много веков истоптанных до скользкой гладкости животными и людьми. Шли, прижимаясь к высоким стенам, неясно маячившим над их головами, и замирали каждый раз, когда дорога внезапно меняла направление и они оказывались перед очередными воротами. Раз они идут без охраны, надо хотя бы сбить с толку возможных нападающих.

«Опять ворота», – подумала Ануша и больно ударилась о торчащее в стене кольцо. Где-то впереди послышался крик и тяжелый стук, будто что-то упало. Хериард склонился над скорчившейся фигурой Аджита.

– Ключица, сахиб, – выдохнул слуга. – Я сломал ее. Простите.

Он приподнялся и сел на земле. Ануша увидела, что его правое плечо сплющено в неестественном положении. При свете факела было видно, что лицо слуги посерело от боли.

– Тебе придется остаться. – Хериард помог ему подняться на ноги и прислонил к стене. – Возвращайся назад и иди к придворному доктору. Ему можно доверять. Скажешь, чтобы передал его высочеству: мы покинули дворец в полной безопасности.

– Сахиб, возьмите мою поклажу. Там оружие.

– Я возьму. Позаботься о себе, Аджит, мой друг. Увидимся в Калькутте.

Хериард поднял с земли вещи слуги, взял Анушу за руку и потянул за собой.

– Вы действительно хорошая наездница? – настойчиво спросил он, когда они подошли к последним воротам. Остановился, подозрительно оглядываясь. Тени высоких грозных пик покрывали полосами его лицо.

– Разумеется.

Она подняла голову, разглядывая отпечатки ладоней на стене рядом с воротами. Их оставляли женщины – прежде чем выйти за ворота и стать сати[11] на погребальном костре своего мужа. Анушу передернуло. Англичанин заметил это и проследил за ее взглядом.

– Еще одна серьезная причина не выходить замуж за махараджу вдвое старше себя, – заметил он, взял девушку за локоть и повел во внутренний двор.

– Не прикасайтесь ко мне!

Игнорируя протесты, он потащил ее мимо слоновьих загонов и привел в конюшни. Сейчас, когда конница ушла на передовую, здесь осталась только разбросанная солома. Майор остановился и рывком придвинул к себе Анушу. Его голос зазвучал тихо, но повелительно:

– Послушайте, мисс Лоуренс. Может, вам трудно в это поверить, но ваша красота не заставляет меня сгорать от страсти. А если бы и заставляла, я не такой дурак, чтобы тратить время на плотские утехи, когда вот-вот может разразиться война.

Он отпустил ее и стал крепить одеяла к седлам. Лошадей в конюшне было три: крупный красивый серый конь, еще один поменьше, черный и мускулистый, и гнедая кобыла с клеймом дядиной конюшни.

– Возьмите. – Майор сунул Ануше в руку поводья кобылы. – Если мне понадобится к вам прикоснуться, я прикоснусь, и лучше со мной не спорить, ибо это может произойти только в чрезвычайных обстоятельствах. Я обещал вашему отцу привезти вас, но не обещал не пороть в случае необходимости.

– Свинья! – прошипела она.

Хериард пожал плечами:

– Даже если и так, свинья собирается спасти вашу шкуру. И если уж мы затронули тему прикосновений, спешу напомнить, что именно вы пробрались в комнату омовений и прикасались ко мне, совершенно обнаженному. Кстати, у вас были холодные руки, да и над техникой надо еще поработать.

Он вывел оставшихся лошадей и связал поводья черного коня у него на шее, тот нес на спине все одеяла.

– Давайте я помогу вам забраться в седло.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи.

Ануша сунула ногу в стремя и вскочила на лошадь.

– Я просто хотела посмотреть. – Она растерянно осеклась, сознавая, куда завел ее буйный нрав.

– Посмотреть на что?

Майор уже гарцевал на сером коне. В свете факела его худощавое лицо отражало лишь удивление и любопытство.

– Какого цвета ваша кожа, – резко пояснила Ануша.

– Ну и как? Удовлетворили любопытство?

Хериард прищелкнул языком, и серый с гнедым покинули конюшню. Ануша пришпорила лошадь и поскакала за ними.

– Да. Там, где вас не касалось солнце, кожа розовая. Совсем не белая. – Ей нечего его смущаться или стыдиться.

– Подозреваю, при долгом пути в вашем обществе я буду регулярно бледнеть, – откликнулся он. – А сейчас молчите и прикройте лицо.

Он высвободил из тюрбана край полотна и закрепил с другой стороны, закрыв нижнюю часть лица. Девушка, кипя от негодования последовала его примеру. Два человека и три лошади беспрепятственно выехали за ворота дворца и поскакали по дороге к городу.

Ануша извернулась в седле, чтобы в последний раз взглянуть на высокие стены крепости. За ними находился дворец, на долгие годы ставший ей домом. Теперь она не просто превратилась в беглянку. Она уже не избалованная племянница раджи. И не мисс Лоуренс, отверженная дочь англичанина. Эта мысль пугала ее, хотя и странным образом раскрепощала. Нет нужды размышлять, куда и каким образом она направляется. Ей предстоит отдаться на волю судьбы.

Она пришпорила кобылу и, нагнав Хериарда, поравнялась с ним.

– Куда мы едем? – по-английски поинтересовалась она, решив, что стоит попрактиковаться в языке.

– Сначала в Аллахабад. И говорите на хинди.

– Чтобы не привлекать внимание? – Удобнее закрепляя конец тюрбана, она заметила, что он в ответ кивнул. – Вы сами привлекаете внимание и без единого слова. Вы слишком высокого роста, притом слишком белый.

Она скорее умрет, чем признается, что ей спокойно, когда рядом такой великан.

– С закрытыми волосами меня вполне можно принять за пуштуна, – возразил Хериард.

– Да, они высокие, светлокожие, с серыми глазами, во всяком случае, так выглядели северяне, которых я встречала, – согласилась она. – Но у вас глаза зеленые.

Город, похожий на развороченный муравейник, кипел новостями о приближающейся армии. Гнедая с фырканьем пробиралась между запряженными повозками, бегущими людьми. Хериард хотел было взять ее под уздцы, но убрал руку, когда Ануша гневно на него зашипела и в несколько секунд обуздала свою кобылу.

– Я польщен, что вы заметили, какого цвета у меня глаза.

Он обогнул корову, лежащую посреди дороги, та жевала жвачку и относилась к окружающей суете с полным безразличием.

– Не стоит. Естественно, я заметила – вы другой. Странный, – добавила она, чтобы он не счел это комплиментом. – Я очень-очень давно не видела таких, как вы.

Хериард ничего не ответил, объезжая плюющихся ворчливых верблюдов и направляя коня по шаткому мостику на другой берег реки. То ли его нелегко было задеть за живое, то ли он просто не принимал ее всерьез. На небо выкатилась луна и стала хорошо заметна, как только они отдалились от костров и факелов. Angrezi поднялся в стременах и осмотрел раскинувшиеся перед ними окрестности.

– Можно проехать вон там, – указала Ануша. – Эта дорога идет через поля и совершенно безлюдна. По ней мы доберемся быстрее, никто нас не увидит.

– И оставим следы трех лошадей на земле, где раньше ступали только копыта вола да босые ноги. На этой дороге нас выследить куда сложнее.

«По крайней мере, он объяснил, почему отказывается», – признала она. Тут до нее дошел скрытый смысл его слов.

– Нас могут преследовать?

– Конечно. Как только поймут, что вас нет во дворце, шпионы махараджи начнут поиски. Я считаю, у нас форы не более полудня.