Может это было и к лучшему, потому что его хватил бы удар, если бы он увидел, как под личным наблюдением Балевы готовили новый пакет данных. В одно прекрасное утро февраля 1964 года нигерийцы проснулись и узнали, что их теперь 55,6 миллионов человек, из которых примерно 30 миллионов живут в Северной Области.
В предыдущем году Уоррен отказался признать достоверность подсчетов в Южной Области по нескольким причинам, среди которых не последним было то, что тогда они показывали количество взрослых мужчин в три или четыре раза больше, чем было указано в налоговых ведомостях, и больше детей в возрасте до пяти лет, чем могли бы родить все женщины детородного возраста вместе взятые, при условии, что они рожали бы непрерывно в течение пяти лет. В этом же году Уоррен согласился с данными по Северу, потому как они были примерно в пределах разумного и показывали годовой прирост населения в 2 % по сравнению с предыдущей переписью.
Если в 1962 году Север был застигнут врасплох, то в 1963 он был начеку. Резко увеличив свое население за один год с 22,5 миллионов до цифры, чуть меньшей 30 миллионов, он умудрился заиметь уровень рождаемости, равный 24 % в год. Юг, в чьи данные Уоррен не смог поверить в 1962 году, снова увеличил население с 23 до 25,8 миллионов человек. Остряки-эмигранты задавали вопрос: не входят ли в это число овцы и козы; а нигерийские политики яростно обвиняли друг друга, причем каждый из них отказывался верить цифрам противоположной стороны. Население укрепилось во мнении, что вся эта затея была еще одним «жульничеством», и, может быть, было не так уж и неправо. По более реалистическим и сдержанным оценкам население Нигерии на конец мая 1967 года составляло 47 миллионов человек, из которых около 13,5 миллионов (включая и огромный приток беженцев) пришлось на долю Биафры, объявившей в конце этого месяца о своем отделении.
Скандал с переписью постепенно уступил место всеобщей стачке 1964 года. И все это время, вплоть до первого военного переворота января 1966 года, в Среднем Поясе, в местах традиционного проживания народа Тив, непрерывно бушевали восстания. Этот сильный, независимый, но довольно отсталый народ очень давно и шумно требовал создания государства Среднего Пояса, где их интересы представлял бы Объединенный Конгресс Среднего Пояса. Но если лидеры СНК не особо возражали против выделения в 1963 году Среднего Запада из Западной Области, в качестве дома для меньшинств, не относящихся к Йоруба, то теперь они, напротив, совершенно не видели необходимости оказать подобную услугу народу тив, понимая, что в политическом смысле те могут считаться северянами. В результате на подавление восстаний Тивов, начавшихся вскоре после предоставления Независимости, была брошена армия, которая и оставалась в этом регионе вплоть до военного переворота 1966 года. Большинство частей этой армии состояло из солдат набиравшейся преимущественно на Севере I Бригады. Некоторые ее офицеры возражали против использования армии для подавления гражданских беспорядков, однако остальные полагали, что добьются благосклонности своих северных политиков, если в подавлении диссидентов будут большими роялистами, чем сам король. Однако, чем жестче обходились с Тивами, тем яростнее они наносили ответные удары; и к 1966 году, по оценкам независимых наблюдателей, в этих беспорядках было убито около 3 тысяч человек, факт, который скромно скрыли от мирового сообщества.
Вскоре после всеобщей забастовки состоялись всеобщие выборы 1964 года. Десятилетний союз СНК и НСНГ был уничтожен сэром Ахмаду Белло, который без обиняков заявил, что «Ибо никогда не были подлинными друзьями Севера и никогда ими не будут». После чего он объявил о заключении союза с Акинтолой, который теперь верховодил в Западной Области. Наиболее вероятно, что Белло, понимая, что для того, чтобы удержать своего «лейтенанта» у власти в Лагосе, будет необходим еще один союзник в лице какой-нибудь из южных партий, счел Акинтолу, бывшего по уши в долгах, более податливым союзником, чем Окпара. Таким образом Акинтола объединил свою партию с НК сардауны и образовал Нигерийский Национальный Союз (ННС), не оставив НСНГ иной возможности, кроме как объединиться с остатками Группы Действия, с теми, кто оставался верен арестованному Аволово. Соединившись, они образовали новую партию — Объединенный Великий Прогрессивный Союз (ОВПС).
