*

Я образ твой стихами создавал, Я образ твой словами рисовал, Но в сердце брал я милые черты — И оказалась непохожей ты.

*

В колыбели нам добрые песни поют, В детстве знаем мы доброго дома уют, Окружают нас в детстве любовь, чистота, Так откуда же зло на земле, чернота?

*

Сюда хаджи свои сердца несут, Молитвами наполненный сосуд. Я в Мекке был. Молитв не воссылал, Твое лишь имя я пролепетал.

*

Мне казалось: за обвалом обвал в горах. Наказанье нам шлет всемогущий Аллах. Но стояли все горы, молчанье храня. А обвалы гремели в душе у меня.

*

Коль песня в оковах, так сам я на воле. А песня свободна, так я подневолен. Живу я, надежды своей не тая, Чтоб были свободны и песня, и я.

*

Когда бы живописцем вдруг я стал, Портрет Хайяма так бы написал: В его руке большой бокал вина, Красавица, в чунгур бренчит она.

*

Соседей более ворчливых в мире нет, Все ссоримся мы — я и Магомед. Таких соседей добрых в мире нет, Живем в согласье — я и Магомед.

*

Альтернативы все, альтернативы. Все надо выбирать да выбирать. У Дагестана нет альтернативы: Он мне отец, и колыбель, и мать.

*

Крестьянину про Кремль я рассказал, Дворцы и залы — все я описал. В тупик меня поставил мой земляк: — А есть ли у тебя в Кремле кунак?

*

Я все же не скажу, что с колыбели плох, Плохим я постепенно в жизни стал. Я все же не скажу, что с колыбели добр, Я добрым постепенно в жизни стал.

*

Все говорят сегодня про аренду, Лишь я один растерянно стою: Отдайте мне, отдайте мне в аренду Любовь мою и молодость мою!

*

Горянка старая к лудильщику пришла, Ему кувшин в полуду принесла. Ответил ей лудильщик мудрым словом: — Его, как жизнь, уже не сделать новым.

*

– Деревья, обдуваемы ветрами, Вам нет покоя, как и мне, ночами. – Мы там, где жизнь. Мы жизни учим тех, Кто видит в ней безветрье для утех.

*

Голова одна, а мыслей – тьма, Ей от них вот-вот сойти с ума. Для покоя хватит ей, поверьте, Мыслей двух: о жизни и о смерти.

*

Пусть тысячи придут ко мне врачей, Свою болезнь им не могу доверить, Поскольку неземной любви моей Температуру нечем им измерить.

*

Спасибо люльке, что меня легко качала, Спасибо очагу, что дух мой согревал. Очаг и колыбель – начал земных начало. Несчастен, кто о них порою забывал.

*

Встань, человек, и глянь: подобного тебе На кладбище несут по высохшей тропе. Твоих тропинок в нем зигзаги и сплетенья, В нем весен зов твоих, ушедших в мрак забвенья.

*

Могу о многом рассказать, Но слушающих узок круг. И ныне, больно признавать, В любовь не верит даже друг.

*

Что суждено, с тобою то и станет, Уйдет былое, будущее грянет. Но лишь любви большой и настоящей Дано быть юной и непреходящей.

*

Жестоко наше время в гулком гоне: По тюрьмам тащут правду, ложь на троне. Те, кто носил погоны золотые, Лежат в могилах, будто рядовые.

*

Как бы ни смеялись в театре иль в кино, В жизни люди плачут – иного не дано. После свадьбы шумной мелодия с огнем Слышится иначе в кружении земном.

*

Научился ходить, чтоб к тебе приходить, Научился летать, чтоб к тебе прилетать. Научился на всех языках говорить, Лишь тебе чтоб на каждом «люблю» прошептать.

*

Когда обрел я друга в час ненастья, Слились два сердца воедино вдруг. Теперь разбилось сердце вмиг на части От вести горькой, что солгал мне друг.

*

Послушать если матерей планеты, Все дочери Джокондами бы были. Хвалили если б всех подряд поэтов, Мы Пушкина давно бы позабыли.

*

Если даже недруга родителям невольно Скажешь слово грубое, то ты не человек. Если даже недруга детей обидишь больно, То ты жалкий трус, тебе безродным быть вовек.

*

За годы беспокойные свои От многих я лишь горя повидал. И если б не был я певцом любви, Я бы нещадно с ними воевал.

О мир и время, думая о вас, Я то грущу, то злюсь в тиши подчас. О сколько вместе путей-дорог прошли мы, Понять друг друга так и не смогли мы.

*

В мире три счастливца, без сомненья: Первый – кто не знает ничего, А второй – лишенный разуменья, Третий – равнодушный до всего.

*

Как много нынче судей, прокуроров, Сомнительных, жестоких приговоров… Подумайте, нужны ли адвокаты, Когда мы все пред Богом виноваты?!

*

Аульский годекан под сенью гор. Беседуют степенно старики. Всю жизнь я б этот слушал разговор, Всей митинговой своре вопреки.

*

Делю печаль с морскими я волнами. Две капельки, мне в глаз попав, сказали: «Нет разницы меж нами и слезами, Одной и той же мы итог печали».

*

О Боже, жребий мой в стране родной таков, Что совесть мучает, мне жизнь совсем губя: Я правду говорить земных боюсь божков, А кривду говорить – о, как страшусь тебя!

*

Шумные собранья в мудрецов Превращают выскочек, глупцов. Но и мудрецы порою сами Средь толпы становятся глупцами.

*

Поговори с людьми, Аллах, Об их делах, земных делах. Их зависть, злобу погаси И жизни смысл – любовь – спаси!

*

Идет стрельба ночами. На кого-то Идет ужели, как в лесу, охота? Иль час настал расплаты за грехи?.. И вновь мои изранены стихи.

*

О сколько у меня грехов, Аллах?! За них, должно быть, мне гореть в аду. Но все ж не ты ль мой убиваешь страх Надеждой тихой, что в рай попаду.

*

Зачем же не родился я глухим, Чтобы не слышать грубых, глупых слов? Зачем же не родился я слепым, Чтобы не видеть деспотов-ослов?

*

Теперь, когда я стар, и слабо зренье, Лишь ты одна дана мне в утешенье. Ты мой очаг, ты мой весенний свет, Моя надежда, мой последний след.