Я мельком глянул на Славика: к этому моменту красноречие нашего героя стало иссякать, и я, уловив это по тону и зная вспыльчивый и грубый характер партнера, приложил указательный палец к своим губам, показывая этим, что ему пора замолчать, – теперь я уже не сомневался, что «наши» девушки пойдут с нами когда угодно и куда угодно.

Обычно девицы, как, например эти две, сбиваясь в пары, преследуют одну и ту же цель – быть востребованными. В плане развлечений и секса, естественно. Нет, Наташа не испытывала, я уверен, трудностей с этим, отнюдь, скорее наоборот, однако вдвоем с подружкой в любых передрягах всегда веселее и безопаснее. И другое: имея напарницу типа Лидии, Наташа со своей внешностью просто обречена была находиться в центре внимания, быть ведущей, если можно так выразиться, в паре, не сомневаясь что только ей достанутся все восторги и комплементы – ведь та ей не соперница, и ее можно использовать как угодно, даже в качестве прислуги. Вторая девушка в таком тандеме, ведомая, тоже обычно только приобретает от подобной дружбы. Ей за компанию оказывается внимание со стороны мужчин (не выставят же ее за дверь); у нее практически всегда есть сексуальный партнер (опять же за компанию, потому что в одиночку ей, девице непривлекательной и малосимпатичной, заполучить такового крайне мало шансов); вдобавок – еда, выпивка, – одним словом, она получает все в комплекте – беспроигрышный вариант. (Признаюсь вам, немало таких пар мне пришлось повстречать на своем извилистом жизненном пути).

После того как Славик, истощив свое вдохновение, умолк, я взял слово и втер еще несколько фраз-мазков-штришков в картину, расписанную им девушкам. Девушки навострили ушки, глаза обеих подернулись влажным, романтическим блеском. Все! «Овечек» можно вести «на заклание».

После этого мы встаем из-за стола, я, невзирая на вялые попытки девушек достать из кошелька деньги, на ходу протягивая десятку рассчитываюсь с официантом за скромный ужин, поглощенный ими накануне, и мы направляемся к выходу, спускаемся в фойе за своими куртками и покидаем ресторан.

Все дальнейшее происходит словно по сценарию. На стоянке около бара мы усаживаемся в Славкин бежевый «жигуль» и отъезжаем. Прибыв на Липованку – это название микрорайона в нашем городе, куда мы прибываем через несколько минут, – мы останавливаемся у 4-этажки, и мы входим в 2-комнатнаю квартиру Славика, расположенную на первом этаже. На минуту в тесной прихожей, создалась толчея, после чего хозяин квартиры провел нас прямиком на кухню; в коридоре и в открытые двери комнат были видны разбросанные в беспорядке вещи – очевидно, следы поспешного бегства последней из многочисленных «жен» Славика, – так он, во всяком случае, называл тех женщин, которые имели обыкновение сбегать от него после двух-трех недель совместного проживания.

Обстановка кухни, в которую мы вошли, не страдала избытком комфорта: вся ее утварь состояла из плиты, этажерки, на которой кастрюли мирно соседствовали с книгами по строительному делу, приземистого жутко гудевшего холодильника и эмалированного умывальника между ними. В углу у противоположной стены располагался кухонный столик с четырьмя квадратными табуретами, на которые мы сели. Девушки в недоумении стали осматриваться по сторонам и их удивление было понятно: стены не беленой со дня постройки дома кухни были сплошь покрыты сетью трещин и множеством каких-то странных однородных отверстий, словно хозяин квартиры был не прорабом на стройке, а ковбоем, который во время обеда развлекается стрельбой из кольта по надоедливым мухам. Не меньше их был удивлен увиденным и я, потому что также как и они впервые в этой квартире находился.

Первой от всего увиденного пришла в себя Лидия.

– Ну, а где же обещанная музыка, мальчики? – бодро спросила она, осматриваясь по сторонам. Славик криво усмехнулся (здесь, у себя дома, ему уже незачем было изображать из себя джентльмена – занятие для него, прямо скажем, неестественное и тем самым весьма утомительное).

