ЛНИРТИ представил обоснование по двум вариантам структуры, оно было тенденциозным и не в нашу пользу. В процессе долгих дебатов все без исключения на удивление поддержали нашу точку зрения, ЛНИРТТИ остался один. Тем не менее, они остались при своем мнении. Разъехались ни с чем, на решение СГК они написали особое мнение.
23.06.87. По решению СГК трижды заходил к Шомину, но он его не подписал. Сначала сказал, что хочет разобраться в технике, а потом сказал, что ему некогда.
Он отказывается подписывать решение СГК и непонятно, что он хочет. Ситуация обостряется, Шомин начинает не доверять мне и Львов это чувствует.
3.07.87. Приехали Мацак, Шахов, Захаров, представители Госплана и сопровождающие лица смотреть наш танк.
На полигоне в Чугуев показывали ведение огня и движение танка. Выстрел не получился, танк двигался со скоростью пешехода. Все вернулись в удрученном состоянии. На опытной базе было немного лучше, но не на высоком уровне.
Затем в кабинете Шомина докладывали состояние дел Михайлов, Обуханич, Борисюк, Пашкин, Исаев и я. Михайлов пообещал поставить Этол только в октябре, Обуханич доложил, что у них все нормально, хотя это далеко не так. Я докладывал по стоимости, она очень высокая, Мацак сказал, что такое изделие вряд ли пойдет.
С этим все разъехались, общее впечатление – самый плохой из всех показов. Шомин в конце дня повез всех еще раз в Чугуев и выстрел все-таки показали, но это мало изменило общее впечатление.
По всей видимости, наверху поняли, что у нас состояние далеко не из лучших.
10.07.87. Зашел к Шомину в четвертый раз по решению СГК. Он согласился принять меня на следующий день. Я пришел с материалами, он выслушал меня и сказал, что он за комплекс, в котором башня и корпус разделены, должно быть независимое управление по движению, навигации и связи. Но за мой вариант он не высказался. Высказал мнение, что возможно придется делать несколько комплектаций комплекса для установки на различные модификации танка.
В итоге он сказал, чтобы я пригласил Обуханича (с Ивановым решать нечего) и попытаться у нас договориться с ним по структуре. Решение СГК он не подписал, так как подписывать его нет смысла, все равно ни о чем не договорились.
16-17.07.87. Был в Москве по комплексу связи. Дела идут совсем плохо, Минпромсредствсвязи не хочет общаться с нами, заказчик относится равнодушно. С Агапоновым написали письмо в Минпромсредствсвязи, но Анищенко его забраковал, сказал, что скоро выйдет решение ВПК по танку, там будет порученческий пункт и необходимо будет писать письмо за подписью Министра.
В 10 ГУ узнал, что вышло решение ВПК по Этолу, поставка – ІІІ кв.1988г, тепловизора – І кв.1989г. Сроки обратно перенесли, на госиспытания срок оставили без изменения, который явно не выполним.
25.08.87. Меня отозвали из отпуска и в составе бригады – Поляков, Бусяк, Фролов, Анищенко, Чуфистов, Розет, Уманский и я командировали в ЛНИРТИ. Причина была банальная – Министр возмутился плохой работой по баллистическим вычислителям, приказал уйти от МИЭТ и найти серьезную фирму. Первое, что было у всех на слуху – это ЛНИРТИ и все бросились туда, этого же хотел и Шомин (сам он в отпуске).
Нашими интересами по ТИУС для Боксера решили купить ЛНИРТИ. Мне было дано указание не скандалить и не поднимать разногласные вопросы. ЛНИРТИ представил все в лучшем виде, хотя все работы на грани провала.
По всем вопросам для серийных танков договорились, все неприятные моменты по разработке ТИУС замяли.
ЛНИРТИ поднял вопрос по структуре ТИУС, Анищенко не стал разбираться по существу и сказал, что мы не можем пойти на госиспытания с измененной структурой системы. Все мои доводы на него не подействовали и он подчеркнул, что Шомин докладывал ему о нормальном состоянии работ, а тут принципиальные разногласия.
