- Мама, я ухожу на войну, - заявил Кевин. Мария посмотрела на него, совсем не понимая сына, зачем ему это, неужели война его удел?
- Ты с ума сошел! Пока они все сидят в окопах, но подожди, все не будет так легко, как ты думаешь, - ответила она.
- Я знаю, я хочу быть полезным своей стране, как отец, - Кевин отвернулся от матери, - мы же Трейнджи, мы просто обязаны служить своей родине.
- Ты еще и Хомс, и им абсолютно не обязательно служить своей стране, - заключила Мария, - каждый раз, как кто-то из нашей семьи пытался жить так, то что-нибудь да случалось.
- Я сыт этими байками, мама, - Кевин снова повернулся к ней, - когда, ты поймешь, что я не тот мальчик! Мне уже двадцать один! Я хочу сам все решать! – самодовольный мальчишка, подумала Мария, и тут же одернула себя.
- О, в этом ты Хомс! – Мария истерично засмеялась, - спроси у дяди Джейсона, он тебе расскажет, как там было сладко на войне!
- Я спрашивал. Этот вопрос закрыт, мама! Ты всегда твердила, что будешь разрешать выбирать свою судьбу, что в этом ты отличаешься от своих родителей. Но сейчас, я вижу, ты не лучше их, - широкими шагом он вышел из комнаты, оставляя мать в раздумьях.
Он прав. А чем она лучше Каролины? Она поступала так же, как и она, абсолютно нехотя считаться с мнением и решением сына. А он ведь вырос, и уже давно. Славу Богу, что Джастин не выкидывал подобных номеров, он хотя бы понимал, что пока ему необходимо учиться. Мария ожидала, что Вильям будет придерживаться такого же мнения, как и она, но он оказался на стороне сына. После Нового года Кевин собрался воевать с немцами.
Мария снова пережила тот ужас переживаний, что и пережила четверть века назад. Время «долго перемирия» ушло в прошлое, пришла новая эпоха. Кто знает, какую карту разыграет новое время.
₪
Ноябрь - декабрь 1939
Буэнос-Айрес заворожил их всех, очаровал своей непонятной магией, заманил в сети нотками аргентинского танго, и ароматами аргентинского вина. Прилетев в Аргентину, Виктор пожалел, что хорошо говорил по-французски, и совсем не знал испанского. Как же ему сейчас не хватало Джейсона или Каталины. Только в столице этой чудной страны, он заметил, что Джордж не плохо говорит, наверное, научился у Джулии, и смог легко объяснять таксисту, куда их везти. Они ехали молча, в разных машинах, каждый из по-своему прощался с Англией, кто знает сколько они пробудут здесь. Виктор строил планы, подумывал через пару-тройку лет отправить Джордж в Америку получать образование, если война затянется. Война, только это слово звучало в голове, оно вытеснило все прежние мысли о старых заботах.
Поместье «Приют Мечты» поразило их своими размерами. Зеленые поля, осиянные горячими лучами благодатного поля, отдаленно напоминая Ирландию. Трава только после дождя становилась плотным благоухающим ковром. Дожди здесь были нечастыми гостями, но когда они шли, в отличии от лондонских, (порой казалось они вечные) совсем не утомляли. Радуга раскидывалась на глубоком, бездонном небе, смотря на которое казалось смотришь в бесконечность. Вокруг поместье Ленце почти не было деревьев, почти не слышался шелест листьев, не чувствовалось утренняя свежесть леса. Роскошные фруктовые сады настолько одурманили разум, заволакивая другие воспоминание о других ароматах. Часто скача по пыльным дорогам, можно было беспредельно долго смотреть на линию, где небо встречалось с землей, сливаясь в мягком объятье. Впервые оказавшись у секвойи, Виктор почувствовал связь с детством. Дерево было испещрено надписями – признаниями в любви и верности. Чего только оно не повидало за свою длительную жизнь. Их жизнь здесь отличалась от лондонской, другие люди, другие мысли, другой мир, к которому они быстро привыкли, но в глубине души отвергали его.
Их встретила маленькая служанка темненькая служанка, говорящая на английском. Трехэтажный коричневый с белой отделкой дом просто утопал в английских и тропических цветах. Колонны подпиравшие огромный балкон, где находились кресла и столики, обвитые лианами, на каждой ступеньке ведущей в дом стояли кадки с маленькими кустами роз, а перед входом в дом рос в расписном горшке гибискус. В гостиной стало прохладно, во время сиесты солнце всегда необычайно горячо. Виктор оглядел стены обитые небесно-голубым муаром, резную мебель из красного дерева. К ним вышел седой мужчина под руку с молодой дамой. Диана улыбнулась, поздоровалась. Женщина помогла сесть мужчине в кресло обитое плюшем.
