Долгое время никто не откликался, лишь брехала мелкая шавка. Но вот скрипнула дверь, и чьи-то тяжелые шаги пробухали по деревянному крыльцу.

– Там кто?

Витаньери от такого вопроса несколько растерялся.

– Там я, – ответил он.

За воротами помолчали.

– А я – это кто?

– Тойло. Тойло Шаэлью.

Спрашивавший некоторое время сопел, затем уточнил:

– Я тебя не знаю.

С этим спорить было сложно. Тойло уже вознамерился плюнуть на все и либо перепрыгнуть через тын, либо устроиться где-нибудь рядом – не в первой, но тут ворота неожиданно приоткрылись.

Мужик, вышедший на тракт с фонарем на две свечи, оглядел ночного гостя с ног до головы, махнул рукой и открыл створку пошире.

– Заезжай. С тебя принц один и еще пятьдесят медяков. И не балуй.

Вот не далее как сегодня Тойло говорил это своей лошади. Дожил, солдат.

Наемник слез с седла и взял кобылу под уздцы. Хозяин хутора посторонился, пропуская своего гостя.

Хотя гость, платящий за гостеприимство, – это уже постоялец.

– Гостиница тут?

– Не-а, не гостиница. Живем мы тут. Но на ночь устраиваем, чо уж. Ты второй сегодня вот.

– Ну, хоть не третий.

– Не третий, – согласился мужик. – Кобылу свою пристрой под навесом вон там, сам проходи в дом, сполоснуться можешь у сарая из бочки. Давай скорее, уже спать хотели давно, повезло тебе, что первый гость говорливый попался. Уж придушить готов урода.

– Случается. Мне б лошадку покормить, да обиходить…

– Это не переживай, сделаем, не в первый раз. Солько! Солько!!!

– Да иду я! – послышался приглушенный стенами голос.

Из-за неприметной дверцы появилась заспанная женщина годов сорока. Она небрежно запахнула халат пестрого ситца, на мгновение открыв тощую грудь.

– Чего у вас тут сегодня за парад просто, поспать не дадут.

– Не гунди, кобылку возьми, почисти и накорми. Быстро давай.

Солько взяла узду и, что-то недовольно бормоча, потянула лошадь к коновязи. Тойло подхватил седельные сумки и вопросительно посмотрел на мужика.

– Приблудная,  – пояснил тот. – Фелька, три года назад попросилась в батрачки. А я и взял. Она, конечно, язва та еще, но ничо так, работящая. Пусть живет, не пропадем от лишнего рта.

– И лишних рук, – усмехнулся Шаэлью.

– Ну и без лишних рук, не без этого, – согласился хозяин. – Пошли пока, а то этот болтун обожрет весь стол.

Тойло еще раз посмотрел вслед Солько. В Фель он не бывал, но слышал о маленькой стране, зажатой горами и нищетой. Что-то рассказывали о тамошних нравах, мол, подданные держатся за самых натуральных рабов, что и жизнь батрака, а то и закупа покажется за счастье.

– Меня Ньери зовут, кстати.

– А меня Тойло.

– Я помню. Заходи.

В доме было прохладно и очень светло: под потолком висел самый настоящий «вечный» фонарь, и весьма большой, как отметил витаньери. Хотя в самой обстановке не было ничего отличительного – деревянные, тесаные стены, пара шкафов без стекол, стол и лавки вокруг.

– Малси! Еще один гость у нас! – крикнул Ньери в сторону прикрытой двери и повернулся к Тойло. – Денежку, кстати, давай сразу. Я доверяю, но…

– Да понимаю все, держи.

И Тойло отсчитал из кошеля-пояса два принца. Мужик крякнул и пошел за сдачей. Не стал отжимать лишнее – отметил наемник.

– Рад Вам, уважаемый…

– Тойло.

– Рад Вам, Тойло, а я – Ростримо Вагнер.

