Мы по полям то скачем, то елозим, Жизнь так непостоянна, и прости За то, что конь тебя ударил оземь, Как сбросил мой меня на полпути.

Часы, твердя, что день прошедший прожит, Бьют на твоей и на моей стене, И боль моя тебя кольнет, быть может, И боль твоя доставит горе мне.

Есть губы, не целованные сроду, Глаза, вовек не видевшие свет, Но губ, что не дряхлеют год от году, И глаз, не знавших слез, на свете нет.

Мы лето молим о дожде и громе, Мы дождь клянем осеннею порой, И могут нынче быть поминки в доме, Где был вчера, быть может, пир горой!

Мы вдаль идем, и путь людей неровен, Бывает край у всякого пути, И хоть я, может, в этом не виновен, Прости меня, прошу тебя, прости!

*

«Погоди, проезжий, конь твой в мыле, В Чох сверни, дорога обождет. Пенится буза у нас в бутыли, И хинкал доварится вот-вот!»

«Вааллах, чохинцы, знаю – святы Ваш напиток пенный и хинкал, Но еще сегодня до заката Я домой вернуться обещал!»

«Гость случайный – это дар господний. Путник, к нам в Гуниб сверни с пути – Свадьба звонкая у нас сегодня, Не обидь невесту, погости!»

«Вай, гунибцы, будут пусть богаты Муж с женою до скончанья дней, Но домой вернуться до заката Обещал я матери своей».

«Мудрый путник, твой совет нам нужен, Далеки больницы и врачи, – Горе нам – сосед наш занедужил. Если можешь, горе облегчи!

Пусть не лекарь ты, но добрым словом Засвети над ним надежды свет!» «Расседлайте скакуна гнедого, Проводите; где он, ваш сосед?»

ЧАС, КОТОРОГО НАМ НЕ ХВАТАЕТ

Говорят, пророку Мухаммеду На земле дарован был такой Час один, когда с ним вел беседу Бог всезнающий и всеблагой.

Я хочу не мало и не много. Пусть и нам такой даруют час, Чтоб вести беседу хоть не с богом, Но с людьми, ушедшими от нас.

Я хочу, чтоб в час такой спокойно В нашем старом доме у огня Примостился б мой отец покойный, Опасаясь испугать меня.

Чтобы мать пришла, поцеловала. Как я много мог бы ей сказать, Прежде чем, поправив одеяло, Скрылась бы во тьме она опять!

Но такого часа нам не будет, Сколько бы ни ждали, все равно. Слишком суетливые мы люди. Все приземлено и учтено.

И все время не того мы ищем. Только свой умеем слышать глас. А насколько стали бы мы чище, Будь у нас такой заветный час!

*

Сегодня ночью было мне виденье. Мне сон приснился: будто наконец Такое я сложил стихотворенье, Что встал из гроба старый мои отец!

Мою он слушал песню, словно чудо, И после песню сам запел свою. И вдалеке над нами тень Махмуда Мелькнула вдруг у бездны на краю.

И сам Махмуд спел песню в этот вечер, Во дни былые стекшую с пера. И встали из могил его предтечи, Чтоб слушать эту песню до утра.

Мой юный друг, мой продолжатель милый, Когда умру я – твой земляк Расул, Сложи стихи, чтоб встал я из могилы И, успокоенный, опять уснул.

*

Чабан, прошедший через дождь и снег, Трясет папаху, возвратясь с дороги. Я, как папаху, прожитой свой век Отряхиваю на родном пороге.

Отряхиваю, и с прожитых лет, Как с горской шапки, побывавшей в тучах, Слетает снег былых невзгод и бед И дождевые капли слез горючих.

Слетают листья и травинки гор, Все, что недавно пожелтила осень, И зелени былой поблекший сор – Следы моих давно прошедших весен.

Мне повидать немало довелось, И я, бывало, шел напропалую, Но время оглядеться и на гвоздь Повесить, как папаху, жизнь былую.

И впереди какой бы ни был путь, Я рад, что есть аул, любимый с детства, Где можно жизнь, как шапку, отряхнуть, С дороги отдохнуть и оглядеться.

СЫНУ МОИХ ДРУЗЕЙ

Я шлю тебе горячий мой привет, Тебе, кто весит пять кило пока, Хочу я, чтоб в канун отцовских лет В пять килограмм была твоя рука.

Привет тебе свой посылаю я, Ты, несмышленыш, сверточек тепла. Хочу я, чтоб, мужая, мысль твоя Все тайны мира открывать могла.

