― Игнатий, благослови его бог, ― согласился Егор. ― Хорошо, хоть он мне что-то объяснил, а то бы так и ходил, как дурак: меня сосватали, а я знать не знаю!
Ника снова шевельнулась.
― Это неправда? ― спросила она.
― Причем, от первого до последнего слова! ― твердо ответил Егор.
― Зачем же она тогда…
Тут Ника спохватилась и умолкла.
― Хороший вопрос! ― сказал Егор деревянным голосом. ― Сам удивляюсь…
― Наверное, она вас любит, ― предположила Ника.
Егор быстро посмотрел на нее. Бледность уступила место розовому румянцу. Волнуется. С чего бы ей волноваться?
― Амина не умеет этого делать, ― ответил он безнадежно.
Ника недоверчиво усмехнулась, и тут Егора прорвало. Он набрал в грудь побольше воздуха и выложил постороннему, почти незнакомому человеку то, что никогда не рассказывал даже собственной матери. Рассказал о школьном приятеле Ромке. Вернее, о бывшем приятеле. Рассказал о том, как удивился, когда Ромкина жена по имени Амина сообщила Егору, что уходит от мужа. Рассказал о том, как она задалась целью изловить намеченную добычу. Рассказал о двух поцелуях, которыми они обменялись за все время знакомства. Рассказал о сегодняшнем звонке матери. Рассказал даже о том разговоре с Аминой, когда все точки над «i» были расставлены окончательно и бесповоротно. Не забыл упомянуть выгодный заказ, которым Амина и отец попытались на него надавить… В общем, рассказал абсолютно все. От начала и до конца.
Ника слушала его молча, не перебивая. Егор не мог уловить ее реакцию, но это, честно говоря, его сейчас не волновало. Он выбрасывал из себя наболевшую правду, как выбрасывают мусор, скопившийся в доме за долгое время: без сожалений, без колебаний. Поэтому, когда рассказ был закончен, и в душе неожиданно образовалось чистое, хорошо проветренное пространство, Егор успокоился.
― Не молчите, ― попросил он после нескольких минут молчания. ― Вы мне не верите?
Ника шевельнулась.
― Не знаю, ― сказала она задумчиво.
― Значит, не верите.
Она посмотрела на него.
― Снимите очки, ― попросил Егор.
― Зачем?
― Пожалуйста!
Ника медленно подняла руку и убрала очки, закрывавшие половину лица. Егор наклонился и посмотрел ей прямо в глаза.
Так они просидели очень долго. Наверное, минут пять. Наконец зеленые зрачки напротив дрогнули, и Ника первой отвела взгляд.
― А теперь? ― спросил Егор.
Она беспомощно пожала плечами.
― Наверное, верю…
― «Наверное» меня не устраивает, ― сказал он со злостью.
Злость была самая настоящая, не театральная, и Ника это почувствовала. Дотронулась до его руки и примирительно сказала:
― Не сердитесь.
Он тяжело вздохнул.
― Я сержусь не на вас.
Ника снова закрылась черными стеклами.
― Егор, я вам очень благодарна за откровенность…
― Но?..
― Но вы должны понять меня правильно.
Ника помолчала, собираясь с мыслями.
― Меня, в общем, не касаются ваши отношения с женщинами. Нас объединяют только деловые интересы, и ничего другого между нами быть не может…
Егор бросил на нее короткий удивленный взгляд, но промолчал.
― Ничего другого быть не может, ― твердо повторила Ника.
Остановилась, словно ожидая возражений. Егор молчал.
― Если у вас есть близкая женщина…
Ника помедлила.
― …то она может в это не поверить. И это ее право. Поэтому, если ваши близкие друзья будут недовольны…
Ника снова остановилась.
― …то лучше нам не затевать совместных проектов, ― договорила она наконец.
Егор беззвучно хлопнул в ладоши.
― Браво! ― сказал он с горечью. У него не шла из головы ее фраза о том, что между ними ничего не может быть, кроме деловых отношений.
― Браво! ― повторил он. ― Кто угодно определяет мою жизнь, кроме меня самого!
― Невеста ― это не кто угодно…
― Мы уже выяснили, что невесты у меня нет, ― перебил ее Егор. ― Про ребенка не знаю, врать не буду. Но если Амина от кого-то и беременна, то точно не от меня. И вообще, это ее жизнь, ее дело, и обсуждать все эти тонкости мне не хочется. Я хочу одной простой вещи: чтобы мне не мешали жить так, как я считаю нужным!
