За одним важным исключением — сырой нефти. Этот продукт требовал сравнительно мало надзора за его вывозом, и добыча некоторого его количества возобновилась уже к концу 1968 года из тех скважин, которые были окончательно захвачены нигерийцами. Однако верят в это нефтяные компании или нет, но их шансы на возобновление непрерывного нефтяного потока в условиях гражданской войны так же невелики, как и на процветание торговли любыми другими товарами.
Однако нефть не похожа на другие товары. У нее есть стратегическая ценность. Поскольку на Ближнем Востоке период нестабильности, похоже, затянется на неопределенное время, то возникает интерес к альтернативным источникам нефти. Биафра и является таким крупным альтернативным источником. Для Франции, Португалии и Южной Африки (если назвать только этих трех) нефть — это важнейший стратегический фактор. Кроме того, что еще не все нефтяные концессии в Биафре заняты, биафрцы неоднократно предупреждали, что политика британского правительства по отношению к ним во время войны может привести к пересмотру существующих нефтяных концессий и передаче их другим держателям.
Можно предположить, что британский бизнес, точно так же как и британское правительство, раз поставив на одну лошадь в уверенности, что она может легко победить, зашел теперь так далеко, что должен продолжать ставить на победу этой лошади, невзирая на цену, что они замешаны в политике, которую в глубине души и хотели бы изменить, но не видят, как это сделать. Если это так, то нефтяные компании и другие фирмы разгневаны еще и потому, что знают, что прежде всего это не их политика.
Британская общественность
С начала биафрско-нигерийской войны британской общественности понадобился целый год, чтобы получить хотя бы смутное, построенное на недостаточной информации, представление о том, что происходит. Но узнавая из газет и телепередач о том, как ужасающе страдают люди, британская общественность среагировала. В течение последующих 6 месяцев она сделала все, что могла в пределах Конституции, чтобы изменить политику правительства в области поставок оружия Нигерии, и предоставить помощь Биафре. В ход пошли встречи, комитеты, протесты, демонстрации, лоббирование, сидячие забастовки, голодовки, сборы средств, марши протеста, массовые митинги, письма, рассылаемые всем, кто мог в силу своего положения влиять на мнения других, проповеди, лекции, фильмы, пожертвования. Молодежь записывалась добровольцами, чтобы поехать в Биафру и попытаться помочь, врачи и медсестры уезжали туда, чтобы предложить свои услуги в облегчении страданий людей. Другие предлагали взять в свои дома детей Биафры на все время, пока идет война, иные вызвались летать или драться за Биафру. В числе доноров, как известно, были всякие люди — от пенсионеров до учащихся Итона. Некоторые предложения были непрактичны, другие — опрометчивы, но все продиктованы самыми лучшими намерениями.
В то время как гораздо меньшая по масштабам мобилизация общественного мнения в Бельгии и Голландии привела к тому, что правительства этих стран изменили свое отношение к продаже оружия Лагосу, все усилия общественности Британии оказались бессильны сдвинуть правительство хоть на йоту. Это обвинение не британской общественности, а правительству Вильсона.
Обычно такое мощное и широко распространившееся выражение воли народа действует на правительство, потому что, хотя в Британии и нет письменной Конституции, общепринято, что когда политику, проводимую британским правительством (кроме той, что касается основ обороны или главных зарубежных обязательств) осуждают парламентская партия и оппозиция, руководители партий, церкви и профсоюзов, печать и население вообще, тогда премьер-министр должен выполнить волю подавляющего большинства своих избирателей и пересмотреть эту политику.
Нужно иметь беспрецедентно и уникально самонадеянное правительство для того, чтобы, во-первых, в течение целого года обманывать народных представителей, а затем с пренебрежением отнестись к ясно выраженной воле парламента и народа и их институтов. Но правительство беспрецедентного и уникального высокомерия в сочетании с легковерной и слабой оппозицией, это именно то, что было в Британии с октября 1964 года.
Советское проникновение
С декабря 1968 года наблюдателей все больше стало беспокоить постоянно возрастающее советское присутствие в Нигерии, вне зоны конфликта. Хотя первые партии советских истребителей и бомбардировщиков прибыли в Нигерию в конце августа 1967 года, и дальнейшие поставки, сопровождавшиеся прибытием двух или трех сотен человек советского технического персонала продолжались в течение последующих 15 месяцев, пополняя потери, но двери для советского проникновения широко открылись только после подписания Советско-Нигерийского договора в ноябре 1968 года.
