Держа кота, я отошел и прижался к стене за дверью. Я ждал. Ничего не происходило. Было слышно только мое собственное неровное дыхание и тихое мурлыканье кота.
Шло время, и я начал задумываться – придет ли Бенно? Вдруг я заметил, что дверь открывается.
Я нагнулся и поставил кота на пол. И тихонько толкнул его прочь от себя. Потом я выпрямился, напрягши каждый мускул.
Дверь продолжала медленно открываться. Кот стоял не двигаясь, глядя на нее. Вдруг он зашипел и распушил хвост.
Дверь распахнулась.
– Проклятье! – услышал я голос Бенно. – Это кот!
Я задержал дыхание, надеясь, что Бенно войдет, но он не вошел. Головорез стоял в коридоре, и я слышал, как он сопит.
Кот попятился.
– Как ты сюда попал? – спросил Бенно. – Ну-ка, иди ко мне.
Но коту он, кажется, не понравился. Кот шипел на Бенно, продолжая пятиться.
Бенно вошел в кухню. Стрелять в него я не мог, поскольку преполошил бы весь дом. В руке Бенно держал пистолет. Мерзавец двигался медленно, не сводя глаз с кота.
– Эй, ты, собака, а ну иди сюда, – сказал он.
Бенно был в трех футах от меня, когда, наверное, инстинкт предупредил его об опасности. Он резко развернулся, когда я уже замахивался. Это быстрое, неожиданное движение сбило меня, и мой кулак вместо челюсти попал ему в плечо. От удара Бенно отлетел к стене, он отчаянно пытался сохранить равновесие и в то же время навести на меня пистолет.
Я кинулся к нему, правой рукой блокируя его руку с оружием. Стиснув ему пальцы, я прижал Бенно к стене.
Его жирное лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего. Он попытался схватить меня за горло, но я нанес оглушающий удар левой в висок.
Я вырвал у него пистолет и отбросил в сторону, а потом схватил Бенно за шею, надавив на трахею большими пальцами. Я нажал сильнее, и его лицо посинело, а глаза вылезли из орбит. Я прижимал Бенно к стене, продолжая душить. Когда я отпустил его, он тихо осел на пол, глаза у него закатились под лоб и были видны только одни белки. С бьющимся сердцем я наклонился над ним и положил палец ему на глаз. Он не мигнул. Я тронул артерию на шее. Пульса не было.
Я выпрямился, разминая затекшие пальцы, и, достав нетвердой рукой сигарету, закурил. «Райзнер, Делла, Рикка, а теперь еще и Бенно», – подумал я. Мне никого из них не было жалко. Если бы я не убил их, они бы убили меня.
Подошел кот и осторожно понюхал мертвое лицо Бенно. Потом поднял лапу и тронул его за нос.
Я два или три раза затянулся сигаретой, затем бросил ее на пол и раздавил пяткой. Времени очень мало, а сделать надо много.
Я обулся, сунул пистолет Бенно в карман брюк и пошел по коридору в гостиную.
Джинни лежала в кресле. Ее руки были связаны за спиной, а во рту до сих пор торчал кляп. Голова свешивалась вперед, словно она была в обмороке.
Я подбежал к ней, разрезал веревку на руках и осторожно вытащил кляп изо рта.
– Джинни, дорогая!
Она тихо застонала.
– Джинни, это я. Очнись, дорогая, надо уходить отсюда.
Она откинула голову и приоткрыла глаза. Джинни медленно пришла в себя и погладила меня по щеке.
– Где ты был, Джонни? – хрипло спросила она. – Я ждала и ждала. Я переехала сюда, надеясь, что ты вернешься. Я так долго ждала.
– Я все тебе потом расскажу. Давай, малышка, надо уходить отсюда поскорее. И уезжать из города. На улице стоит моя машина.
– Куда мы едем? – Она села, прикрывая руками разодранное платье.
– Решим по дороге. Надо торопиться.
Она вздрогнула:
– Где этот ужасный коротышка? Кто он?
Я поставил ее на ноги. Коленки у нее подогнулись, и она бы упала, если бы я не подхватил ее.
– Ни о чем не беспокойся. Идем отсюда.
– Нет! – Она попыталась оттолкнуть меня, но я держал ее. – Я не пойду с тобой, пока не узнаю, что все это значит. Почему мы должны уехать? Позвони в полицию, Джонни. Вызови сюда полицейских. Почему мы должны бежать?
