Переступив в первый раз порог магазина, Инга не могла удержаться от слез: помещение оказалось настолько запущенным и захламленным, что ее немецкая душа не выдержала этой картины разорения и упадка. Засучив рукава, супруги принялись наводить порядок, чистили, мыли, скребли, ведрами выносили мусор, израсходовали уйму дезинфицирующих средств, инсектицидов, краски, эмали, оклеили стены обоями, установили новое оборудование, новую стойку и расставили в крохотном помещении миниатюрные столики.
Когда кругом распространился слух об отличном картофельном салате, который Инга готовит по немецким рецептам, о вкусном хлебе, выпекаемом ею тут же при магазинчике, и об особенно вежливом обслуживании, «Гаролдс Деликатессен» начал привлекать все больше и больше клиентов. Среди них были, конечно, операторы телевидения, техники и прочие служащие Канадской радиовещательной корпорации. Некоторые из них оказались иммигрантами из Германии. Порой они задерживались в магазине после закрытия, чтобы пропустить стаканчик вина и послушать нацистские песни военного времени, записи которых Руди привез с собой. Эти песни и явно правые убеждения хозяина привели к тому, что кое-кто стал называть его «Руди-нацист». Впрочем, это не вредило популярности заведения. К тому же Руди завоевал симпатии операторов телевидения КРК, охотно одалживая им свою великолепную кинокамеру «Аррифлекс», купленную в Германии. Она так нравилась телевизионщикам, что КРК начала официально брать ее напрокат, выплачивая за нее Руди по 25 долларов в день.
Ежемесячно Руди отправлял письма с обычным и невидимым текстом на условленный адрес в Берлине. Больше никакими тайными делами он пока не занимался, если не считать приема и расшифровки передач «центра», предназначенных специально для него. Нередко эти сообщения, расшифровка которых занимала по двенадцать часов и более, оказывались попросту поздравлениями с первомайским праздником, с Днем освобождения Чехословакии, годовщиной образования ГДР, а то и поздравлением ко дню рождения самого Руди, или Инги, или даже Петера. Кончилось тем, что Руди попросил «центр» прекратить все сообщения, кроме чисто оперативных и кроме срочных случаев, касающихся, допустим, родителей, оставленных в Восточной Европе.
Время от времени оценивая свое положение, как полагается осмотрительному человеку, Руди пришел к выводу, что его компрометирует наличие в доме слишком мощного и громоздкого приемника, снабженного к тому же приставкой советского изготовления. Он поделился своими сомнениями с «центром». Тот отреагировал несколько необычно: Руди было приказано поехать в глухую местность в 80-ти милях к северу от Оттавы и там извлечь из земли запрятанный в лесу портативный приемник. Все ориентиры и приметы, позволяющие его найти, были расписаны настолько скрупулезно, что Руди без труда обнаружил указанную ему березу, начал копать, отступив от ее ствола точно полтора метра к западу, и, углубившись на метр с небольшим, вытащил коробку в оболочке из литой резины. Неважно, кто и когда закопал здесь эту вещь, но, судя по упаковке, она при необходимости могла лежать в земле долгие годы.
Сняв наружную оболочку и пластиковую обертку, оказавшуюся под ней, Руди вскрыл влагонепроницаемый металлический ящик, снял еще один слой резины, — и его глазам предстала голубовато-серая коробка приемника длиной четверть метра, с наушниками и вытяжной двухметровой антенной. Ему никогда еще не приходилось видеть таких приемников, и немудрено — это был классический предмет шпионского снаряжения. Он прямо-таки кричал о своем истинном назначении и о том, что сделан в СССР.
— Боже мой! — ужаснулась Инга, едва увидев эту вещь. — На нем только серпа и молота недостает!
Руди пользовался этим приемником шесть месяцев. Каждый раз, когда он садился к приемнику и надевал наушники, у него возникало ощущение, точно он сует голову в петлю.
Наконец он решился: распилил зловещее изделие на части ножовкой, разбросал эти куски по ближним и дальним лесам и болотам и купил себе приемник фирмы «Браун» который работал не хуже этой шпионской диковины.
Рождение второго ребенка, которого назвали Майклом, заставило Ингу отойти от дел. С декабря 1963 года Руди остался в «Гаролдс Деликатессен» в одиночестве и, видя, что ему одному не управиться, решил ликвидировать магазин. Быстро нашелся покупатель, сговорились на десяти тысячах.
