Когда наши приятели, наконец, полностью очухались, посол, как самый толковый из них, спросил у своего младшего брата:

—  Севастьян, блин ты горелый, хотя бы номер запомнил?! —  А то как же! Век не забуду такого.

—  И какой? —  45, 46.

—  А буквы какие?

—  На одной «Л», а на другой «ХЛ»! Уже в резиденции пана посла.

Барсик звонит по телефону в Россию. Супруга, дочка Императора, протирает ему синяк под глазом бодягой, чтобы быстрей сгинул.

Севастян, озлобленный инахохленный, как цыпленок, сидит рядом на детском стульчике, так ему сподручнее, он парень миниатюрный.

—  Алло, Тимон, привет! Это я, Барс Сергеевич. Ты чего это там Севастьяна обижаешь?

Давно не видел, говоришь. А как там дела с проверкой? Не понял?! Посадил, говоришь, Ясона? А за что? За подвох. А почему блондин об этом нечего не знает? Пропал без вести, говоришь! Так он это…

254

здесь, у меня. Где-где! В Японии! Конечно! Поговорить с ним хочешь? Хорошо, сейчас позову.

Эй, перестраховщик, иди, успокой своего брата!

— Привет, это я Севастьян! Быть не может! Небось, шутишь? Свя-тая правда, говоришь. Бля, а чего же я тогда здесь прохлаждаюсь? Короче, первым рейсом буду на месте! Чего тороплюсь-то? Так это…

Ясону в СИЗО передачи носить! Смеется.

3 апреля 2007 г.

ЧП в посольстве, или Родина — это все!

Токио, посольство России, обеспокоенный чем-то Барсик мечется по кабинету.

Барсик:

— Блин, какой там! Это уже целое бля! Надо же такое отчебучить! Теперь точно допросами уделают! Ясное дело, не посмотрят, изверги, что я женат на дочке ихнего императора. В ихней Японии все шиво-рот навыворот! А стыдно-то как! Ведь на родине могут подумать, что это я нарочно не доглядел, чтобы меня отозвали обратно, а ведь это неправда! Я настоящий патриот и служение отечеству для меня первое дело!

Входит его жена, Химико. Химико:

— Барсико, сикоко вы будете утомляться подобными действиями? Отдохните-ка лучше. Я сама переговорю с полицией.

Барсик:

—  Не надо, любимая, я выше этого. Коли вляпался, сам за все отвечу.

—  Ну, холосо. Тогда я разрешу комиссару Кошаи переговорить с вами.

Уходит. Стук в дверь. Барсик: —  Кто там?

—  Пусико Кошаи, главный комиссар Северного округа. —  Входите, комиссар, я уже готов.

Открывается дверь и входит Кошаи, по-японски поприветствовав хозяина. С его разрешения садится в кресло и начинает разговор.

255

Комиссар:

— Господин посола, вы, наверное, уже уведомлены отом, чтоувас случилось?

Барсик:

—  Вообще-то да, но, если вам не трудно, уточните, пожалуйста. —  Обязательно, са этим я и пришел. Барс Зергеевич , дело вот в чем. Ваша главный бармена, господин Петров повесился в туалете.

Барсик:

—  Неужели сам до этого додумался?!

—  Непонятно, медицинское заключение еще не готово! Звонок сотового.

—  Ариготе сенсей Кошаро, все понятно, и вам того же! Только что сообщили, что это самоубийство.

Барсик:

—  Так в чем тогда дело? На похороны мы выделим средства. Так что, полагаю, вам не стоит больше ни о чем беспокоиться!

—  Нет, господин посола, что-то сдесь не стыкуется! —  Не понял?

— Ваша секретаря, госпоса Мяуки, доложила нам, что Петров жа-ловался ей на то, что ему кто-то все время угрожает.

Барсик, подумав, а заодно и почесав лапкой нос: —  А вдруг она преувеличивает?

Комиссар:

—  Не, наша сограждыне этим не занимаются.

—  Блин, тогда точно ничего не понимаю! Может, он ей просто набрехал? Кому он такой нужен, пьяница и только?!

—  Не сказите, Барс Зергеевич, он мог иметь доступ к ценной ин-формации.

—  Ага, знал, где хранятся спиртные напитки. Смеется.

—  Ладно, господин посола. Мене уже пора. Пойду еще малость покопаюсь.

—  Да-да, идите, всего хорошего.

