Герсен подскочил на стуле и оглянулся. Невозможно было скрывать, что он нервничал – по меньшей мере, от самого себя: «Ливень. Гром».

«Мне показалось, что я слышал рев посадочных дюз». Тихальт поднялся на ноги и пристально посмотрел в окно: «Кто-то прилетел».

Герсен тоже встал и выглянул в окно: «Ничего не вижу».

«На площадку опустился корабль», – настаивал Тихальт. Он снова сел и, помолчав, прибавил: «Там остаются – или оставались – только два корабля: ваш и звездного короля?»

«А ваш корабль – где он?»

«Я приземлился в долине к северу отсюда. Не хочу, чтобы кто-нибудь взломал мой монитор». Тихальт, казалось, прислушался, после чего внезапно посмотрел Герсену в глаза: «Вы не наводчик».

«Нет».

Тихальт кивнул: «Наводчики, как правило, пошлый и развязный народ. Но вы не работаете на МСБР?»

«Считайте, что я – исследователь».

«Вы мне поможете?»

Побуждения Герсена противоречили всем инстинктам, отработанным за годы суровой подготовки. Он неохотно выдавил: «В какой-то мере – в очень узких пределах».

Тихальт безрадостно усмехнулся: «В каких пределах?»

«Мои дела имеют первостепенное значение. Я не могу себе позволить уклониться от достижения моих собственных целей».

Тихальт не был разочарован или возмущен – от совершенно незнакомого человека невозможно было ожидать ничего другого. «Странно! – снова заметил он. – Странно, что вы не знаете Хильдемара Дасса, по прозвищу „Красавчик Дасс“. Он скоро придет. Вы спрóсите – откуда я знаю? Это неизбежно – такова примитивная логика страха».

«Вам ничто не угрожает, пока вы остаетесь в таверне, – напомнил Герсен. – У Смейда свои правила».

Тихальт кивнул, явно смущаясь тем, что поставил Герсена в неудобное положение. Прошла минута. Звездный король поднялся на ноги – его розовато-оранжевый и алый костюм ярко озарился дрожащим светом камина – и медленно поднялся по лестнице, не глядя по сторонам.

Тихальт провожал его глазами: «Впечатляющее существо! Насколько я знаю, только самым крупным и статным из них позволяют покидать их планету».

«Я тоже слышал нечто в этом роде».

Тихальт сидел, глядя в огонь. Герсен начал было говорить, но сдержался. Тихальт приводил его в отчаяние по одной простой причине: Тихальт вызывал у него симпатию, Тихальту удалось проникнуть сквозь его умственные заграждения, Тихальт обременил его новыми заботами. Кроме того, Герсен был недоволен собой – по причинам гораздо более сложным; по сути дела, для этого недовольства не было причин, поддававшихся рациональному объяснению. Бесспорно, его собственные дела имели первостепенное значение; бесспорно, он не мог позволить себе уклониться от достижения своих целей. Но если сочувствие могло смущать его и влиять на него так легко и с такой силой, как он сосредоточится на осуществлении своих планов?

Размышления не успокоили его – напротив, недовольство собой только возросло. Между ним и прекрасным миром, о котором вспоминал Тихальт, существовала некая связь, слишком тонкая, слишком смутная, чтобы ее можно было точно определить – ощущение потери, тоска по чему-то недостижимому, стремление к удовлетворению некой потребности, чуждой всем остальным… Одним внезапным гневным жестом Герсен отмел все раздражавшие его сомнения и вопросы. Они только препятствовали скорейшему достижению целей.

Прошло пять минут. Тихальт запустил руку в карман куртки и вынул конверт: «Здесь несколько фотографий – возможно, вам доставит удовольствие просмотреть их на досуге».

Герсен молча взял конверт.

Раскрылась входная дверь. В темном проеме, разглядывая трактирный зал, стояли три темные фигуры. Смейд, протиравший стаканы за стойкой бара, взревел: «Заходите или проваливайте! По-вашему, я должен отапливать всю проклятую планету?»

В помещение зашел самый странный человек из всех, с какими Герсен когда-либо встречался. «Полюбуйтесь! – с сумасшедшим смешком сказал Тихальт. – Перед вами пресловутый Красавчик Дасс».

