— Неужели?

— Конечно. Поэтому здесь такая голубая вода.

Действительно вода была голубой. И теплой. И это на самом деле был Гольфстрим.

Впрочем, она сама это знала: то же самое течение омывало и побережье Гондураса тогда, зимой 1970 года… И вот она лежит в той же воде, и Гольфстрим тихонько колышет ее тело, припекаемое сверху майамским солнцем. Морская рябь перекатывается через ее живот, во рту горьковатый вкус соли. Ей тридцать восемь — она в состоянии теперь ответить на вопрос: сумеет ли она найти свое место в жизни или нет. Да, она стала опытной, энергичной женщиной, которой восхищаются и которую уважают. Но женщина ли она в самом деле? Ведь у нее ни друзей, ни мужа, ни детей. Нет заветного ящичка в комоде, где хранились бы старые фото и любовные записочки, памятные меню из укромных ресторанчиков, корешки театральных билетов, засохшие цветы… Ничего, кроме ее работы, ее амбиций и Терри Фэллона. Не слишком ли мало?

Салли посмотрела на себя как бы со стороны: вот она лежит на теплой поверхности воды, раскинув руки, точно распятая. Кем же она в конце концов стала? В этот момент голубая рука Гольфстрима обвила ее, заставив вздрогнуть от этого прикосновения. Росс сразу же заметил ее состояние.

— Вам холодно?

— Нет.— И повторила: — Нет.

Она знала: холмы Гондураса, где прошла ее юность, были покрыты всего лишь тропическими лесами. Истинные джунгли были здесь, в Вашингтоне.

14.10.

По субботам после полудня Бендер играл в бридж в загородном клубе "Бернинг три". Отделанная дубовыми панелями карточная комната, душная и прокуренная, собирала немало известных стране людей. Партнерами Лу Бендера на сей раз были председатель Верховного суда Уильям Рэнквист, партийные боссы Дон Грэхем и Расселл Лонг. Их политические пристрастия были совершенно непримиримы, поэтому за игрой они никогда не касались политики. Сегодня, однако, даже они говорили о предстоящем съезде — ни о чем другом Вашингтон сейчас не говорил.

— Пики, четыре,— сказал Рэнквист, когда все трое партнеров пропустили свой ход.

Дон Грэхем пошел червовой королевой, а Бендер выложил на стол козыря.

— Да, у президента слабая карта на руках,— произнес Рэнквист и покрыл королеву козырным королем.

— Ах вот вы как,— заметил Лонг и тоже козырнул.

— Играем без червей? — предложил Рэнквист.

— Без этих червиных сердечек! — согласились остальные.

— Похоже, у сенатора тоже нет сердца, Лу,— прокомментировал Рэнквист,— и кому-то следовало бы это учесть.

— Он тем и знаменит, что бессердечен,— ответил Бендер.

— Что ж, благодарю.— Лонг выкинул козырную.

— Лу,— промолвил Рэнквист,— мы проигрываем.

— Ну хорошо,— вступил в разговор Грэхем,— а каков будет его ход?

— Возьмет взятку,— ответил Лонг.

— Я имею в виду президента. Что он намерен делать, Лу?

— Пока он тасует колоду.

— Этот скандал с Истменом,— проговорил Грэхем,— чудовищен!

— Фэллон — его единственная карта,— резюмировал Лонг.— Но ему надо разыграть ее, пока его не опередили.

— Я сообщу президенту ваше мнение, Расс. Уверен, что он будет благодарен за столь дружеский совет.

Рэнквист выложил последние карты:

— Шестерка — к королю, туз бьет бубны, две козырных — и конец.

— И мои две.— Лонг выложил на стол свои карты.— Это последний роббер, джентльмены.

Л у положил на стол три доллара и встал:

— Благодарю за игру.

— Я умираю с голоду. Не перехватить ли чего-нибудь? — предложил Дон Грэхем.

— Я, пожалуй, пойду,— ответил Бендер.— Всего хорошего.

Он шагал по дорожке к восемнадцатой лунке, наблюдая за первой четверкой игроков в гольф, подгонявших мяч поближе к цели. За ними вступила в игру двойка. Эти-то и были ему нужны. Один из них, размахнувшись, послал мяч в самую середину лужайки. Тот подпрыгнул и, опустившись за счет обратного вращения, оказался в шести футах от лунки. Бендер вежливо захлопал. Игрок передал свою длинную клюшку подносчику, взял у него короткую и зашагал по лугу. Это был не кто иной, как адмирал Раух.

