Левченко заметил вполголоса: «Знаете ли, я тоже верующий». Он добавил, что его мать была еврейка. Это обстоятельство ему приходилось постоянно скрывать от «органов» и вообще от всех окружающих.

Втайне сделавшись христианином пятнадцать лет назад, Левченко отнюдь не стал пацифистом. Для начала он хотел нанести КГБ удар: рассказать всему миру о своей жизни и работе в «органах». Ему лично не нужно было ни денег, ни вообще какого бы то ни было вознаграждения. Но он настаивал на предельной точности изложения его истории тем, кто возьмется о нем писать.

В апреле 1980 года мы провели с ним три недели, уединившись на одном из островов Гавайского архипелага и воссоздавая на бумаге весь его жизненный путь. В последующие два года мы также часто встречались и беседовали. То, что он мне рассказал, вошло во вторую, третью и четвертую главы этой книги.

Факты, рассказанные Левченко, выходят далеко за рамки его биографии. Ему довелось работать в московском «штабе» КГБ и в тех советских организациях за рубежом, что пытаются манипулировать движением сторонников мира по всему земному шару. Поэтому он хорошо знал, каким видам подрывной деятельности Советы придают сегодня наибольшее значение, знал, чем отличается сотрудник КГБ от подлинного дипломата, с которым он работает под одной крышей. Он был хорошо осведомлен, по каким признакам можно судить о внедрении советской агентуры в легальные и с виду невинные организации свободного мира. На основе этой информации я и мои помощники, пользуясь преимущественно открытыми источниками, проследили, например, такие стороны деятельности КГБ, как кража передовой зарубежной технологии. Мы познакомились с разными методами воздействия советской секретной службы на группы «сторонников мира». О результатах этих исследований читатель прочитает в пятой и шестой главах.

В марте 1980 года ФБР сообщило о переходе на Запад полковника Рудольфа Германа, который на протяжении семнадцати лет был тайным агентом КГБ в Северной Америке. Я связался с Германом с помощью ФБР, и в ноябре того же года в Вильямсбурге (штат Вирджиния) он подробно рассказал мне о своей жизни и работе на КГБ. Его рассказы легли в основу седьмой и восьмой глав.

Одним из ближайших сообщников полковника Германа был профессор Хью Джордж Гэмблтон — канадский экономист, служивший агентом КГБ в течение двадцати трех лет. Услышав о нем от самого Германа, я встретился с этим человеком; он согласился побеседовать со мной. Наши беседы происходили в Квебеке на протяжении декабря 1980 года. Истории Гэмблтона я посвятил девятую главу своей книги.

Глава шестая посвящена движению за замораживание ядерного оружия. Впервые она была опубликована — в сокращенном виде — в октябрьском номере журнала «Ридерс Дайджест» за 1982 год. Публикация эта привлекла внимание общественности и даже вызвала дискуссию после того, как президент Рейген, основываясь на данных, приведенных журналом, во всеуслышание заявил, что Советы пытаются прибрать к рукам это движение и в известной мере преуспели в этом. Советская сторона, конечно, немало язвила по поводу этой публикации, но, между прочим, оказалась не в состоянии опровергнуть ни одного из фактов.

Готовя статью к печати, сотрудники журнала «Ридерс Дайджест» Г. Вильям Ганн и Дэвид Пахольчик скрупулезно выверили все приведенные в ней факты и утверждения. Почти целый год они трудились по шесть и семь дней в неделю изучая необходимую литературу, углубляясь в нарочито двусмысленные статьи коммунистической прессы и тягучую коммунистическую полемику. Они беседовали с самыми разными людьми, в том числе и враждебно настроенными к Соединенным Штатам. Сотрудникам «Ридерс Дайджест» удалось обнаружить любопытные вещи. Как-то, например, Билл Ганн пришел ко мне и протянул старый номер коммунистической газеты «Дейли Уорлд»: «Взгляни-ка, что я нашел! «В газете сообщалось, что некий Радомир Богданов встретился для беседы с членами конгресса США. Мне эта фамилия была хорошо знакома: мои исследования показали, что Р. Богданов был давним сотрудником КГБ и имел звание полковника. Но в тот день я впервые узнал о том, что через Богданова КГБ протянул щупальца к американским конгрессменам, стремясь заручиться их поддержкой движения за замораживание ядерных арсеналов.