Я свой привет тебе передаю, Мальчишка-плакса, весь в росинках слез. Хочу я, чтоб тебе за жизнь твою Ни разу плакать, друг, не довелось.

Приветствую тебя сегодня я, Красивый, новый, чистый человек! Хочу, чтоб эта чистота твоя Осталась в сердце у тебя навек.

Хочу, чтоб мир царил в твоем краю, Чтоб стал мужчиной ты, не ведал слез, Хочу, чтоб кровь веселую твою Тебе пролить, мой мальчик, не пришлось.

ГАБИБ

Незабвенному Эффенди Капиеву

Я вижу твой чуб, и морщинок изгиб, И взор, от небес и от воздуха пьяный, Как рано, как рано ушел ты, Габиб, – Любимая песнь моего Дагестана!

Прости нас, но памятник, вечный, как стих, Еще на твоей не воздвигнут могиле, И песню, достойную песен твоих, Друзья о тебе до сих пор не сложили.

Но верь нам, мы любим тебя горячо, Хоть песнь о тебе над полями не реет, Та песня, не ставшая словом еще, Живет в нашем сердце, мужает и зреет.

ПАМЯТИ СЕМЕНА ГУДЗЕНКО

В поэмах и сказках мы ищем героев, Из песен мы их имена узнаем, И лишь потому, что он рядом с тобою, Героя не видим мы в друге своем.

Порою мы многого не замечаем, У нас притупляется сердце и глаз. И другу мы песни свои посвящаем, Когда он не слышит ни песен, ни нас.

На зов мой ни слова. На зов мой ни звука… С могильных цветов опадает пыльца. Ужели нужна лишь такая разлука, Чтоб друга, поняв, оценить до конца!

В простреленном ватнике, бритоголовый, Мой друг и ровесник, пришел он ко мне. И веяло жизнью от каждого слова Стихов его первых, рожденных в огне.

Бродили мы с ним по Москве до рассвета И после валились, усталые, с ног. Он в гости в аул наш приехать на лето Дал слово, да слова сдержать уж не смог.

Я путаюсь вновь в переулках Арбата, Где с ним мы когда-то бродили не раз. Мне слышится голос его глуховатый, Как будто он рядом шагает сейчас.

РАЗДУМЬЕ

С сухих ветвей, охваченных огнем, Как искры, листья рвет осенний холод, И календарь худеет с каждым днем, Как человек, узнавший долгий голод.

Я толпы гор оставил позади, Я видел травы севера и юга, Печаль и радость нес в своей груди, Знал ненависть врага и нежность друга,

А вот вопроса все не разрешу: Какую плоть я прячу под рубахой? Какую душу я в себе ношу И голову какую под папахой?..

Как мне найти единственный ответ: Кто я такой? Зачем пришел на свет? Земля моя, любимая навек, Ответь мне ты: Какой я человек? Не тень ли я, ползущая ползком, Не след ли, заметаемый песком? Не лист ли я, летящий в сентябре? Не камень ли замшелый во дворе? Не дождь ли я, заладивший с утра, Тогда, когда нужна была жара? Иль долгий зной в немыслимую сушь, Когда желтеют в жажде ветки груш? Я – ранний снег иль поздняя весна, Бесплодных скал пустая крутизна Иль бесполезный, пустозвонный ветер?.. А вдруг я – не отрада, не беда, И от меня ни пользы, ни вреда? А вдруг я вовсе зря живу на свете?..

Расулом Мой отец меня нарек, Что по-арабски представитель значит… Чей представитель я?.. С каких дорог И для чего мой путь по свету начат?

Давным-давно средь горной тишины Худой мальчишка рос под этой кожей. Запруды строил, закатав штаны, И криком эхо гулкое тревожил, На улицах Цада пугал собак, Ловил в пшенице жаворонков малых, Курил сухое сено, как табак, И голубей гонял в пустынных скалах. Вертлявую юлу хлестал кнутом, Надоедая матери порядком, И, если гости приезжали в дом, Он подстригал коням хвосты украдкой…

Я без улыбки вспомнить не могу, Как мама по ногам меня стегала, Когда я слишком близко к очагу, Грозя кастрюлям, подбегал, бывало.

Когда же после будней тишины Вовсю шумел базарный день в ауле, Я целился камнями в кувшины, Что к нам балкарец привозил на муле.

Был маленьким тогда, веселым я, По крышам прыгал легче воробья, И над людскими страхами смеялся, И… лишь ночного кладбища боялся.

Упрямым был, как маленький осел, И не любил в грехах своих виниться, С босой ватагой я знакомство вел, Играл в копейки, верил в небылицы…