― Тоже верно, ― уныло пробормотал Его.
Еще раз посмотрел на часы и начал собираться. Амина ненавидит, когда ее заставляют ждать.
Вышел в приемную, спросил Леночку:
― Что у меня после обеда?
― Встреча с заказчиком, ― ответила Леночка, сверившись с ежедневником. ― В половине третьего.
Егор мысленно прикинул. Сейчас начало второго. Ресторан в десяти минутах езды от конторы. Они с Аминой договорились встретиться в половине второго. Значит, на все про все у него сорок минут.
Не больше.
Заказчики не должны его ждать, ибо хлеб за брюхом не ходит.
Но Егор все же решил подстраховаться и сказал:
― Леночка, если я минут на десять опоздаю…
И замялся.
― Все понятно, ― ответила Леночка, ничуть не смутившись заминкой. ― Предложу гостю чай, кофе, что-нибудь покрепче и дам полистать свежий номер «Спортэкспресса».
― Вы умница, ― сказал Егор благодарно.
Надо же, купила свежий номер исключительно мужской газеты! Действительно, умница!
― Работа такая, ― ответила Леночка философски.
Он улыбнулся ей и покинул приемную.
С каждым сделанным шагом его настроение приближалось к отметке «нуль». А когда он прибыл в ресторан, то перевалило на отрицательный показатель.
Егор вошел в ресторанный зал, метрдотель провел его к заказанному столику, стоявшему в укромном уголке возле стены. Амина предпочитала именно это место, и Егор заранее позаботился его зарезервировать. Хотя какое все это сейчас имеет значение? Ясно же, что никакие маленькие знаки внимания не скрасят большую свинью, которую он собирается подложить своей даме!
Ну, во всяком случае, она его решение расценит именно так.
Официант прилетел мгновенно, материализовался возле столика из пустоты.
― Я жду даму, ― сказал Егор. ― Пока что принесите мне бокал сухого вина.
― Какого именно? ― почтительно осведомился официант.
― На ваш выбор, ― нетерпеливо ответил Егор.
Официант окинул клиента проницательным взглядом и произвел очередную нуль-транспортировку. То есть растворился в воздухе и собрал себя где-то в районе кухни.
Через минуту Егор маленькими глотками потягивал белое вино, которое удивительно благотворно действовало на взвинченные ожиданием нервы.
― Переживаешь? Брось! ― внушал вкрадчивый льстивый голосок. ― Подумаешь, беда! Беда это когда происходит что-то непоправимое. То, что от тебя не зависит. Понимаешь? Смертельная болезнь, или смерть…
Егор суеверно сплюнул через плечо.
― И не говори, ― поддержал голосок. ― С тобой, насколько мне известно, ничего подобного не произошло.
― Пока не произошло, ― поправил Егор вслух.
Женщина, сидевшая за соседним столиком, подняла голову и удивленно взглянула на него. Егор торопливо закашлялся, приложил к губам открахмаленную салфетку.
Взглянул на часы. Без двадцати пяти два. Черт, где она?
И в тот же момент, словно отвечая на его нетерпеливые мысли, Амина вошла в зал.
Она остановилась на пороге, обвела внимательным взглядом людей, сидевших за столиками. Увидела Егора и приветственно махнула рукой.
Егор вяло махнул в ответ и поднялся со стула.
Она шла к нему через весь зал: стройная, легкая, струящаяся над землей. Подошла к Егору, приподнялась на носочки и прикоснулась губами к его щеке. Повеяло запахом экзотических духов, чрезвычайно подходивших такой женщине, как Амина.
― Привет, ― сказала она, красиво опускаясь на край подставленного стула.
Егор обошел стол, уселся напротив и ответил:
― Еще раз здравствуй.
С одобрением осмотрел нежную смуглую кожу, тронутую розовыми французскими румянами с такой деликатностью, что они казались естественными. Кожа была настолько совершенной, что ее можно было смело разглядывать под лупой: все равно никто не смог бы обнаружить ни одного изъяна.
Кожа, как и высокие нежные скулы, как и узкие, улетающие к вискам глаза, как и прямые волосы, сверкающие бронзовым переливом, достались Амине от матери-узбечки. От нее же досталось и шармовое экзотическое имя, непривычное для уха московского жителя.