В декабре 1982 г. Постоянная комиссия по делам разведки Палаты представителей опубликовала отчет о слушаниях, посвященных активной подрывной деятельности Советов. Наряду с показаниями свидетелей, отчет содержит результаты изучения документов, представленных Комиссии ЦРУ и ФБР. Сверяя публикацию с оригиналами этих документов, Дэвид Пахольчик обратил внимание на такой поразительный факт: при подготовке отчета к печати Комиссия сочла за благо исключить из него некоторые разделы. А именно — те, где упоминались фамилии конгрессменов, разделявших взгляды советских агентов в ходе борьбы за «разоружение». (Некоторые из этих сведений, скрытых от общественности, приводятся в конце главы шестой.)

В проверке изложенных в книге фактов и документов приняли участие также сотрудницы редакции «Ридерс Дайджест» Нэнси Тафойа и Катарина Кларк, что позволило уточнить некоторые детали и избавило книгу от ряда ошибок.

Я многим обязан также и другим лицам. Специалисты по Советскому Союзу, восточноевропейским странам и Японии, работающие в Библиотеке Конгресса, немало потрудились, выверяя литературные источники. Константин Симис, в прошлом советский юрист, разрешил мне использовать некоторые факты из его новой книги «СССР — общество коррупции». Дж. Фред Баси, президент приборостроительной фирмы «Тексас Инструменте», консультировал меня по вопросам новейшей электронной технологии и обратил мое внимание на ряд примечательных фактов, которые свидетельствуют о том, какой интерес к этой технологии проявляет КГБ на территории Соединенных Штатов.

Хочу также выразить благодарность многим лицам — в США и за границей, — оказавшим мне неоценимую помощь. К сожалению, я не вправе назвать имена этих людей. Все они разделяют со мной мысль, высказанную в свое время Уинстоном Черчиллем: «Мы сражаемся не ради славы, не ради богатства и даже не во имя своей чести; мы сражаемся за свободу и только за нее одну, ибо без свободы нет настоящей жизни».

Нельзя понять сущность Советского Союза, не представив себе той чрезвычайной роли, какую играет КГБ в советской политике и советском обществе. Хочу надеяться, что эта книга в известной мере приблизит читателя к такому пониманию. И оно, это понимание, станет нашим иммунитетом по отношению к системе, символом которой является КГБ.

В один прекрасный день, примерно около шести вечера, в некую квартиру в центре Москвы вошел высокий представительный старик лет шестидесяти с небольшим. Трое его спутников почтительно держались сзади, явно соблюдая приличествующую его рангу дистанцию. Густые с проседью волосы, гладко зачесанные назад, бледное лицо с печатью вечной, хронической усталости, очки без оправы на хрящеватом носу, проницательные карие глаза с каким-то ищущим, испытующим выражением, — но тоже утомленные…

Никто не счел нужным представить вошедшего Гэмблтону, да и сам он пренебрег этой формальностью. Сразу приступая к делу, он заговорил по-английски:

— Профессор Гэмблтон, я рад видеть вас здесь, в Москве. Надеюсь, вы довольны здешними условиями и поработали тут продуктивно?

Хью Джордж Гэмблтон, профессор Лавалевского университета в Квебеке, жизнерадостный, обаятельный человек и довольно известный экономист, всегда работал продуктивно. Уже два десятка лет он был тайным агентом КГБ и за это время успел передать Советам свыше 1200 секретных документов НАТО. А главное, он первым добыл и препроводил в Москву документальное подтверждение того факта, что Израиль и Южно-Африканская Республика совместно производят ядерное оружие. Теперь КГБ рассчитывал, что Гэмблтону удастся внедриться в какой-нибудь секретный исследовательский центр непосредственно на территории Соединенных Штатов.