— Вот уж не знал, что ты такой ценитель гольфа,— промолвил Раух, протягивая руку.

Бендер тепло пожал ее. И только потом подкинул свою "бомбу":

— Ты слышал, наверное, что ФБР разнюхало, откуда появился вирус СПИДа? То есть им известно насчет Форта Дитрих.

Раух побледнел.

— Что?!

— Осторожней,— тихо бросил Бендер, и его рукопожатие стало тверже.— На нас смотрят.

С другого конца луга партнер Рауха махал им рукой:

— Привет, Лу!

— Привет, генерал!

Бендер выждал, пока тот взял у подносчика специальное приспособление для своего попавшего в песчаную ловушку мяча, и удалился в сторону песочницы, где тот уже наверняка ничего не мог слышать.

Раух заговорил шепотом:

— Но ты же уверил меня, что они никогда не сумеют…

— Я ошибся.

Бендер отпустил наконец его руку. Теперь от Рауха требовалось еще кое-что, но ни приказывать, ни просить было нельзя. Оставалось одно — припугнуть:

— Не паникуй. Улик, в сущности, нет. Заключение патологоанатома уже подделано. Разумеется, из соображений гуманности,— он ухмыльнулся.— Чтобы сохранить в чистоте память о павшем герое.

— Тогда как же они могли…

— К несчастью, эти двое придурков, которых О'Брайен бросил на расследование, увидали заключение еще до того.

— Черт подери! — прошипел Раух.

И тут Бендер решил навести его на след.

— Один из них, помоложе, зовут его Росс, оказался на удивление настырным. И просто повезло парню, если уж откровенно.

— Лично я в везение не верю,— мрачно заметил Раух.

— Что ж, назовем это чудом.

— Кто-то проболтался. Во всяком случае, не капитан Беквит. И не его семья.

Бендер видел, что Раух понимает, какая опасность ему грозит. И теперь не без удовольствия наблюдал за спектаклем.

— Но ты мне говорил, что эти двое агентов настолько тупы, что не отыскали бы и собственный член у себя в штанах.

— Говорил. Но ведь и слепая свинья иногда находит желудь,— философски заметил Бендер.

Раух был в отчаянии.

— Они уже рапортовали об этом?

— Пока нет.— И Бендер снова перевел разговор в прежнее русло.— На сегодня вся информация, я уже говорил, в башке у этого Росса…

— О'кэй, о'кэй! — быстро отреагировал Раух.— Так каков план действий?

— Мой план? Посадить его под колпак.

— Под колпак?

— Через пять дней президент отправляется на съезд в Сент-Луис. Моя первейшая задача — не открывать ящик Пандоры до тех пор, пока мы не уверены, что съезд у нас в кармане. А ваша задача — разыскать Петерсена. Ты представишь его как убийцу. ФБР тут же признает дело закрытым; эта пара кретинов спрячет в папочку свои домыслы и снова займется подсчетом канцелярских скрепок.

Бендер, конечно, понимал, что просит о невозможном и обещает невероятное. Раух все больше терял контроль над собой.

— Лу, но я же говорил! Мы не можем его разыскать. Разве что он сам выйдет из укрытия…

Бендер пожал плечами и улыбнулся:

— Тогда вам придется поискать в Вашингтоне еще одного пьяного аргентинского бизнесмена.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Раух. И тут до него наконец дошло.— Черт, да ты с ума сошел, Лу! Это безумие!

— Я хочу одного: переизбрать президента Соединенных Штатов,— невозмутимо возразил Бендер.

Но Раух уже не мог оставаться спокойным. Он взял Бендера — тот был значительно ниже ростом — под руку и повел подальше от здания клуба.

— Послушай меня, Лу! Мы же права не имеем убивать агентов ФБР.

Бендер постарался ответить как можно проще:

— Речь идет всего об одном: о молодом. Он сейчас в Майами вместе с этой девицей, помощницей Фэллона. А второй, этот старый пердун Манкузо, опасности не представляет. Он просто тянет время до пенсии.

— Говоришь, об одном? Но ведь оба они видели заключение патологоанатома…

— Билл, тут ты, пожалуй, прав. Может, лучше убрать обоих.