Еще от матери Амина унаследовала узкую гибкую фигуру девочки-танцовщицы, не меняющуюся с годами.
Впрочем, какие ее годы? Подумаешь, двадцать восемь лет!
Кое-что блистательная Амина унаследовала от более тяжеловесного и приземленного отца. Например, прекрасный вкус и умение одеваться строго в соответствии с обстоятельствами. Вот и сейчас на ней не ослепительное вечернее платье, которое должно лишить потенциального мужа способности к сопротивлению, а простой скромный сарафанчик с вышивкой в восточном стиле. Но простота выглядит умопомрачительно дорого, а орнаментальная вышивка смотрится на Амине органично, как вторая кожа. Прямые сверкающие волосы небрежно отброшены за плечи, на длинной, как у египетской царицы, шее тоненькая платиновая цепочка.
На нее оглядывались даже женщины, что уж говорить о мужчинах!
Егор еще раз окинул ее одобрительным взглядом.
Да. Любой мужчина будет только счастлив получить такую жену. Красавицу, умницу (с дипломом МГИМО и двумя иностранными языками в анамнезе), далеко не бесприданницу, девушку их хорошей семьи, родитель которой вполне может помочь будущему зятю во всех его начинаниях…
Почему же он, задавая себе вопрос «да или нет», даже не задумывается перед ответом?
Почему он твердо, категорически знает, что никогда не женится на драгоценном сплаве супердостоинств по имени Амина?
Егор вздохнул.
― Я еще ничего не заказал, ― сказал он виновато.
Оглянулся, и официант мгновенно возник возле его локтя.
― Слушаю вас…
Егор передвинул через стол папку с меню.
― Выбирай, ― сказал он вежливо.
Амина, не открывая папку, быстро и точно продиктовала выбранные блюда. Она всегда твердо знала, чего хочет.
― Мне то же самое, ― сказал Егор официанту.
Тот склонил голову к плечу и бесшумно растворился в воздухе.
Минуту они молчали, собираясь с силами перед предстоящим сражением.
Тут Егор отставил бокал с вином, потрясенный пришедшей в голову мыслью.
Вот оно! Он понял, почему не хочет пускать в свою жизнь женщину по имени Амина! Потому, что отношения с ней ― это непрерывные военные действия! Схватки за лидерство, за решающее слово, за принятое решение, за все, что является частью быта…
До сих пор Егор беспрекословно уступал ей первенство. Но вовсе не потому, что она его подчинила.
Потому, что не считал ее частью своей жизни.
Если Амина все-таки добьется своего, войдет в его дом и в его жизнь, то существование превратиться в непрерывную борьбу, вечный изматывающий спор за первенство. И в этой борьбе Амина будет способна на любой ход.
В том числе на удар в спину.
― Ты плохо выглядишь, ― сказала Амина озабоченно.
Егор пожал плечами.
― Приходится много работать.
― Над конкурсным проектом? ― проявила осведомленность Амина.
― Конкурсный проект мы сдали месяц назад, ― спокойно ответил Егор.
― Знаю.
Амина немного помедлила, ожидая вопроса, но Егор его не задал.
― Папу назначили председателем комиссии, ― вынуждена была объясниться Амина.
― А-а-а…
Равнодушие в его голосе Амину озадачило.
― Ты не рад?
― За кого? За твоего отца?
Ее прямые брови чуть нахмурились.
― Не валяй дурачка. За себя, конечно!
― А я-то здесь при чем? ― удивился Егор так натурально, как только позволяли стесненные обстоятельства. Но внутренне сжался.
Вот он ее козырь.
Папа ― председатель конкурсной комиссии. И ему в конечном итоге принадлежит решающее слово.
Вернее, не ему, а любимой единственной дочери. Амине.
― Еще не поздно! ― воззвало к нему благоразумие. ― Будь дипломатом!
«Что ж мне теперь, жениться на нелюбимой женщине?» ― огрызнулся Егор. Мысленно, разумеется.
«Зачем? Просто притворись, что не против! Потяни время! Не отвечай определенно!» ― заклинало благоразумие, и Егор понимал, что оно право.
