«Какой стыд», – подумал я и стал нервно оглядываться, высматривая, не услышал ли кто-нибудь нелепое предложение Джи.

– Попробуй поднять ему настроение, – доверительно продолжал он. – Ты ведь понимаешь, как скучно этому кактусу стоять в углу, не имея возможности отлучиться. Ты находишься в более выгодном положении.

– Мне не хочется становиться посмешищем в глазах этих людей.

– Ты же попросился юнгой на Корабль, – напомнил мне внезапно Джи, – и обещал учиться.

– Но ведь не тому, чтобы вести разговоры с кактусом! – обиделся я.

– Юнга, – ответил серьезно Джи, – должен уметь налаживать контакты не только с симпатичными девушками, но и с другими обитателями Земли. Ведь ты не знаешь еще, в какие Космосы тебе, может быть, придется нести знание. Так что, будь добр, поговори с кактусом.

Я сдался и, подойдя к обмякшему от тоски кактусу, недовольно пробормотал:

– Из-за тебя, колючий переросток, я попал в дурацкую ситуацию. Рос бы ты спокойно у себя в Мексике, я бы и горя не знал.

– Смог ли ты найти немного тепла в душе для этого заброшенного существа? – спросил Джи.

Я смутился, но затем уверенно солгал:

– Конечно, смог.

– Какой же ответ пришел тебе?

– Никакой.

В этот момент я заметил, что к нам прислушивается красивая девушка, которая уже стала потихоньку смеяться.

– Как вы думаете, – обратился к ней Джи, – почему мой юнга никак не может поговорить с растением по-дружески?

– Он считает себя намного более значительным и привлекательным, чем кактус, – ответила девушка, поправляя прядь светлых блестящих волос, – но самооценка у него явно завышена. Если бы мне нужно было чье-либо участие, я бы скорее обратилась к кактусу.

– Не понимаю, к чему эта глупая ситуация, – пробормотал я, покраснев.

Джи посмотрел на меня с сожалением и сказал:

– Эх, Гурий, какой же ты черствый! Мало в тебе тонких эфирных лепестков для восприятия красоты волшебного мира. Если ты научишься когда-либо разговаривать с этим кактусом, то найдешь контакт с теми существами, которые пока спят на глубине твоей души. Тогда ты сможешь и другим людям передавать свое знание.

Неожиданная союзница Джи уже стояла у окошка кассы. Она получила какой-то конверт и направилась к выходу. Проходя мимо нас, она тепло улыбнулась Джи, который, на мой взгляд, был далеко не молод, а про меня словно забыла.

«Было бы гораздо интереснее учиться говорить с красивыми девушками, чем разыгрывать нелепую комедию на почте», – подумал я и твердо решил больше не попадать в дурацкие ситуации.

Подошла наша очередь, и, пока Джи заполнял бланки, я спросил его:

– Каким должен быть юнга Корабля Аргонавтов?

Джи искоса посмотрел на меня:

– Если тебе удастся не забыть свой вопрос до того, как мы вернемся к Фее, я дам тебе некий ключ.

«Спросить о юнге», – украдкой написал я на ладони.

Получив какие-то бандероли, мы вернулись домой, и тут, взглянув на руку, я вспомнил вопрос.

– Вы обещали дать мне ключ к пониманию.

Джи подошел молча к книжной полке и, сняв оттуда толстую книгу в темном переплете, вручил ее мне.

– Здесь ты найдешь зашифрованный ответ.

Я пристроился на подоконнике на площадке между этажами, закурил сигарету и открыл роман. Он назывался «Путешествие на Запад». Стиль был старинный и вычурный, текст перемежался стихами, которые я пропускал, сочтя их ненужным украшением.

Это была история некоего Сунь Укуна, который вылупился из каменного яйца в виде странной обезьяны с человеческим сознанием. Он чувствовал от рождения тягу к тайному знанию. Быстро изучив алхимию и семьдесят два способа магических превращений, он взялся осваивать все виды боевых искусств. Через некоторое время по своей силе он стал подобен небожителям. Тогда ему захотелось занять достойное место среди них. Но небожители не хотели принимать Сунь Укуна в свой избранный круг, считая его вульгарным и неотесанным. Сунь Укун разгневался и задумал отомстить небожителям: вторгнувшись в их владения, он разрушил часть этого прекрасного мира. Небожители решили захватить его в плен и послали свою многочисленную охрану. Но он разгадал их план и, избежав ловушки, забрался в Небесный Сад, где росли волшебные персики, дарующие бессмертие. Украв из Небесного Сада волшебный персик, он тут же его проглотил, вмиг став бессмертным и неуязвимым для любого оружия…

История постепенно захватила меня; куря сигареты одну за другой, я с интересом читал роман.