- Я Виктор, помните меня, - поняв, что перед ним Даниэль Ленце, начал Виктор.
- Отчего же помню. Кристины нет, - он вздохнул, - она умерла полтора года назад.
- Нам очень жаль, - вставила Диана. Виктор всех представил.
- Это моя дочь Мелоди, - его кузене было всего лишь тридцать пять лет. Она совсем не была похожа на женщину из рода Хомс. Тоненькая, маленького роста, со светлыми волосами собранными в греческий узел, серые глаза, как у Даниэля ярко сверкали в полумраке гостиной, - Консуэло, - Даниэль позвал кого-то, из светлого коридора выбежала темноволосая девчушка, примерно ровесница Роберта, - а, это моя внучка. Познакомься, это твои кузены Роберт и Джордж, и кузина Элеонора.
- Я не буду с ними играть, - фыркнула она по-английски, - а если будут обижать Мануэл их побьет!
- Еще чего, - ответил Джордж, - больно надо.
В 1894 году, в восемнадцать лет Кристина вышла замуж за дипломата Даниэля Ленце, что начинал свою карьеру в Дублине. В отличии от своего брата Эдварда, она отличалась силой духа и целеустремленностью. Уговорив отца отдать ее за племянника английского лорда Роктона, она вышла замуж по любви. Дезмонд и Фелисите были очень рады за дочь, и даже хотели, чтобы они остались в Ирландии. Но Даниэль, который был старше своей жены на десять лет, не хотел всю жизнь прозябать в Дублине, и принял предложение о работе в посольстве в США. В последний раз Кристина видела брата на его свадьбе с их соседкой, в тот же год она уехала. В Вашингтоне родился их сын Майлс, бывши младше Виктора на год, а потом и появилась на свет Мелоди. После Первой мировой войны Даниэль продолжил свою работу в посольстве. Однажды их друзья пригласили их в Аргентину, где они купили небольшое ранчо, за месяц проведенный там чета Ленце влюбилась в эту страну. Майлс женился на прекрасной американке Стейси, стал заниматься строительством метро и дорог, навсегда поселившись в Штатах, а вот Мелоди не спешила выйти замуж. После окончания своей работы, выйдя на заслуженную пенсию, Даниэль купил поместье в Аргентине. Кристина с энтузиазмом принялась обустраивать новый дом, совсем не желая вернуться в Ирландию. Иногда они были в Нью-Йорке, очень редко в Европе. Аргентина стала их домом. Мелоди, очарованная этой страной, вышла замуж за аргентинца, политика Альфредо Аллонсо, но счастье это было недолгим, когда дочке Консуэло исполнилось четыре, его нашли застреленным у их дома в Буэнос-Айресе. Убийц так и нашли, хотя поговаривали, что Альфредо поплатился за свои социалистические взгляды. Мелоди перебралась к отцу, она опять была беременна, но потеряла последнюю нить связывавшую ее с любимым мужем.
По-испански Хомсы быстро научились говорить, Виктор без страха и сомнений отпускал Диану в город вместе с Мелоди. Они ходили по магазинам, принося забавные вещички. Диана еще надеялась, что они вернуться в Лондон когда-нибудь. Но если Гитлер победить? Что тогда? Что тогда будет? Пока не приходило тревожных сведений о потерях и баталиях, пока немцы выжидали, пока англичане и французы и остальные не расслабиться окончательно, потеряв всякую бдительность. Что ж тогда будет? Наполеон не смог покорить его страну, неужели это сделает этот чертов немец? Эта война буде превосходить по жестокости все предыдущие войны, событие до войны уже говорили об этом. Мы все решаем сами, и мир сам решил, что будет дальше, совсем не ведая о последствиях.
Дети беззаботно проводили время, Консуэло все-таки быстро привыкла к юным Хомсам. Утром наспех завтракая сыром с фруктами и домашними лепешками, они бежали кататься на лошадях, часами проводя под солнцем, в них уже с трудом можно было увидеть половину ирландской крови. На обед их с трудом можно было дозваться, хотя Даниэль быстро раскусил их, узнав, что они лазали по фруктовым деревьям, лакомясь спелыми плодами. Часто можно было услышать плески воды и смех, стук ударов теннисной ракетки о мяч или споры по поводу того или иного научного факта. Правда, Джордж не очень-то часто проводил время со всеми. Четырнадцатилетнего мальчика интересовали, как и прежде пресловутые химические реакции, поэтому он предпочитал много читать. А вот Роберт и Элеонора живо воспринимали игры Консуэло и Мануэла. Мануэлу было пятнадцать, и им с Джорджем было очень сложно найти общий язык. Мануэл знал о своей неотразимости и великолепии. Этот шатен с пылкими синими глазами, мужественными чертами знал, как очаровать любую девчонку.
