— Да, Стив!

— Какой Стив?

Звонил Терри.

— А я как раз собиралась набрать твой номер,— сказала она.

— Что за Стив?

— Стив Чэндлер. Из программы "Тудей". Я ждала, что он мне позвонит.

— Видела материал?

— Да.

— Что думаешь?

— Такой случай выпадает раз в жизни.

— О чем ты? — В голосе Терри звучало удивление.

— Про заявление Истмена.

— А пятую полосу ты видела?

— Пятую?

— Справа внизу.

Она нашла страницу. И сразу увидела, о чем он говорит.

ГРЯЗНОЕ УБИЙСТВО АГЕНТА ФБР

Всего два коротких абзаца в нижнем правом углу страницы. Черно-белые. Они казались такими маленькими и равнодушными. Словно могильный памятник на крохотном бумажном пространстве. Всего-то было истрачено несколько капель типографской краски и клочок бумаги. А перечеркнута целая жизнь. Салли живо представила его себе: потупленный взгляд, застенчивая улыбка. Его руки дрожали, когда он в первый раз овладел ее. Она еще раз проглядела заметку. Такой короткий реквием по ушедшей жизни, которая обещала ей так много. Вот так же вспыхнула и угасла, вспомнила она, и та, другая жизнь. Карлоса Фонсеки. Ее она уже оплакивала. Теперь очередь за Россом. Но главное — ничем не выдать себя в разговоре с Терри Фэллоном.

— О-о,— выдохнула она.— А я и не видела. Господи, до чего ужасно.— Она приложила руку к низу живота, как будто и сейчас еще чувствовала его присутствие там, в глубине ее плоти.

— Конечно, ужасно,— сказал Терри.— Именно ужасно.

— Мы когда увидимся?

— Сегодня я очень занят. Потом позвоню.

— Когда?

— Когда освобожусь.

— Терри…

— Да?

— Скажи, что ты меня любишь.

— Я тебе позвоню позднее.— Он повесил трубку.

Телефон снова зазвонил. На сей раз это был Чэндлер.

— Извини,— сказал он.— Я искал пустой кабинет. Ты одна?

— Да.

— Никто не возьмет параллельную трубку?

— Стив, ты что, поступил на секретную службу?

— Послушай, Салли, новости сногсшибательные. Знаешь нашего Майкла Маршалла из уголовной хроники? Того самого, который разоблачил местную мафию с помощью скрытой камеры.

— Встречались как-то.

— Считаешь, можно ему доверять?

— Когда он трезв — да.

— Так вот, последние три месяца он провел в Гондурасе. И у него документы, которые доказывают, что Рольф Петерсен, ну тот, что застрелил Мартинеса, помнишь?…

— Да.

— … что Рольф Петерсен работал на контрас. И именно на, как его, Рамиреса. Старикана, их представителя.

Салли затаила дыхание.

— Ну и?…

— Ты же знаешь всех участников игры. Как думаешь, мог этот Рамирес приказать Петерсену убить Мартинеса?

— Ни в коем случае.— Салли постаралась, чтобы ее ответ прозвучал как можно небрежней.

— Почему ты так уверена в этом?

— Потому что Мартинес был у них единственным лидером, который не гнул спину перед ЦРУ и помогал контрас сохранять хотя бы видимость независимости.

— Тогда кто, по-твоему, дал этот приказ?

— Не знаю. Впрочем, Ортега тут замешан. Но мог быть кто угодно. Все они дерьмо,— сказала она.— Не забывай, я ведь жила там. Я знаю, чем от них смердит.

— Спасибо, крошка,— в голосе Чэндлера ясно прозвучала благодарность.— Я учту это.

— Не стоит благодарности,— ответила она по-испански.

— За мной стаканчик на встрече в Сент-Луисе.

— А может, и два,— сказала она. И оба повесили трубки.

Салли отбросила газету и снова легла. Нелегко будет запутать репортеров сразу из трех телекомпаний. Раз уж они взяли след и готовы по нему идти, вряд ли ей удастся долго прикрывать Рамиреса. Вот если ей задержать их еще хоть на несколько дней… Сладкий тон Стива Чэндлера, его слова благодарности — все это не без легкой иронии. Ни один репортер не может избежать искушения завязать дружбу с кем-то из правительственных кругов, сойтись поближе, стать своим. Любой репортер видит в этом кратчайший путь для того, чтобы раздобыть сенсацию, самый верный шанс поймать удачу за хвост. Но вот тут-то и таилась ловушка. Ибо любого, кто связан тесными узами с кем-либо из правительства, могли использовать в своих интересах. Рано или поздно это случалось с каждым репортером.

