– Какая прекрасная ночь! – сказала Ика, неожиданно возникнув перед ним. – Ты когда-нибудь видел столько звезд? Нелегко сегодня будет найти пояс Ориона.

Они часто играли в эту игру, угадывая созвездия. Каким бы тяжелым ни было настроение, Ике всегда удавалось развеселить его.

– Хм, что это ты готовишь? Превосходный запах.

– Оленину, – Дамос указал на горшок у огня, – подожди немного, я сейчас приготовлю лекарство для Язона и дам тебе поесть.

– Лекарство? Он все еще нездоров? Где он? Я должен увидеть его.

Дамос протянул руку и остановил ее.

– Ему нужен покой, не следует мешать ему.

Она моргнула, смущенная его резким тоном.

– Но, Дамос, что если он все вспомнил?

– Он ничего не помнит, – Дамос постарался сдержать раздражение и опустил травы в котел с кипящей водой.

Ика надулась, ее щеки покраснели.

– Это все из-за Геркона! Неудивительно, что у Язона болит голова. Преступно колебаться, как наш царь. То он говорит, что нужно помогать Афинам, потом, не успев исполнить обещания, убеждает всех, что нужно подождать и не ввязываться в войну с Критом. Все знают, что Геркон водит нас за нос; он выжидает, чья сторона одержит верх.

– Они с Миносом были союзниками задолго до твоего рождения, Ика. Нелегко рвать старые связи.

– Ты же не веришь, что Минос сдержит свое слово. После того как он пожертвовал собственным сыном…

– Приемным сыном. Андрогей не был его родным сыном.

– Все равно, он был не виновен, это просто повод для начала войны. Язон сказал, что Минос послал его в Афины якобы для разведки, заранее зная, что его схватят.

Дамос удивился: о чем думает Язон, забивая ребенку голову такими вещами?

– Андрогея убил бык. Это был несчастный случай.

– Неужели? Разве это не подходящий повод для начала войны?

Дамос стер пот со лба. Она еще молода и бездумно повторяет все суждения Язона, будучи уверена, что только он один может быть прав.

Что останется от ее убеждений, когда она узнает, для чего на самом деле Язон купил ее?

– Кроме того, все знают, что не верность Миносу сдерживает Геркона, а трусость. Из-за этого Мессалона будет следующей жертвой после Афин.

– Ты думай, прежде чем говорить. У царя везде есть свои шпионы, – Дамос похолодел от мысли, что Геркон может сделать с этим ребенком.

– Ну давай, ешь, – предложил он, думая, что еда отвлечет ее от этого неприятного разговора. – Тебе нужно поправляться.

Взяв миску, она улыбнулась.

– Пахнет хорошо. Эх, Дамос, хотела бы я готовить так же, как и ты. Язон говорит, что все, что я ни приготовлю, на вкус походит на подметки от сандалий.

– У каждого из нас свои способности. Тебе везет в состязаниях.

Она покачала головой.

– Я бы хотел быть даже наполовину таким способным, как ты. Несправедливо, что ты умеешь и готовить, и шить, и лечить. Остается удивляться, что ты стал военным.

– Едва ли я сам желал быть солдатом, – его тон опять стал жестким; он не хотел вспоминать о прошлом, о тех днях, когда он был ремесленником, расписывающим фресками стены дворца Ярроба.

Ика посмотрела на него с удивлением.

– Но если ты не хочешь, то почему продолжаешь служить под руководством Язона?

«Клятва верности», – подумал Дамос. Если бы он мог тогда знать! Он, наверное, пожалел бы о своем обещании. Желание стать царем Мессалоны – это одно, но использовать для этого невинных людей – совсем другое.

– Наша судьба не всегда в наших руках, – сказал он вместо этого. – Нужно научиться терпеть и принимать жизнь такой, какая она есть, особенно тогда, когда становишься старше.

Ика фыркнула.

– Тридцать три года – не так уж ты и стар. Язон говорит, что человеку столько лет, на сколько он сам чувствует.

Опять. Дамос уже не мог этого слышать.

– Язон говорит это, Язон говорит то. Неужели у тебя нет собственных мыслей? Мне кажется, такое почитание довольно нелепо.

– Но, Дамос, как же не уважать Язона? Он же настоящий герой.

