«Ладно, все равно Виола скоро все изменит», — горько подумала Полина.

— Большое вам спасибо, — вслух произнесла она, — с вашей стороны это действительно очень благородно, мистер Марш.

— Меня зовут Энтони, — сообщил он.

— Да, но как я могу…

— А что, разве сестры не зовут своих братьев по имени? Только, ради бога, не называй меня Тони.

Конечно, так его называть можно только Виоле, и понятно, что он не хочет слышать это имя от кого-то другого.

— Энтони, — несмело выдохнула Полина.

Виола заехала тем же вечером, уже оправившаяся от потрясения, самоуверенная, с твердым намерением восстановить свое доброе имя в общественном мнении. Она сказала, что постоянно думала о бедном мальчике, кроме того времени, когда ее допрашивала полиция, конечно, и глубоко раскаивается, что стала причиной его страданий. Как его здоровье? Она бы его уже сама навестила, но подумала, что это неудобно. А если она показалась им бесчувственной сразу после несчастного случая, то это потому, что находилась в страшном шоке и была просто сама не своя. Что бы ей послать ребенку? Фрукты? Сладости? Цветы?

— Комиксы, — сказала Линетт, которая хорошо знала вкус Джо, — все остальное у него есть.

— Комиксы? Вы имеете в виду эти вульгарные дешевые книжонки с картинками, которые продаются в газетных киосках? — переспросила Виола. — Да, пожалуй, такие вещи ему должны нравиться, — но, сообразив, что опять ляпнула не то и сказанное не соответствует ее новой роли милой, сострадательной дамы, продолжила: — Конечно, я пошлю. Может быть, ты поможешь мне, Майкл, и купишь завтра несколько?

— С удовольствием, — ответил Майкл, ловя на себе внимательный взгляд Энтони. — То есть если у меня будет время. У меня много работы.

— Ну, в таком случае, может быть, Тони мне их купит. Тони, ты ведь знаешь, что такое комиксы?

Энтони покачал головой:

— Извини, я сегодня уезжаю. Я и так задержался здесь дольше, чем предполагал.

Все сидели в гостиной, куда Энтони зашел перед появлением Виолы, чтобы попрощаться.

Виола подошла и положила ему на рукав руку с наманикюренными коготками.

— Ах ты бедный мой, бедный, — заворковала она. — Сколько неприятностей ты пережил, и все из-за меня, но скажи, ведь ты не уедешь так скоро, на ночь глядя?

К удивлению Полины, реакция Энтони на эти заискивания была отчетливо враждебной.

— Я рад, что ты осознала свою вину, — холодно бросил он. — Но мне нужно ехать; и еду я не на ночь глядя, как ты драматически выразилась. До города на машине всего пара часов, и в это время не должно быть пробок на дорогах. — Он снял ее руку с плеча так, словно это было ядовитое насекомое. Несмотря на то что Энтони был очень великодушен к Виоле, когда у той были настоящие неприятности, он явно не забыл ее поведения вчера утром и очень сомневался в искренности этой сцены покаяния.

— Тогда, может быть, уделишь мне несколько минут, чтобы попрощаться? — спросила она. — У меня есть записки друзьям, которые я хочу попросить тебя передать им, и вообще я почти не видела тебя из-за этого… бедного мальчика, — торопливо прибавила она, видя, как Энтони нахмурился.

— Прости, не могу, — коротко отрезал он. — В моей комнате есть телефон, если тебе нужно передать что-то друзьям.

Виола особенно широко раскрыла голубые глаза и с упреком посмотрела на него, потом засмеялась.

— О, моя радость, ты, должно быть, страшно утомлен, раз так груб со мной. Майк, солнышко, проводи меня до машины, раз Тони торопится уехать.

Майкл, наблюдавший за этим со все возрастающим возмущением, вскочил с места как на пружине. Поверив в искренность Виолы и не видев, что произошло у ворот, он попался на разыгранную ею сцену и теперь считал, что Энтони непозволительно груб и злопамятен. Виола взяла «рыцаря» под локоть, и они вместе вышли в ночь. Энтони смотрел им вслед и хмурился все больше.

Почувствовав, что атмосфера слишком накалилась, тетя Марион мягко проговорила:

— Майк просто глупый мальчишка и без ума от мисс Сильвестер. — На самом деле поведение Виолы она считала предосудительным и не винила Энтони в том, что он так раздражен, но знала, что в актерских кругах очень легко относятся к новым связям, для них они ничего не значат. Марион очень надеялась, что ее юный племянник не воспримет авансы Виолы всерьез.

