Эмма обернулась, и ей было достаточно кинуть один взгляд на моё лицо, чтобы её лоб избороздило знакомое выражение беспокойства. Она с тоской посмотрела в сторону фуд-корта, а затем бросилась в мою сторону.

— Приступ паники? — прошептала она.

Я смогла только кивнуть, борясь с желанием закрыть глаза. Иногда бывает хуже, если я вижу только темноту. Мне кажется, что мир приближается ко мне. Как будто вещи, которые я не могу видеть, ползут ко мне.

Или, может быть, я слишком много смотрю ужастиков...

— Ладно, пойдем.

Эм взяла меня под руку, пытаясь одновременно выпрямить меня и оттащить от ресторанного дворика, эскалатора и всего остального, что могло спровоцировать эту конкретную... сцену.

— Хреново? — спросила она, как только мы прошли метров пятьдесят.

— Уже лучше.

Я сидела на краю огромного фонтана в центре торгового центра. Струи воды в некоторых точках доставали до второго этажа, и нас слегка забрызгало, но больше сидеть было негде. Все скамейки были заняты.

— Может быть, ты должна рассказать кому-нибудь об этих приступах паники. — Эмма плюхнулась позади меня, подогнув одну ногу под себя, водя пальцами по ребристой воде. — Странно, что они случаются только в определенных местах. У моей тети были приступы, но ей не становилось лучше, когда она отходила куда-нибудь подальше. Паника не проходила. — Эмма пожала плечами и ухмыльнулась. — И она сильно потела. Ты не выглядишь потной.

— Ну, по крайней мере, есть светлая сторона.

Я заставила себя засмеяться, несмотря на темный, почти клаустрофичный страх, притаившийся на краю моего сознания, готовый при первой же возможности охватить меня. Это случалось раньше, но никогда и нигде так сильно, как в торговом центре. Я вздрогнула, думая, насколько близко я была от того, чтобы унизить и себя, и Эмму в присутствии сотен людей. И больше половины своих одноклассников. Если бы я выставила себя идиоткой перед ними, новости разлетелись бы по школе еще до первого звонка в понедельник.

— Все еще жаждешь мщения? — ухмыльнулась Эмма.

— Да. Дай мне еще одну минуту.

Эм кивнула и начала рыться в своем кошелке, ища центы. Она обожала кидать монетки в фонтан, несмотря на мою уверенность, что ни одно желание, за которое приходится платить, не может сбыться. Пока она, прищурившись, смотрела на монетку на ладони, я напряглась и, сжав зубы, повернулась посмотреть на фуд-корт. На всякий случай.

Паника еще была, хотя уже нечеткая, но угрожающая, как и остатки кошмара. Но я не могла определить ее источник.

Обычно я могла определить лицо, вызвавшее темный ужас, надвигающийся внутри меня, но толпа сделала это невозможным. Толпа в школьной форме наших противников заняла столик рядом с Софи и ее друзьями, и обе стороны были глубоко вовлечены в войну картошкой-фри. Несколько семей стояли в очереди, несколько родителей толкали люльки, один Вэл кресло-коляску. Группа матерей с детьми спустилась к лотку с замороженным йогуртом, и парочки всех возрастов протискивались через толпы перед каждым прилавком.

Это мог быть кто угодно. То, что я точно знала, это что я не могу вернуться назад, пока источник моей паники не исчезнет. Для своей же безопасности нужно находиться от него так далеко, как только возможно.

Монета Эм стукнулась о воду позади меня, я встала.

— Хорошо, во-первых, давай зайдем в Сирс.

— Сирс? — Эмма нахмурила лоб и свои блестящие губы. — Моя бабушка затаривается там.

Как и моя стильная тетя, но Сирс был так далеко от источника моего страха, как это вообще было возможно в пределах торгового центра.

— Давай просто глянем, ладно? — я посмотрела на фут-корт, потом на Эмму, и ее хмурый вид исчез, когда она все поняла. Мне было необязательно это говорить. Она была слишком хорошей подругой, чтобы заставлять меня говорить о моих самых страшных кошмарах или о моей уверенности, что, на тот момент, они все были на фуд-корте. — Может у них есть что-то... — закончила я слабо.

И если повезет, пока мы будем рыскать в подростковом отделе, тот, кто вызвал мою панику уже уйдет.

Может быть, мне тоже следует бросить цент в фонтан.

— Да. Может у них есть что-нибудь. — Эмма улыбнулась, и мы быстро направились вниз по центральному коридору. Напряжение в шее слабло с каждым шагом, и только когда моя челюсть внезапно расслабилась, я поняла, как сильно стучат мои зубы. К тому времени, когда мы вошли в облако ароматного воздуха рядом со стойкой макияжа Сирс, паника полностью осталась из памяти.

Все было кончено. Я чудом избежала полного ужаса и полного унижения.

С легким головокружением от облегчения мы с Эммой взглянули на платья, потом, чтобы убить время, проВэли несколько часов, примеряя идиотские пастельные штаны и яркие шляпы, пока я держала воображаемые пальцы скрещенными за то, чтобы горизонт был чист, когда мы вернемся. Образно говоря.

— Как ты? — Эмма задрала поля ярко-зеленой шляпы и пригладила длинные светлые волосы под ней. Она ухмыльнулась и скорчила рожу в зеркале, но глаза ее были серьезными. Если бы я не была готова идти, она бы пряталась со мной в бабушкином отделе Сирс так долго, как было нужно.

Эм не понимала по-настоящему мои приступы паники, никто не понимал. Но она никогда не настаивала, чтобы я объяснила, никогда не покидала меня, когда все казалось странным, и никогда даже не взглянула на меня, как на извращенку.

— Кажется, я в норме, — сказала я, когда поняла, что от темного ужаса, который я ощутила раньше, не осталось и следа. — Пойдем.

Бутик, в который Эм хотела пойти сначала, был наверху, поэтому мы оставили шляпы и штаны цвета шербета в раздевалке и просмеялись всю дорогу до эскалатора.

— Я подожду, пока все не будут здесь, пока танцпол не будет заполнен, а потом я прижму его. — Сжимая резиновые перила, Эмма повернулась ко мне, закрыв верхние ступеньки, озорная усмешка мелькнула в ее глазах. — А когда он будет действительно рад меня видеть, я расстегну ему ширинку, оттолкну его и закричу. Они, скорее всего, вышвырнут его с танцпола. Черт, они может даже исключат его из школы.

— Или вызовут копов. — Я нахмурилась, когда мы сошли с эскалатора и зашли в отдел спальных и ванных принадлежностей. — Они этого не сделают, так ведь?

Она пожала плечами.

— Зависит от того, кто будет дежурить. Если это будет тренер Такер, Тоби конец. Она втоптает его яйца в землю еще до того, как он застегнет ширинку.

Я нахмурилась еще больше, пока мои пальцы бегали по краю выставочной кровати, нагроможденной расшитыми подушками. Я была за то, чтобы унизить Тоби, и определенно за то, чтобы ранить его гордость. Но как бы приятно все это ни звучало, его арест вряд ли был подходящим последствием того, что он бросил меня за неделю до встречи выпускников.