Небожители, испробовав все способы борьбы с Сунь Укуном, потерпели поражение. Тогда они обратились за помощью к самому Будде. Будда спустился со своих недосягаемых высот, желая помочь опечаленным небожителям. Он внезапно появился перед Сунь Укуном и предложил ему небольшое состязание.

«Если ты сумеешь выпрыгнуть из моей ладони, – сказал он, – то тебе никто из небожителей не будет чинить препятствий».

Сунь Укун посмеялся легкости задачи и, уменьшившись в размерах, прыгнул на ладонь Будды. В следующий момент он оказался в огромном, неведомом ему мире. Собрав всю свою мощь, он прыгнул вверх, направляясь к границам мира.

После долгого полета он приземлился на границе мира и увидел пять гигантских розовых столбов, вершины которых терялись из виду. Сунь Укун посмеялся тому, как легко ему удалось победить Будду. В качестве знака своего достижения он помочился на подножие одного из столбов. Затем он победоносно вернулся в центр ладони Будды, который поставил его на землю. Приняв нормальные размеры, с торжествующей улыбкой посмотрел он на Будду. Тут Будда поднес свою ладонь к лицу Сунь Укуна, и тот почувствовал, что один из пальцев Будды пахнет мочой. Сунь Укун осознал, что пять гигантских розовых столбов были всего лишь пальцами Будды. Он понял, что окончательно проиграл…

Несмотря на то что роман был похож на детскую сказку, он увлек меня так, как ни одна книга прежде не захватывала. Вдруг чьи-то шаги на лестнице отвлекли меня; я обернулся. Это была молодая красивая девушка с длинными светлыми волосами, которые свободно спадали на плечи. Элегантная светло-коричневая дубленка была расстегнута и виднелся черный свитер и джинсы, заправленные в дорогие сапожки. Ее большие ярко-голубые глаза блестели и улыбались, круглые очки сидели на кончике носа, придавая ученый вид, а на губах появлялась и мгновенно исчезала легкая усмешка.

Она прошла мимо и поднялась на лестничную площадку. Я с волнением наблюдал, гадая, войдет ли она в какую-либо квартиру или поднимется на следующий этаж. Девушка переступила через последнюю ступеньку и застыла на мгновение, словно в нерешительности. Я затаил дыхание. Она вдруг обернулась и, поймав мое напряжение, улыбнулась, а затем вошла в приоткрытую дверь квартиры Феи. Я покраснел, интерес к чтению тут же пропал; захлопнув книгу, я вернулся в комнату. Джи представил меня девушке и сказал, что она уже несколько лет плавает на Корабле и ее корабельное имя – Молодой Дракон.

Молодой Дракон смотрела на меня с насмешливым интересом, а Джи вдруг спросил ее, что она сделала по программе, которую они вместе наметили. Она тут же переключилась на Джи, мгновенно позабыв обо мне, и стала доверительно рассказывать ему звонким голосом, напоминающим звуки лютни. Я с любопытством слушал ее.

– Наблюдая за собой, я обратила внимание на интересный факт: пока я помню себя, я чувствую внутреннюю устойчивость и независимость от внешних влияний. А как только засыпаю, забывая о своей сущности и отождествляясь с телом, – тут же накатывает волна депрессии. Присутствие поклонников также выбивает меня из состояния самонаблюдения: их внимание усиливает гордыню.

Она описала еще несколько своих состояний, деля их на состояния тонкие и грубые. Я не ожидал услышать сухой анализ самой себя от такой юной девушки и захотел ей понравиться. Я стал раздумывать, как заинтересовать ее собой, и весь ушел в мечтания, перестав слушать. Вдруг до меня донесся голос Джи:

– Напрасно ты, Гурий, так невнимателен к словам Дракона. Ты ведь не знаешь ничего о своих внутренних состояниях и понятия не имеешь о том, как отделять тонкое от грубого. А когда ты пытаешься что-либо рассказать, то говоришь нечленораздельно, как будто рот твой полон каши.