– Да младший братишка приходил, пока меня дома не было, он наверное и забрал японский магнитофон, – лениво пояснил он, затем встал, шагнул к умывальнику и щелкнул тумблером косо висевшей над ним радиоточки. Кухня наполнилась глухими картонными звуками какого-то вальса. Таким образом, вопрос музыки был решен. Лидия, не успокоившись на этом, открыла холодильник и первым делом выудила оттуда стеклянную литровую бутылку из-под молока, наполненную какой-то прозрачной жидкостью, внимательно рассмотрела ее на свет, затем поставила на стол.

– Водка?! – спросила она, приподняв брови.

Славик хмыкнул и неопределенно качнул головой. Я, удивляясь тому, отчего это вдруг водка в доме моего товарища хранится в молочной бутылке, пришел Лидии на помощь и достал из холодильника миску приготовленных для жарки отбивных и бутылку «жигулевского» пива.

– О, я буду пиво! – воскликнула молчавшая до сих пор Наташа, несколько подрастерявшая с момента прихода в квартиру свой лоск и от этого даже ставшая немножечко менее эффектной.

– Это – запивать! – вдруг заявила Лидия безапелляционно и отодвинула бутылку от Наташи, поместив ее на противоположный край стола. Славик отправился на балкон и принес оттуда банку соленых огурцов, а я, стараясь не привлекать внимания товарища и следуя за ним по пятам, присмотрел на полке банку моего любимого вишневого компота и приволок ее с собой, на что хозяин, заметив, в конце концов, мои действия, неодобрительно заворчал, сочтя, очевидно, такие накладные расходы чрезмерными.

Наташа, решив немного отвлечься от гнетущей обстановки, создавшейся в нашем коллективе, взяла в свои руки стряпню и, поставив на газ сковороду, сбрызнула ее подсолнечным маслом, после чего стала укладывать в нее отбивные. Она даже подвязала себе на талию фартучек, найденный на кухне, наверное, впопыхах забытый здесь одной из предыдущих хозяек. Наташе он был явно мал, однако, стянутый в талии, он удачно подчеркивал ее восхитительные формы, которые не могли оставить равнодушным ни один мужской взгляд, не говоря уже о наших со Славиком, распаленных близостью этой дамочки.

Вскоре в кухне уютно запахло жареным мясом; я нарезал хлеб и открыл банки с огурцами и компотом; Славик же был занят лишь тем, что, жадно затягиваясь сигаретой, плотоядно поглядывал на Наташу.

Лидия, оставшись без дела, вновь открыла холодильник и со словами: «Может, где-то тут все же есть шампанское?» – наклонилась и стала изучать его содержимое, но затем, обернувшись и перехватив жесткий взгляд Славика, обращенный на нее, сконфузилась и промямлив: «Наверное, тоже брат забрал…» – с сожалением захлопнула дверцу.

Наташа разложила отбивные по тарелкам, и все мы, не дожидаясь особого приглашения, вооружившись ножами и вилками, уселись вокруг столика. Лидия взяла на себя роль виночерпия и налила из молочной бутылки в граненые стаканы щедро, до половины.

– Ну, за дружбу! – поглядев на девушек, сказал тост Славик, поднимая свой стакан.

Лидия для чего-то выдохнула воздух и одним махом опрокинула в себя содержимое стакана. Мгновение и… глаза ее вылезли из орбит, рукой она схватилась за горло. «Спирт!» – понял я и, не придумав ничего более действенного, выхватил из миски огромный соленый огурец и поднес его ко рту Лидии. Она издала какой-то полузадушенный звук – то ли вскрик то ли стон, затем судорожно потянула в себя воздух, тут же закашлялась, потом скосила заслезившиеся глаза и, увидев перед собой огурец, в мгновение отхватила зубами половину и вкусно им захрумкала – при этом глаза ее продолжали бешено вращаться.

Несмотря на серьезность момента, мы со Славиком и даже Наташа улыбнулись: наверное, это выглядело со стороны очень сексуально – Лидия, жадно жующая огурец, косой скус с внушительным остатком которого я продолжал держать у ее рта. Наконец Лидия сглотнула, и стала приходить в себя, глаза ее приняли почти нормальное выражение, а лицо покрылось испариной.

– Предупреждать надо! – сказала она, отдышавшись. – Это же 96 градусов, чистый спирт.