Впрочем, консультант по вопросам строительства по имени Юля держалась в фирме вовсе не благодаря своим модельным внешним данным. Тридцатилетняя Юля имела в загашнике дипломы двух солидных вузов: московского и венского университетов. Еще она имела цепкую деловую хватку, за которую получила в коллективе прозвище «бультерьер» и носила его со скромным гордым достоинством. Президент чрезвычайно ценил Юлины деловые качества, о чем свидетельствовала ее очень и очень весомая зарплата.

Впрочем, жаловаться грех. На фирме все получали приличные деньги. Только отрабатывать их приходилось потом и кровью.

Президент провозгласил аксиому: клиент всегда прав.

Леночка, до этого проработавшая в нескольких государственных учреждениях, к такому демократическому лозунгу давно привыкла, но нисколько им не обольщалась. Как было сказано в одном хорошем фильме, «что-что, а право-то вы имеете». То же самое относилось и к клиентам.

Раньше. В других фирмах. Но не в этой.

Здесь драли с заказчиков хорошие деньги, но соблюдали при этом неукоснительную честность. Фирма строила частные дома, офисы, дачи, в общем, как говорил Президент, все, что не поднимается выше третьего этажа. Строили из хороших материалов, строили грамотно, дополнительных капиталовложений не просили, сдавали точно в срок и ни на какие объективные обстоятельства при нарушении договора не ссылались.

Впрочем, договор с заказчиком был нарушен всего один раз. Фирма честно выплатила ему оговоренную неустойку, и в этот же день без работы остались два высокопоставленных менеджера. Несмотря на то, что работать с Президентом они начали давно, почти с самого основания компании.

Президент в деловых вопросах был объективен, как робот, и безжалостен, как аллигатор. Каждого члена команды он подбирал лично: почти без интереса просматривал резюме, рекомендации и трудовую книжку, гораздо больше внимания уделял личной беседе. Честно говоря, Леночка не надеялась, что ей удастся попасть сюда на работу. Одновременно с ней на должность секретаря претендовали ослепительная блондинка с метровыми ногами и томной поволокой в очах. При этом она была должным образом подготовлена: фантастическая скорость печатания, профессиональный уровень ПК, разговорный английский и блестящие рекомендации от прежнего начальника.

Узнав обо всем этом, Леночка приуныла, и даже решила тихо удалиться до того, как ее об этом попросят. Но вспомнила о детях и сдержала себя страшным усилием воли.

К тому же, едва успев войти в приемную, она совершила катастрофический ляп. Увидела табличку на двери кабинета Президента и залилась хохотом.

И только отсмеявшись, заметила молодого мужчину, сидевшего сбоку, в глубоком кожаном кресле и наблюдавшего за ней с вежливым любопытством.

― Прикол, ― сказала Леночка, кивком головы указывая на табличку.

― Смешно, да? ― оживился мужчина.

― Смешно, ― подтвердила Леночка и снова хихикнула.

― Я старался, ― скромно сказал мужчина.

Легко оторвался от глубокого сиденья, подошел к двери, распахнул ее и пригласил:

― Прошу вас!

И обомлевшая Леночка поняла, что это он и есть. Президент.

В общем, на вопросы она отвечала вяло, изо всех сил пыталась сдержать слезы и ждала только одного: того момента, когда сможет покинуть эту комнату. Но Президент вцепился в нее как клещ, все расспрашивал и расспрашивал о чем-то не имеющего отношения к работе… Ну, например, как она отдыхает, какие книги читает, много ли у нее подруг, давно ли они дружат, есть ли у нее дети, сколько им лет, насколько они самостоятельны… В общем, ерунда какая-то.

Леночка на вопросы отвечала механически, мучительно переживала из-за контраста, который неизбежно должен был возникнуть в сравнении с блестящей во всех отношениях блондинкой, опрошенной перед ней.

Да и вообще, какие могут быть вопросы после разговора с такой барышней, как ее конкурентка?! Умной, красивой, образованной, с блестящей характеристикой бывшего начальника…

― Пишите заявление, ― сказал Президент минут через двадцать.

Леночка механически кивнула. Потом до нее дошел смысл фразы, и она вздрогнула. Уставилась на собеседника и переспросила:

― В смысле, о приеме на работу?

― О приеме на работу, ― подтвердил Президент, ничуть не возмущаясь ее тупостью.