Анищенко дал указание Полякову рассматривать на этап госиспытаний ту же самую структуру, что принята для этапа заводских испытаний и по результатам испытаний в составе танка принять решение. Бумагу подписывать он отказался и заявил, что это прерогатива главного конструктора. Удар по нашим идеям нанесли очень серьезный.
15-16.09.87. К нам приехала бригада из ЛНИРТИ во главе с Сенниковым по согласованию схем и габаритов ТИУС для этапа госиспытаний. Я пытался настаивать на функциональном разделении систем, они это не воспринимали и Сенников пошел к Полякову. Тот вызвал меня и сказал, что структура – это дело ЛНИРТИ и он должен принимать по ней решение, габариты аппаратуры должны быть такие, как на этап заводских испытаний.
На мои возражения он начал повышать голос и приказал выполнять его указание. После этого я потихоньку все спустил на тормозах, подготовили протокол с изложением точек зрения сторон и разъехались, ничего не решив.
Мне нужно выиграть время, вернется Шомин и надо попытаться убедить его в том, что разрабатываемая ЛНИРТИ система по их структуре в танке практически не работоспособна и работы находятся на грани провала.
Поляков хочет все передоверить ЛНИРТИ, который выбрал ложный путь, в таком случае я ни на что не могу влиять и мне не место в КБ. Начинают появляться мысли об отставке.
29.09.87. Вышел Шомин из отпуска, я зашел к нему и просил принять меня и Полякова по делам ЛНИРТИ. Он принял нас, Поляков доложил о принятом им решении делать ТИУС по львовской структуре, а я с этим не согласен. Шомин выслушал меня и сказал, что на планируемом заседании МКС должен быть Обуханич и тогда решим, как поступать дальше. При этом он спросил, записали или нет в решении во Львове по какой структуре делать ТИУС и остался удовлетворенным, что не записали.
2.10.87. Перед проведением МКС по состоянию дел с конструкторско-доводочными испытаниями и подготовке к заводским испытаниям у нас устроили разбор по всем составным частям танка, в том числе по ЛНИРТИ.
Обуханич начал докладывать, что срыва сроков заключается в неотработанности алгоритмов и в неправильной организации работ. Это Анищенко и Бочкова не устроило и они дали слово мне. Я доложил, что аппаратура неисправна, постоянно идут дефекты, ЛНИРТИ их не в состоянии устранить и работа практически остановлена.
После этого Шомин и Анищенко дали команду, чтобы мы пошли и разработали конкретный план, что делать дальше.
Мы сели с Обуховичем и Ивановым и разработали план-график, по которому в ЛНИРТИ отладка системы должна быть закончена в декабре 1987г, а на танке – в апреле 1988г. Утром доложили это Анищенко. Он сказал, что это не устраивает и надо докладывать только по первой части, а по второй – в составе танка, ничего не говорить.
Зашел разговор об организации работ (Шомина при этом не было). Встрял Потемкин и обвинил меня, что я централизовал все у себя и ВНИИТМ практически отстранен от работ. Его поддержал Анищенко и все набросились на меня.
В результате решили организовать координационную группу во главе с Поляковым с представителями от всех фирм, этой группе каждые десять дней собираться и принимать решения.
МКС вел Захаров, были Галкин, Бочков и все смежники.
Захаров начал с того, что объявил о плохом состоянии работ и отсутствии у нас конкретных результатов. Поляков доложил о состоянии дел и по его докладу получалось не все так плохо. Смежники также доложили, что у них все нормально. Зачитали проект решения, по нему заводские испытания должны пройти в срок. Это вызвало недоумение. Выступил Винокуров и сказал (один!) всю правду. Захаров его похвалил за прямоту и подчеркнул, что сроки переносить нельзя, так как тогда мы и в новые сроки не уложимся.
Вот теперь все понятно! Наверху давно поняли, что машины в срок не будет, но они стараются хотя бы что-то из нас выдавить. Брежневская политика живуча до сих пор!
При обсуждении вопроса по весу танка Захаров вышел из себя, так как Исаев предлагал какой-то бред по уменьшению веса, он приказал подготовить серьезные предложения и МКС на этом закончился.