Энтони с улыбкой обернулся к ней.

— Это так естественно в его возрасте, — сказал он, пожал ей руку и поблагодарил со своей обычной церемонностью за все, что она для него сделала, потом поцеловал Линетт и, поднимая с пола свой чемодан, кивнул Полине:

— Иди проводи меня.

Она пошла за ним, удивившись этой просьбе. Машина Виолы все еще стояла на дорожке, в ней никого не было, огни выключены. Нигде не было видно ни следа обоих.

Убирая чемодан в багажник «ягуара», Энтони спросил:

— Как ты считаешь, Майкл серьезно влюблен в Виолу? — Голос его звучал встревоженно.

— Не думаю, чтобы он мог уже серьезно влюбляться, просто ему льстит внимание такой шикарной львицы. — Полина пыталась успокоить Энтони. Ей очень хотелось узнать, насколько он недоволен поведением невесты, которая поощряла ее брата у всех на глазах. Неудивительно, что Энтони говорит с ней таким холодным тоном. Стремясь защитить Майкла, она добавила: — Он должен понимать, что Виола не для него.

— Ты уверена, что он отдает себе в этом отчет? — настаивал он.

— Думаю, да, но, может быть, вам лучше самому поговорить с ним, — предложила Полина.

— Нет, я не буду этого делать, в таких случаях вообще лучше как можно меньше говорить. Виола скоро устанет от него, я-то знаю эти ее маленькие капризы. У нее есть только одна настоящая любовь.

«Смотрите-ка, как он в ней уверен, — подумала Полина, — однако напрасно он так благодушен». Ей не понравился бы мужчина, который при ней открыто флиртует с другой, но слуги сцены и экрана так привыкли изображать любовь прилюдно, что для них это, похоже, имеет мало значения. Любимый мужчина? Но она сама никогда не была влюблена, и, судя по всему, в этом больше мучений, чем радости.

— Может, она просто хочет заставить вас ревновать, — предположила она.

— Она меня совершенно не беспокоит, — ответил Энтони. — Я волнуюсь за него. Вы, Геральды, похоже, совершенно лишаетесь тормозов, когда дело доходит до ваших увлечений.

Полина вспыхнула в спасительной ночной темноте, вспомнив свои многочисленные выпады против Энтони, которые он же и спровоцировал.

— Ах, думаю, у него все скоро пройдет, — бросила она.

— Надеюсь, — с сомнением сказал Энтони. — До свидания, сестренка. — Он наклонился, нежно поцеловал ее, как целовал на прощанье Линетт, и сел в машину.

Полина стояла и следила, как красные огоньки «ягуара» исчезают вдали. Девушка была так неопытна, что еще не догадывалась, что к ней пришла любовь, но она твердо знала, что ненависти к Энтони Маршу в ней больше нет. И еще она была совершенно уверена в том, что ее чувства к этому человеку очень далеки от сестринских.

Новость о том, что она должна посетить врача в Лондоне, Линетт встретила с ужасом и самыми дурными предчувствиями. До этого Энтони долго разговаривал по телефону с тетей Марион, и из его слов та заключила, что доктор Гардинер осмотрит Линетт просто в услугу своему старинному другу. Если бы она догадалась, что за эту услугу Энтони придется выложить немалую сумму, мисс Торн наотрез отказалась бы, и он это хорошо знал; знал он также и то, что тетушка не согласится считать его старшим братом юных Геральдов. Но в конце концов, как сказала Полина, она ведь не является членом их семьи. Еще Энтони позвонил Джорджу и договорился, чтобы тот отвозил Линетт и мисс Торн на вокзал в Глочестере каждый раз, когда им понадобится.

Полина провожала бледную сестру, дрожавшую в потертом пальтишке на заднем сиденье белой «Англии» Джорджа, и сердце ее разрывалось на части. Если доктор Гардинер ничем не сможет помочь, Линетт только зря промучится. Лондон с его шумом и толпами напугает бедняжку, которая еще ни разу в жизни не выбиралась дальше Барри, а незнакомые люди в дорогой лондонской клинике напугают робкую и застенчивую девочку еще больше. Полина уже начала жалеть, что поддалась на уговоры Энтони, но было поздно откладывать визит к врачу.