– Крепкое тело и бойкий язык еще не делают из человека героя, – заметив, как внимательно она на него смотрит, Дамос смягчился: – Пусть он останется просто человеком, не более и не менее.

Ика склонила голову, словно переваривая эти слова, но его надежда на то, что девочка хоть что-то поняла, исчезла, как только она прыгнула с места и побежала приветствовать человека, появившегося из темноты.

К огорчению Дамоса, это был Язон.

Язон заметил знакомую парочку перед костром. Он постоял, нахмурившись; ему становился дорог смех Ики, его добродушная, мягкая улыбка. О боги, если придется отдать своего раба царю, это будет очень неприятным событием.

Язон вздрогнул при такой мысли. «У меня нет выбора, – убеждал он себя. – Единственный способ добиться руки Дафны – это предложить Ику в качестве выкупа».

Поправив узел, который он нес подмышкой, Язон решил не раскисать и шагнул вперед. «Все мы игрушки в руках судьбы, – повторял он про себя, – мы должны играть роли, которые придумали для нас боги».

Когда Ика подбежала поприветствовать его, Язон почувствовал себя неловко: он знал, что мальчик заслуживает теплых слов, но не мог ничего придумать. Он повернулся к Дамосу, надеясь, что тот что-нибудь скажет, но Дамос промолчал.

«В конце концов кто он такой, чтобы указывать своему начальнику, как следует поступать с рабом? – Чувство вины переросло в раздражение. – Я здесь главный и буду поступать так, как сочту нужным», – подумал Язон.

– Язон, – приветливо сказала Ика, – Дамос говорит, что у тебя до сих пор болит голова. Хочешь, я тебе ее разотру?

Язон не мог смотреть ребенку в глаза.

– Не беспокойся, Ика. Мне достаточно будет лекарства. Ты его приготовил, Дамос?

– Вот оно, а также и твоя еда.

Дамос протянул чашу с дымящимся отваром. Только это могло уменьшить боль, и поэтому Язон выпил его одним глотком.

– Я не хочу есть, – сказал он, – и у меня мало времени. Многие воины завтра участвуют в играх, и мне приказано обеспечить безопасность острова.

– Ты сегодня говорил с Герконом?

– Да.

– И что же?

Неужели он должен докладывать обо всем? Дамос обращается с ним, как с ребенком.

– Геркон даст ответ завтра утром, – ответил Язон насмешливо.

– Ты предложил ему то, что он хотел?

Язону не понравился этот вопрос. Он, конечно, любит мальчишку, но должен подарить его – и Дамос понимал это.

– Но не сейчас же обсуждать этот вопрос, – резко отозвался Язон. Понятно, что Ика следит за их разговором. Он протянул чашу обратно Дамосу.

– Я не для этого пришел сюда, я принес Ике подарок.

– Мне? – ребенок казался воплощением удивления.

– Да, тебе. Вот. – Язон протянул сверток Ике. Он готовил речь, в которой хотел похвалить успехи своего ученика, но, столкнувшись с таким непосредственным восторгом, опять почувствовал, что ему не хватает слов.

– Я заметил, что твоя туника обносилась… я подумал… если ты хочешь участвовать в играх, я желаю, чтобы ты показал себя…

Ика прижала к груди черно-красную тунику. Маленькое подобие язоновой формы, она была сделана из первосортной шерсти.

– Ты бы лучше ему подарил меч, – заметил Дамос, – это подарок для настоящего бойца.

– Но мне и это нравится, – сказала Ика, все еще сжимая тунику. – Мне еще никто ничего такого не дарил. Мне вообще никто ничего не дарил. Я… я и не знаю, что сказать.

– Приготовься получше к завтрашнему утру, – под грубыми словами Язон постарался скрыть свое волнение. Он и сам еще никому ничего не дарил и не знал, как это делается.

– А как насчет вчерашнего поединка? – решил вмешаться Дамос. – Ты еще не похвалил его за вчерашние успехи. Или у тебя нет слов, чтобы выразить свое восхищение?

Язон повернулся и с трудом заставил себя взглянуть Ике в глаза. Они смотрели мягко и покорно, но внутри них светилась некая властная сила, которая проникала в самые потаенные уголки его сознания. Неожиданно боль в голове исчезла и превратилась в какое-то смутное чувство в нижней части живота.