Выборная кампания была настолько грязной, насколько возможно, или, по крайней мере, так считали тогда, пока Акинтола не превзошел сам себя на следующий год во время выборов в Западной Области. На Западе лозунги ННА были откровенно расистскими по тону, в них особенно делался упор на якобы существовавшее «засилье Ибо», а литература, распространявшаяся во время выборов, отчасти напоминала антисемитские призывы в довоенной Германии. Доктор Азикиве, бывший президентом Федерации с 1963 года, понапрасну призывал к проведению честных выборов, предостерегая против опасности племенной дискриминации. На Севере кандидатов ОВПС, когда те пытались проводить предвыборную кампанию, избивали и преследовали партийные головорезы СНК. Как на Севере, так и на Западе кандидаты ОВПС жаловались, что им не давали зарегистрироваться; однако, даже если это и удавалось сделать, то все равно их оппоненты из ННС проходили как «единственные кандидаты». Вплоть до самой последней минуты было непонятно, состоятся ли хоть какие-то выборы. В конце концов они все-таки состоялись, но ОВПС их бойкотировал. Вполне понятно, что в результате победил ННС.
Президент Азикиве, весьма недовольный происшедшим, тем не менее поручил Балеве сформировать национальное правительство на широкой основе, и таким образом был предотвращен кризис, который мог бы расколоть Федерацию еще в 1964 году. В конце концов, в феврале 1965 года, с запозданием были проведены федеральные выборы в Восточной Области и на Среднем Западе, где очень многие голосовали за ОВПС. Окончательные итоги выглядят следующим образом: 197 — за Национальный Союз и 108 — за ОВПС.
Едва замяли этот скандал, как началась подготовка к ноябрьским 1965 года выборам в Западной Области, где Акинтола защищал свое премьерство, равно как и ужасающую репутацию своего правительства. Широкая непопулярность Акинтолы могла бы без сомнения привести к победе оппозиционного ОВПС, если бы выборы проводились честно. Это дало бы ОВПС контроль над Восточной Областью, Средним Западом (который они уже и так контролировали), Западной Областью и Лагосом. В результате такого подвига ОВПС получил бы преимущество в Сенате, даже при условии, что альянс Север — Запад продолжал бы контролировать Нижнюю Палату.
По всей вероятности Акинтола знал об этом, так же как и о поддержке могущественного и безжалостного Ахмаду Белло на Севере и Балевы в качестве Федерального премьера. Уверенный в безнаказанности, он шел напролом с процедурой выборов, которая продемонстрировала, как ловко он сумел не упустить ни единой возможности повести себя непристойно.
ОВПС, сделавший вывод из Федеральных выборов, заранее зарегистрировал всех своих кандидатов, подкрепив регистрацию письменными аффидевитами, подтверждающими под присягой, что все 94 кандидата готовы участвовать в выборах. Тем не менее, 16 человек Акинтолы, включая и самого премьера, были объявлены «избранными в качестве единственного кандидата». Исчезали чиновники, занимавшиеся выборами; исчезали списки для голосования из полицейских участков, где они хранились; кандидатов задерживали; счетчиков убивали; в последнюю минуту вводились новые правила, о которых ставили в известность только кандидатов Акинтолы. Когда шел подсчет голосов, агентов и кандидатов ОВПС не допускали в места подсчета самыми разными методами, самым нейтральным из которых был комендантский час, произвольно устанавливаемый государственной полицией. Почти чудом уполномоченные по выборам, которые оставались на своих местах, объявили избранными часть кандидатов ОВПС. Были даны инструкции о том, что все результаты выборов должны поступать в секретариат Акинтолы, и ошеломленные радиослушатели услышали, как радио Западной Области по приказу Акинтолы передает одни данные, а радио Восточной Области — совершенно другие, предоставленные штаб-квартирой ОВПС, получившей их от уполномоченных по выборам.