― А как же…

Леночка даже закашлялась от изумления.

― Вы имеете ввиду предыдущую барышню? ― спросил Президент так демократично, словно подобные вопросы были для подчиненных естественными. И, не дожидаясь Леночкиного кивка, ответил:

― Вы мне подходите больше.

Леночка вышла из кабинета, не чуя ног. Меньше всего она надеялась выиграть соревнование с платиновой блондинкой, неотразимой, как нацеленная ядерная боеголовка. Она, тридцатипятилетняя серая мышка, разведенная жена, мать двоих подростков по имени Маша и Даша!

Фантастика!

И ежедневно на протяжении полутора лет Леночка возносила хвалы госпоже Удаче, которая подсунула ей газетное объявление о том, что строительная компания «Парфенон» ищет секретаря для работы в приемной.

Поначалу Леночка очень боялась, что контора с таким несерьезным названием и хохмовым фирменным девизом окажется кидальной. Но проходили дни, недели, месяцы, и она убеждалась в одной простой вещи: в болезненной честности Президента по отношению к заказчикам.

При этом Леночка сильно подозревала, что фирма уходит от налогов всеми возможными способами, находящимися на грани юридического фола. И как-то раз получали разъяснение из уст самого Президента.

― Государство у нас большое, жуликоватое, ― назидал Президент. ― Так и ловит момент, чтобы покрупней облапошить своих несчастных граждан. Почему я не должен отвечать ему взаимностью? Логично?

― Вполне, ― ответила Леночка, не найдя что возразить начальству.

Но про себя подумала: «Странный он все-таки тип».

Выйдя из кабинета Президента в тот самый первый день знакомства, она попыталась вспомнить, как выгляди ее будущий босс. И, к своему удивлению, поняла, что от волнения не удержала в памяти ничего, кроме тоненького шрама, шедшего от правой скулы к уху собеседника. Она не помнила, какого цвета у него глаза, какого цвета его волосы, коротко ли он пострижен, или собирает волосы в хвост на затылке, как многие продвинутые молодые руководители. Не помнила, большой ли у него нос, смуглый он или белокожий, в общем, не помнила ни-че-го!

Ничего, кроме тоненькой ниточки почти незаметного старого шрама!

Но уже на следующий день Леночка восполнила все пробелы в памяти. Президент оказался высоким, симпатичным мужчиной, тридцати шести лет отроду. (Дату его рождения Леночка подсмотрела в личном деле. Как и завлекательную графу «семейное положение», в которой был поставлен не менее завлекательный прочерк.) Волосы начальник имел темные, обузданные хорошей стрижкой, глаза ― карие, нос крупный, но не уродливый. Еще у Президента была хорошая спортивная фигура и обаятельнейшая белозубая улыбка ― убойное оружие фирмы в самых пиковых случаях с трудными заказчиками.

Особенно, если заказчиками были дамы.

В этом вопросе президент был на все руки дока, и любую самую строптивую клиентку уламывал за какие-то считанные минуты. Как у него это получалось, Леночка не понимала. Беседы происходили за закрытой дверью, иногда тет-а-тет, иногда в присутствии юриста или консультанта по строительству. Но финал был предсказуем, как смена времен года. Преобразившаяся и похорошевшая дама выплывала из кабинета Президента со счастливой улыбкой на устах и, расцеловавшись с секретаршей и консультантом, следовала на выход.

Шаманство какое-то, не иначе. Личное обаяние…

Президент, конечно, видный мужчина ― кто же спорит? ― только у него есть один пунктик: «охота на работе строго запрещена».

Это было правилом таким же непреложным, как правило относительно правоты клиента. Красивых женщин на фирме великое множество, и все они, как подозревала Леночка, были бы очень даже не против… Но Президент сохранял между собой и сотрудницами безукоризненную дистанцию. При этом он относился к женщинам со странным для руководителя-мужчины уважением. Не колеблясь, доверял им руководящие должности. Никогда не разговаривал с устало-снисходительной интонацией демократичного руководителя, заранее прощающего глупым бабам недостаток ума. Был предельно объективен, выслушивая их профессиональное мнение по тому или иному вопросу. В общем, относился к сотрудникам-мужчинам и сотрудницам-женщинам с одинаковым пиететом, если они грамотно делали свою работу.