Этот договор вызвал беспокойство западных дипломатов еще в стадии его обсуждения обеми сторонами, и британцы трижды пытались отговорить нигерийцев от его подписания. Результатом каждой такой попытки было перенесение срока подписания, но в конце концов договор был подписан в присутствии необычно сильной по составу делегации из Москвы.
В последующие недели советское присутствие стало еще более заметно, да так, что это начало беспокоить не только британцев и американцев, но и многих нигерийских умеренных политических деятелей.
В договоре специально оговаривались некоторые области помощи СССР Нигерии, такие как строительство предприятий черной металлургии. Однако вероятно, что подписание договора было связано и с другими видами деятельности. Вскоре после подписания договора из Северной Нигерии стали поступать сведения о советском стрелковом оружии, в больших количествах перевозимом по ночам с аэродромов в Южной Сахаре в Кадуну, а оттуда — в расположение Первой Дивизии нигерийцев — в Энугу. До этого из СССР поступали истребители, бомбардировщики, бомбы, мины, патрульные корабли и — для пехоты — базуки и ручные гранаты. Во второй половине 1968 года поступали крытые грузовики, джипы, техника для рытья траншей, а кроме того начали появляться советские младшие офицеры.
Что касается оборудования, то его легко было идентифицировать по захваченным образцам, а присутствие советских советников — по показаниям пленных, особенно одного командира (Йоруба), который утверждал, что советские не делали секрета из того, кто они и приказывали младшему комсоставу посещать лекции, на которых восхвалялись достоинства советского образа жизни.
К концу войны, после подписания договора, Первая Дивизия была доукомплектована для январского наступления 1969 года большим количеством советского пехотного оружия, включая сотни автоматов АК49, стандартного стрелкового оружия армий Варшавского Договора.
Повсюду в Нигерии корреспонденты стали отмечать присутствие групп советских советников в различных областях. Некоторые выступали как сельскохозяйственные эксперты, геологи, минерологи и т. п. Высказывались опасения, что нигерийские крайние левые, чье влияние в профсоюзах было очень заметно, станут сильнее, чем когда-либо. К концу года начались антизападные демонстрации. В Ибадане английский и американский флаги были сорваны, подожжены и растоптаны распевающей песни толпой студентов и профсоюзных вожаков.
К концу 1968 года долгосрочные цели советского присутствия в Нигерии все еще служили темой для домыслов. Некоторые считали, что Советы добиваются не быстрого окончания войны, а ее затягивания, до тех пор, пока Нигерия не окажется настолько безнадежно опутана долгами, что станет достаточно сговорчивой, чтобы удовлетворить желания СССР в отношении уступок, далеко выходящих за рамки взаимопомощи. Другие полагали, что цель заключается в получении долгосрочной монополии на нигерийскую экспортную сельскохозяйственную продукцию: земляные орехи, хлопок, какао и пальмовое масло, заменяющую наличные деньги при расчетах за оружие и иную помощь, что имело бы такое же воздействие на зависимость Нигерии от советского давления в семидесятые годы. Однако другие считали эту конечную цель стратегической — возможность получить авиабазы в Северной Нигерии, а может быть, и морскую базу на южном побережье. Эти наблюдатели вспоминали цепь британских авиационных баз от Англии через Гибралтар, Мальту, Ливию, Каир, Аден, Мальдивы и Сингапур, которая в 1960 году обеспечила быстрое вмешательство Британии к востоку от Суэца. Таким же образом, имея выход из Крыма в Дамаск, Порт-Саид, Верхний Египет и Судан, СССР требовались только Кадуна и Калабар, чтобы получить цепь авиабаз непосредственно в Южную Африку. Действительно, к концу 1968 года советские техники создали базу в Кадуне и сделали из небольших муниципальных аэродромов, как в Кадуне, так и в Калабаре, полноценные, способные принимать бомбардировщики ИЛ и транспортные самолеты АН, взлетно-посадочные полосы со всеми приспособлениями для посадки ночью и в условиях плохой погоды.