В апреле следующего года Руди был вызван на две недели в Москву. Прилетев в Париж, он пересел там в венский экспресс. В Вене на заранее обусловленном перекрестке, в заранее оговоренное время — 6 часов 5 минут вечера — к нему обратился мужчина с желтым путеводителем в руках:
«Простите, не скажете ли, где тут антикварный магазин Брауна?» Незнакомец спрашивал по-немецки с явным русским акцентом; Руди тут же ответил: «Извините, не могу сказать. Я иностранец, только что приехал…»
— Ну, в таком случае, с приездом, товарищ! Надеюсь, доехали хорошо?
Руди отдал гебисту конверт с документами на имя канадского гражданина Рудольфа Германа. Взамен он получил западногерманский паспорт и билет на самолет, вылетающий назавтра в Москву через Софию.
В Москве его ожидала на редкость радушная и теплая встреча. Серьезность, с какой хозяева Германа отнеслись к его достижениям по части врастания в канадскую почву, заставляла думать, что, по-видимому, сам он еще далеко не полностью посвящен в дела, которые ему там предстоят.
«Макс» — офицер, по-видимому, непосредственно курировавший деятельность Германа, усадил его за стол, снабдил пачкой бумаги и оставил одного, предложив изложить всю историю его пребывания за границей: «Опишите все, что происходило с вами и вокруг вас с того самого дня, когда вы в последний раз были здесь. Все, что можете припомнить, не упускайте никакой мелочи. Иногда то, что кажется нам несущественным, пока мы находимся за границей, приобретает неожиданно большое значение с точки зрения «центра». Не затрудняйте себя обдумыванием фраз, выбором наиболее подходящих слов: пишите подряд все, что приходит на память».
В промежутках между писанием с Германом встречалось множество разного рода специалистов. Офицеры службы безопасности изучали особенности расположения его дома, обсуждали, где лучше хранить шифровальный блокнот, расписание сеансов радиосвязи и специальную бумагу для тайнописи, Специалист по вопросам связи подробно знакомил Германа с новыми условными сигналами, которые будут посылаться ему в случае возникновения той или иной критической ситуации, и помечал на карте места расположения тайников в районе Оттавы, где Герман сможет оставлять срочные сообщения. Офицер из Технического управления инструктировал Германа по части использования нового сорта бумаги для невидимых письменных сообщений, а бухгалтер высчитывал, какую сумму «центр» задолжал Герману, исходя из того, что ему полагалось 800 долларов в месяц на текущие расходы. Наконец, специалист по международным отношениям расспрашивал Германа о внешней политике Канады, о том, насколько сильны организации сепаратистов, выступающие за отделение франкоязычной провинции Квебек от остальной части страны, насколько существенны трения между Канадой и Соединенными Штатами и каковы перспективы китайско-канадского сближения.
В конце своего письменного отчета Руди набросал план действий на ближайшее будущее. Он намеревался серьезно заняться фотографией и постепенно организовать фирму по производству рекламных роликов для кино и телевидения. Тут ему помогут знакомства, завязанные среди служащих Канадской радиовещательной корпорации. Собственная фирма позволит ему более свободно распределять время, в отличие от магазина или от службы на чьем-то чужом предприятии, где пришлось бы неукоснительно отбывать установленные часы. Под видом съемки рекламных фильмов он сможет ездить, куда пожелает. Кроме того, такая деятельность будет способствовать расширению круга полезных знакомств.
— Отлично, — сказал Макс. — Но во всех случаях вы должны думать о своей настоящей работе. С этого времени ваша главная задача — подготовиться к тому, чтобы на случай воины или разрыва дипломатических отношении принять на себя ответственность за всю нашу агентурную сеть, созданную в Канаде. Мы готовим вас на роль резидента. Поэтому укрепляйте свое положение в экономическом плане и, так сказать, в глазах вашего окружения. Но это еще не все, что от вас требуется. Нам нужно, чтобы вы повсюду разыскивали людей, прогрессивно настроенных. Повсюду — это значит, прежде всего среди профессиональных политиков и журналистов. И еще мы хотим, чтобы вы сообщали нам вообще о любом интересном человеке, с которым вам доведется познакомиться, — независимо от того, окажется он прогрессивным или нет.