Дасс был высок – почти двухметрового роста. Его торс, подобно трубе, не менялся в ширине от колен до плеч. У него были очень тонкие длинные руки, кончавшиеся непропорционально большими костлявыми кистями и такими же огромными ладонями. Голова, такая же цилиндрически удлиненная, как торс, увенчивалась ежиком ярко-красных волос, а подбородок почти покоился на ключицах. Дасс красил шею и лицо в тот же ярко-красный цвет, что и волосы, за исключением пары бледно-голубых кругов на щеках, напоминавших оттенком плесень на гнилом апельсине. На каком-то этапе его профессиональной карьеры нос Дасса был расщеплен и представлял собой пару заостренных хрящевых выступов, а веки были полностью вырезаны. Для того, чтобы не высыхала роговица глаз, Дасс носил на лбу два жиклера, соединенных трубками с резервуаром – каждые несколько секунд жиклеры выпускали ему в глаза два туманных облачка распыленной жидкости. Кроме того, на бровях он закрепил пару черных пластинок, изобразив на них белки глаз с ярко-голубыми зрачками – такими же, как у самого Дасса. Будучи сдвинуты вниз, пластинки защищали глаза от света – в данный момент они были сдвинуты вверх.

Телохранители Дасса по контрасту выглядели обыкновенными людьми: смугловатые «крутые» субъекты крепкого телосложения, они оценивали обстановку бегающими проницательными глазами.

Приветствия не последовало – ограничившись резким жестом, Дасс обратился к Смейду, наблюдавшему за происходящим из-за стойки: «Три комнаты, будьте добры. А сейчас нам нужно подкрепиться».

«Вас обслужат».

«Меня зовут Хильдемар Дасс».

«Добро пожаловать, господин Дасс».

Дасс прошествовал размашистыми шагами туда, где сидели Герсен и Тихальт. Переводя взгляд с одного на другого, он вежливо произнес: «Так как все мы – путешественники и гости господина Смейда, давайте познакомимся. Я – Хильдемар Дасс. Не соблаговолите ли представиться?»

«Кёрт Герсен».

«Килен Таннас».

Губы Дасса, бледные и лиловато-серые на фоне ярко-красной кожи, растянулись в улыбке: «Вы удивительно напоминаете некоего Луго Тихальта – я ожидал его встретить в этой таверне».

«Думайте, что хотите, – резким от напряжения голосом ответил Тихальт. – Я сказал, как меня зовут».

«Какая жалость! У меня дело к Тихальту».

«Значит, ко мне у вас нет никакого дела».

«Как вам угодно. Хотя я подозреваю, что дело, касающееся Луго Тихальта, может заинтересовать Килена Таннаса. Не согласитесь ли побеседовать со мной наедине?»

«Нет. Я не интересуюсь чужими делами. Мой знакомый знает как меня зовут; я – Килен Таннас».

«Ваш „знакомый“? – Дасс обратил внимание на Герсена. – Вы хорошо знаете этого человека?»

«Не хуже, чем любого другого».

«И его зовут Килен Таннас?»

«Если он сказал, что так его зовут, думаю, вам следует так его называть».

Дасс промолчал и отвернулся. Вместе с подручными он уселся за стол в конце помещения, где им подали закуски.

«Конечно, он меня узнал», – глухо произнес Тихальт.

Герсен снова почувствовал приступ раздражения. Почему Тихальт считал нужным вовлекать постороннего человека в круговорот своих проблем, если его личность уже установлена?

Тихальт не замедлил объясниться: «Я отказываюсь брать наживку, но он думает, что я у него на крючке – и поэтому забавляется».

«А где же Малагейт? Вы говорили, что прилетели сюда, чтобы встретиться именно с ним?»

«Да, и мне лучше вернуться на Альфанор, чтобы разобраться с ним лицом к лицу и окончательно решить этот вопрос. Я отдам деньги, но не позволю ему найти планету».

В конце трактирного зала Дассу и его приятелям подавали блюда из кухни Смейда. Понаблюдав за ними, Герсен заметил: «Они ведут себя так, словно ни о чем не беспокоятся».

Тихальт хмыкнул: «Они уверены в том, что я уступлю Малагейту, даже если не пожелаю иметь дело с ними. Я попробую сбежать. Дасс не знает, что я приземлился в соседней долине. Возможно, он считает, что ваш корабль на площадке – мой».

«Кого привез с собой Дасс? Кто эти двое?»