Салли сняла трубку и набрала местный номер.

— Картер слушает.

— Это Крэйн.

— О… привет! — Его голос завибрировал от волнения.— Очень рад, что ты позвонила.

— Ты следишь за новостями?

— Как раз спешу в свой офис.

— Ты собираешься заглянуть ко мне сегодня? — промурлыкала она.

— Ну-ка… дай подумать… А что, если… если, например, в полдень?

— В полдень? Прекрасно,— сказала она.— Припаркуйся с обратной стороны дома. И не опаздывай! Я тебе приготовила сюрприз.

— Хороший?

— Увидишь. Кое-что давно забытое.

— Горю нетерпением,— сказал он, и по его голосу она поняла, что уже завела его.

Положив трубку, она прихватила крем для бритья и бритву и пошла принимать горячую ванну.

7.55.

Мозговой трест партии пригласил Чарли О'Доннелла на завтрак в "Космос-клуб". Вернее, это было не приглашение, а вызов.

Когда он прибыл, за длинным столом красного дерева уже сидело шесть человек, включая Билла Уикерта. Верхушка партии. Ее цвет.

Вошли официанты, обнесли всех оранжадом и приняли заказ. Когда они вышли, Уикерт спросил:

— Чарли, вы ведь понимаете, чего мы хотим?

— Нет, Билл.— О'Доннелл заправил за воротник салфетку.— Объясните мне.

Де-Франс перегнулся через стол и накрыл своей рукой руку О'Доннелла. В этом господине было столько манерности, что лучше было держать с ним ухо востро.

— Прежде всего, мы не хотим ссориться. Во всяком случае, не сегодня утром. И не на съезде партии. Вы понимаете?

— Конечно.

— Тогда, Чарли,— вставил свое слово Лонгворт,— расскажите нам, как обстоят дела с внесением Терри Фэллона в список для голосования?

— Да, да, выкладывайте,— подхватил Уикерт.

— Спокойней, Билл,— сказал Де-Франс.

Уикерт насупился.

— Выкладывать мне нечего,— сказал О'Доннелл.

— Нечего? — переспросил Хью Браун.

Это был янки из Коннектикута, потомок одного из создателей Конституции. Он носил пенсне и в нагрудном кармане часы на золотой цепочке.

— Но ведь после вчерашней ночи,— сказал он,— всем стало ясно, что следующий срок президент с Истменом сотрудничать не сможет.

— Президент взвешивает ситуацию,— заметил О'Доннелл.

— Естественно,— подтвердил Браун.— А Истмену предстоит подать в отставку.

— И он подаст?

Собравшиеся за столом переглянулись. За всех ответил Лонгворт:

— Разумеется. В воскресенье Истмен сообщил стране: возможно, президент причастен к вмешательству в дела правосудия. В свою очередь ФБР утверждает: Истмен либо лжец, либо дурак. Вот теперь он придумал сказку про то, как Мартинес был заражен. Лично я склоняюсь к мысли, что он просто чокнутый.

— Постойте, постойте,— снова вмешался Уикерт,— вы что же, хотите сказать, Бейкер не собирается предлагать Истмену подать в отставку?

— Я не знаю,— сказал О'Доннелл.— Примите мою благодарность, Билл. Сок на редкость свежий.

— Ответьте прямо на вопрос, черт возьми!

Де-Франс вздохнул.

— Билл, вы грубите,— заметил он устало.

— Я хочу услышать ответ,— невозмутимо настаивал Уикерт.— Наша партия хочет услышать ответ.

О'Доннелл окинул взглядом всех сидящих за столом. Пускай Уикерт вел себя неучтиво, но вопрос он задал нормальный.

— Прошу прощения,— сказал О'Доннелл,— но на сегодняшнее утро у меня нет для вас ответа.

— Почему, черт побери?

— Потому что я не знаю его, Билл.

— Дерьмо! — взорвался Уикерт.— Администрация сошла с ума, что ли?

Вмешался Де-Франс:

— Спокойней, Билл.

— Христа ради,— не выдержал Уикерт,— за этим столом я что, единственный, кто понимает, что Истмен предъявил обвинение в убийстве президенту Соединенных Штатов?