Не одинаков смертного состав;

Бог создал нас, добро и зло смешав.

Хоть в самом добром деле есть помеха,

Из скорлупы добудь ядро ореха.

Г Л А В А В О С Ь М А Я

О благодарности за благополучие

Как благодарность вечному скажу,

Когда достойных слов не нахожу?

Чтоб восхвалить его, мой каждый волос

Не может обрести и речь, и голос.

Хвала дарящему, чьей волей я

Был вызван к жизни из небытия!

Но все слова людского восхваленья —

Его предвечной славы приниженье.

Он смертного из глины сотворил,

И разумом, и сердцем одарил.

Смотри, как он вознес тебя высоко

С рождения до старости глубокой!

Рожденный чистым, чистоту храни!

Не завершай в грязи земные дни!

Пыль вытирай с прекрасного зерцала,

Чтобы поверхность ржа не разъедала.

Ты был ничтожной каплею сперва

И возмужал, по воле божества.

Велик твой труд, но ты не возвышайся,

На силу рук своих не полагайся.

Ведь это вечный, в мудрости своей,

Из праха создал кисть руки твоей.

Тогда твой труд казну твою умножит,

Когда тебе всевидящий поможет.

Не сделал ты ни шага одного

Без постоянной помощи его.

Младенец, в пустословье неповинный,

Питается посредством пуповины,

Рожденный, блага прежнего лишен,

Приникнет к груди материнской он;

.

Ведь он в утробе матери взращен

И соком тела матери вспоен.

А грудь ему теперь — источник жизни,

Два родника в покинутой отчизне.

Они младенцу — райская река,

Чье русло полно меда и млека.

Мать, как туба сияющая светом,

Младенец — нежный плод на древе этом.

Сосуды груди — в сердце глубоко;

Кровь сердца — материнское млеко.

Глянь, как дитя сосцы кусает жадно, —

Скажи, любовь младенца кровожадна.

И нужно сок алоэ применить,

Чтобы дитя от груди отлучить.

И так дитя, почуя горечь сока,

Забудет сладость млечного истока.

О ищущий — младенец в сединах,

Забудь, вкушая горечь — о грехах!

* * *

Был юноша; хоть жизни он мало знал,

Укорам материнским не внимал.

В беду попал он. Мать же указала

Ему на колыбель и так сказала:

«Забыл, как в люльке плакал ты своей,

И над тобой я не спала ночей?

Что, слабый, без меня ты делать стал бы?

Ты муху от себя не отогнал бы.

Ведь муха на тебя могла напасть...

Теперь тебе дана и мощь и власть.

Но ты и муравья с лица не сгонишь,

Когда в могильной глубине потонешь.

Кто глаз твоих светильники зажжет,

Когда могильный червь твой мозг пожрет?

Слепца увидя, что с клюкой плетется

И без поводыря не обойдется,

Ты зряч, коль вспомнишь бога над собой.

А коль не вспомнишь — знай, ты сам слепой!»

* * *

Взгляни, как сложно палец твой составлен:

В строении перста творец прославлен.

Ты, что в дела творения суешь

Свой палец, лишь смятенье обретешь.

Взгляни, коль ты разумное творенье,

На кости и на их соединенье.

Как созданы стопы и связки Ног, —

Без них ты шагу сделать бы не мог!

И ты — в поклоне богу не унижен;

Твой позвоночник гибок и подвижен;

Все позвонки в нем соединены,

Как перлы, что из праха рождены.

О мудрый, в теле нет числа сосудам,

Потоки жизни — назови их чудом!

Суждение и зренье нам дано,

А в сердце знание заключено.

Ты на ногах стоишь, венец творенья,

А твари — мордой вниз и в униженье.

Их пища под ногами; ты же сам

Подъемлешь хлеб с достоинством к устам.

Ты — царь, и поклоняйся только богу,

Но ничьему не кланяйся порогу.

Тебе твоим хранителем дано

Для сева хлеба вечного зерно.

А благодарный за благодеянья

Сам совершает добрые деянья.

И лучше путь прямой, чем стан прямой.

У тех, кто ходит криво — дух кривой.

* * *

Царевич некий с лошади упал

И шейный позвонок себе сломал.

Он повернуть был голову не в силах,

Такая боль была в костях и жилах.

Исчезла шея; в тулово она

Втянулась у него, как у слона.

Что делать, как помочь — врачи не знали.

И вот врача из Греции сыскали.

Он вывих вправил, шею распрямил.

И вскоре стал больной здоров, как был.

Но о беде забыл царевич вскоре,

Забыл врача, что спас его от горя.

Просить о чем-то врач его хотел —

Царевич на него не поглядел.

Врач устыдился, голову склонил он,

И, уходя, такое говорил он:

«Ведь если бы ему я не помог,

Он отвернуться б от меня не мог!»

И вот он шлет царевичу куренье,

Мол, это — всех недугов исцеленье.

То снадобье к владыке принесли

И, всыпавши в курильницу, зажгли.

Чиханье на царевича напало,

Болеть, как до леченья, шея стала.

Велел врача он грека привести.

Пошли искать и не могли найти.

Запомни! Если ты добро забудешь —

В последний день ты воскрешен не будешь.

* * *

Я слышал, как отец кричал на сына:

«Ах ты, бездельник, ах ты, дурачина!

Дров нарубить топор тебе я дал,

А ты все косяки исковырял!»

Не для того, чтоб пустословить много, —

Живой язык нам дан, чтоб славить бога!

Ты слух свой откровению открой,

Не внемли лжи и болтовне пустой.

Глазами созерцай миротворенье,