Лишь закрылась за комиссаром дверь, Барсик — прыг к телефону

и давай звонить в Москву. Вначале родственнику своему, сенатору Тимону Котовскому, чтобы посоветоваться, что делать дальше. А за-одно и узнать последние новости.

—  Алло, Тимка, привет. Это я, Барс. Как дела у меня? Да хреново!

А ты, что еще ничего не знаешь?! Нет! Тогда слушай. Бармен тут у нас взял да ни с того, ни с сего повесился, скотина этакая! Как это «ну

и что»?! так меня же могут обвинить в этом! Да не, не причастен я,

256

но ты же знаешь верховного. А вдруг он встал сегодня не с той ноги! Не сообщать, говоришь?! Да ты что, это же должностное преступле-ние! А, понятно. Обождать, значит, пока японцы сами доложат. Так они, вроде, и не собираются! Еще и лучше?! Что говоришь, предпри-нять? Ага, точно-точно, не, ты все-таки, молодец!

Кладет трубку. —  Бля, так и сделаю!

Когда Кошаи, как следует, углубился в расследование, он начал сразу же сознавать, что дело это далеко не так примитивно, как каза-лось на первый взгляд и, что Петров, скорее, неповесился, а его убили. Но, кто это мог сделать? В подобном рассаднике добродетели? О том, что это был кто-то со стороны, не могла идти и речи. И комиссар взял-ся за решение вверенной ему задачи с удвоенным рвением. И вскоре кое-что стало определенно проясняться. Оказывается Петров, рабо-тающий в посольстве уже целых десять лет, дружил прежде с Сукики Муркоямой, той самой, которая отсидела в колонии строгого режима в России за торговлю наркотиками целых шесть лет и, лишь совсем недавно вернулась назад в Японию.

Российский посол тоже не дремал. Он и сам проводил рассле-дование. Только инкогнито. Через свою супругу ему удалось-таки разузнать (он сумел перехитрить ее), кто из сотрудников посольства состоял на службе у японской разведки. Таковых оказалось двое, сам покойный Петров и (вот зараза !) госпожа Мяуки. «Как же я сразу не догадался, — чихвостил себя господин Свеклин, — вот дурак-то! Не, рано мне звонить в Кремль, точно не сумею оправдаться!»

После того, как секретарша господина посла подтвердила, что зво-нил, похоже, именно этот голос. Однажды она случайно услышала разговор Петрова с Пугателем. Кошаи все сразу стало ясно. Ай, да го-спожа Муркоямо. Молодец, не захотела простить ему предательство.

В том, что сдал ее именно Петров, комиссар не сомневался. Ведь

у агента, сделавшего это, была кличка «бармен»!

Лишь после того, как к делу подключили самого Императора, Химико посодействовала, коварная Мяуки все же раскололась. Ока-зывается, пан Барсик был не далек от истины. Как, все-таки, верна поговорка — «Преступление совершил тот, кому это выгодно боль-ше всех!»

И вот, наконец-таки, комиссар и Посол снова встретились. На этот раз им было о чем поговорить!

Барсик:

—  Комиссар, что там у вас с делом Петрова? —  Так это, господина посола, мене уже все ясно!

257

—  Вот как, похоже, что и мне тоже!

—  Не, вы не могли догадаться, ведь вы не специалиста! —  Хотите пари? Расскажите вашу суть, а потом я доложу вам, со-

впадает она с тем, что я нашуровал или нет. —  Мозно и пари, ставлю десять тысяч йен! —  А я пятьсот баксов!

—  Уху, уху, тогда слусайте внимательно!

Петров предал своего подельника и, тот решил ему отомстить! И так застыдил бармена по телефону, что тот однажды, не выдержав, повесился в припадке пьяной сентиментальности!

—  Толковая легенда, но только дело обстояло вот как! У этого са-мого подельника, точнее подельницы, была дочь, которая за то время, пока ее мамаша сидела за решеткой выросла и превратилась в роскош-ную девушку, самым заветным желанием которой стало, посчитаться с обидчиком матери! Для этого-то она и устроилась на работу в по-сольство. А, когда мать освободили, девушка и вовсе захотела, как можно быстрее осуществить задуманное, ибо знала, что мать, узнай она об ее планах, попытается помешать ей. Ведь она по-прежнему любила этого плохого человека. И тогда она, воспользовавшись сво-ей мнимой дружбой с потерпевшим, подсыпала ему секретное пси-хотропное средство в спиртное, а затем заставила покончить жизнь самоубийством.