Он хрустнул костяшками пальцев и отвернулся.
― Вот вы мне предложили другого консультанта, ― заговорил Егор через минуту. ― Спасибо, конечно… но вам не приходило в голову, что я могу не захотеть делиться своей тайной с незнакомым человеком? Да, вы тоже были для меня незнакомым человеком! ― быстро признал Егор, не давая ей вставить слово. ― Но я вам поверил! Не знаю, почему. Просто поверил ― и все. И что теперь? Мы должны менять наши планы? Из-за чего? Из-за того, что меня пытается взять на поводок женщина, которую я не люблю? Я что, не имею права на собственные желания?!
― Имеете, имеете, ― успокоила Ника.
― Спасибо! ― поблагодарил он с сарказмом. ― Вы очень добры!
Ника тихо засмеялась, и Егор понял, что лед сломан. Воздух вокруг них, недавно наэлектризованный напряжением, разрядился, словно омытый теплым летним дождем.
― Пожалуй, вы правы, ― сказала Ника. ― Я вам почти верю.
― Что мне сделать, чтобы вы поверили окончательно? ― осведомился Егор. ― О, знаю! Я собираюсь поехать поговорить с Аминой. Не составите компанию?
Ника ахнула:
― Вы с ума сошли!
― Вот еще! ― продолжал обезумевший Егор. ― Я ей этого не спущу! Поедите со мной?
― Ни за что! ― твердо ответила Ника. ― И сама не поеду, и вас не пущу!
― А как я еще могу доказать, что говорю правду? ― страстно спросил Егор. ― Наизнанку вывернуться?
― Все! ― сказала Ника железным голосом, и он послушно умолк.
Ника поправила очки и тихо договорила:
― Забыли.
«Ну уж нет!» ― подумал Егор. Хотя вслух этого произносить не стал. Разговор с Аминой предстоял долгий и емкий, но Ника права: в его сегодняшнем состоянии лучше этого не делать.
Ничего. Он дождется следующего дня. Он эту подлость безнаказанной не оставит.
― Вы расскажете все Игнатию? ― спросил Егор после минутной паузы.
― Зачем?
Егор пожал плечами.
― Мне кажется, у него сложилось обо мне неверное мнение. А это скверно. Потому что мне ваш дед нравится.
Ника поправила прядь, выбившуюся из-за уха.
― Он за меня переживает, ― признала она неохотно.
― Есть повод? ― поинтересовался Егор.
Она бросила на него короткий взгляд.
― Был.
― А-а-а…
И Егор замолчал, не настаивая на продолжении. Хотя его недавняя откровенность давала на это право.
― Я полгода встречалась с одним человеком, ― начала Ника с усилием.
Егор поднял ладонь.
― Не хотите ― не рассказывайте…
― Не хочу, но расскажу, ― твердо ответила Ника. ― Вы же мне рассказали… Так вот. Я с ним встречалась полгода, а потом ко мне домой явилась его беременная жена.
Она замолчала, глядя прямо перед собой.
― Я понял, ― сказал Егор. ― Не продолжайте.
― С тех пор я даже в деловые отношения с мужчинами стараюсь не вмешивать их женщин и детей, ― неловко, словно оправдываясь, сказала Ника. ― Мне не нужны все эти проблемы. Сыта по горло.
― Я понимаю.
Они помолчали еще немного.
― Игнатий меня очень любит, ― продолжала Ника. ― У него кроме меня нет никого. Да и у меня нет по большому счету… Нет, есть отец, но…
Она замялась.
― Он женился второй раз, когда мне было десять лет. И переехал к жене. А меня Игнатий ему не отдал. Честно говоря, отец особенно не настаивал.
Ника снова пожала плечами.
― Вы не общаетесь? ― спросил Егор.
― Почему? ― изумилась Ника. ― Общаемся! Только у него своя жизнь: жена, дети, интересы…
Она подумала и добавила лояльным тоном:
― У нас вполне нормальные отношения. С отцом, его женой и детьми.
― Ясно, ― подвел итог Егор.
Поднялся со скамейки и протянул руку, помогая собеседнице встать. Спросил, глядя на собственное отражение в черном стекле:
― Так мы завтра едем за снаряжением?
― Едем, ― ответила Ника. Ее губы тронула слабая улыбка. ― Простите меня.