– Ты не понимаешь, Джинни, – сказал я, пытаясь сдержать нетерпение. Каждая потерянная секунда ухудшала наши шансы. – Мы не можем звать полицию. Капитан полиции с ними в сговоре. Мы должны бежать отсюда!
В ее глазах отразился испуг.
– А что это за разговоры про деньги? – спросила она не дыша. – Что за деньги, Джонни?
Я сразу понял – ни за что не надо говорить ей про доллары. Может быть, потом, но только не сейчас. Она не поймет, что они принадлежат мне по праву, она даже может решить, что я украл их.
– Он с кем-то меня спутал, – ответил я. – Идем же, Джинни. Я все расскажу тебе в машине.
– Он все спрашивал меня про казино, – говорила Джинни, не слушая меня. – Он сказал, что ты украл их в казино.
– Он врет. Идем, дорогая. Он в любую минуту может вернуться. Он очень опасен.
– Джонни, ты украл их?
– Конечно нет.
– Честное слово?
– Да, честное слово. Это все ошибка. Идем, Джинни, идем скорее.
– Тебе придется мне помочь. Я не могу идти.
Я с облегчением вздохнул.
– Тебе не надо идти. Я понесу тебя, – сказал я и взял ее на руки.
Она обняла меня за шею:
– Я так испугалась, Джонни. Я так по тебе скучала.
– Все будет хорошо. Через недельку, дорогая, ты обо всем забудешь.
Я подошел к двери и открыл ее.
За дверью стоял капитан Хейм. В руке он держал кольт, которым и затолкал меня обратно в комнату. Глаза у него были похожи на две льдинки.
Глава 3
Я посадил Джинни в кресло, а сам поднял руки; Хейм вошел в комнату и ногой закрыл дверь.
– Похоже, на последнем убийстве я тебя поймал, – сказал он. Кольт смотрел мне в грудь. – Рикка прожил достаточно долго и успел сказать мне, что это ты застрелил его. Ты становишься опасным, как бешеный пес, Фаррар.
Я услышал, как в ужасе ахнула Джинни.
– Послушай… – начал я, но Хейм перебил меня.
– У меня есть доказательства, что ты убил Райзнера и эту Вертхэм, а теперь еще и Рикку, – продолжал он. – Это уже слишком. К стене!
Я понял, что он хотел сделать. Я понял это по его взгляду. Он не может допустить, чтобы я предстал перед судом. Слишком много я о нем знаю. Самый простой для него выход – пустить в меня пулю при сопротивлении во время задержания.
Я взглянул на Джинни. Она, широко раскрыв глаза, смотрела на меня, лицо ее было бледным и испуганным.
Хейм тоже бросил на нее взгляд.
– И ты, – сказал он ей. – К стене рядом с ним!
Она погибнет вместе со мной. Он не может оставлять свидетеля.
– Погоди, Хейм! Мы можем заключить сделку.
– К стене! – рявкнул он. – Я не вступаю с тобой в сделки. Мне запрещено!
– Тебе запрещено, ну и что ж? – заговорил я поспешно, зная, что в любую секунду он может выстрелить. – У меня половина резервного фонда казино – четверть миллиона долларов!
Это его удержало, как я и думал. Глаза его блеснули.
– Не морочь мне голову, Фаррар, – сказал он жестко, – тебе не удастся выкрутиться. – Но прозвучало это как-то неубедительно.
– Отпусти нас обоих, и я поделюсь с тобой. Сто двадцать пять тысяч будут твои!
– Где они?
– Там, где ты без меня их не возьмешь. Наличными, Хейм. Эти деньги нельзя проследить. Мне надо только три часа форы. Идет?
– Я не стану договариваться с тобой, пока не увижу деньги, – сказал он.
– Увидишь, но мне нужно, чтобы ты пообещал – ты дашь нам три часа форы после того, как получишь деньги.
На его обожженном солнцем лице появилась насмешливая улыбка.
– Я заберу все, Фаррар. Тебе нечего поставить для торгов. Я заберу все и дам тебе час форы.
– Нет! Я дам тебе две сотни. У меня тоже должно что-то остаться. Мне надо уехать, поэтому я прошу фору в три часа.
– Все деньги, иначе я пристрелю вас обоих и поищу доллары сам. – Он ухмыльнулся. – Вот так-то. Говорю же – ты ничем не можешь меня заинтересовать.
Я был готов купить нашу с Джинни свободу за половину денег, но все я ему не отдам. Слишком дорого они мне достались, чтобы вот так, запросто, расстаться с ними. Был только один выход.