Сидящий за столом «болтун» оказался мужчиной высоким, но тонкокостным. Шаэлью присмотрелся к нему и невольно вздрогнул. За всю его богатую событиями и людьми жизнь перед глазами прошло множество лиц, и не сосчитаешь, даже если захочешь. Но иногда попадались такие, которые въедались в память, что не вытравишь, как ни старайся. Этот господин очень уж напомнил одного ювелира в отданном на разграбление городке в Дельте. Никто не верил ему, что кошель с десятью королями и несколько дешевых колец – это все, что было в доме, поэтому судьба несчастного была предрешена – пытка. Но руководить дознанием взялся один новичок в ватаге, при штурме себя особо не проявивший, а тут… Вот и запомнились тогда Тойло глаза чуть враскос, тонкий нос с широкой косточкой и тонкие губы. Палача потом в следующем бою пришибли. Седой Гусь мог принять удар булавы – это видел и Шаэлью, да и еще пара ребят, но не стал. Никто и слова не сказал.

– Рад Вам тоже.

Витаньери тяжело уселся на лавку, вытянув ноги под столом.

– Устали?

Тойло кивнул.

– Весь день в дороге?

Снова кивок.

– А я вот стараюсь по половинке дня на дорогу тратить, лучше пораньше остановиться, поболтать о том о сем. Правда, господин Ньери.

Хозяин кисло улыбнулся, всем видом давая понять, что наболтался он уже на месяц вперед.

– А-а-а-а, утомил я Вас! – рассмеялся Ростримо Вагнер. – Есть за мной такой грешок, люблю поговорить. Но ничего, я скоро баиньки пойду.

В этот момент открылась дверь, и в залу вошла дородная женщина с тарелкой всяческой снеди. Ньери помянул, мол, это и есть Малси, жена. Малси же только и процедила:

– Жратва!

Господин Вагнер расхохотался, а Тойло только с изумлением посмотрел на обширную корму хозяйки, гордо отчалившую в сторону кухни.

– Ох, утомил я хозяюшку! Ну и ладно. А Вы, Тойло, витаньери?

Шаэлью, тщательно пережевывающий чуть теплую говядину, кивнул.

– Вы не беспокойтесь, я не в свои дела не лезу, просто это хорошо видно по Вам. Меч старый, но добротный, одежда для долгой езды, сапоги солдатские. Но ни кирасы, ни другого доспеха, гербов нет. Человек явно военный, но без выправки. Кем он может быть? Либо разбойником, либо витаньери. Для разбойника у Вас слишком доброе лицо.

И Ростримо снова засмеялся.

Тойло хлебнул водянистого морса и заметил:

– Добрый витаньери – это смелое утверждение.

– О да, я с ваим братом сталкивался, добрячков среди вас не встретишь, это точно. Только, любезный господин Шаэлью, я и с разбойниками встречался. Мне они понравились куда как меньше.

Тойло пожал плечами.

– К счастью Вашему Вы не видели никогда, что такое Три Рассвета.

– Может быть, – согласился Ростримо. – Ладно, до завтрашнего утра, уважаемый. Ньери, передайте Вашей очаровательной Малси, что готовит она бесподобно. Я, пожалуй, на бочок, носом к стеночке. Если буду слишком сильно храпеть – стучите, не поможет – взламывайте дверь и пихайте.

Уже в дверях господин Вагнер остановился и поймал взгляд Тойло.

– А куда Вы, кстати, направляетесь?

Витаньери замешкался, но все же ответил правду:

– Сейчас в Лейно, дальше пока не решил.

– Хорошо. Мне нужен компаньон. Не то, чтобы я Вас хотел нанять, сколько вступить с Вами в концессию. Понимаю, что пока нет прибыли, надо как-то жить, поэтому готов в некотором роде кредитовать Вас в счет будущих доходов. Я понятно выразился?

Ростримо чуть склонил голову, с интересом ожидая ответа.

Ньери открыл рот и часто моргал.

Тойло поскреб уже поросший щетиной подбородок.

– Не вполне. Мне понятна суть предлагаемой концессии, но я так и не понял, в чем она заключается.

Вагнер кивнул.

– Что ж, хороший ответ. Давайте поговорим завтра. Сейчас я заронил в Вашу голову семя сомнений и интереса, утром же, на свежую голову поговорим. Я все равно еду в сторону Лейно.

По тому, как Ростримо стрельнул глазами в сторону хуторянина, Тойло понял, что как раз из вольного города он тут и объявился. Что ж, у всех могут быть свои маленькие тайны, уж не наемнику в его положении это было объяснять.  В конце концов, «семя сомнений и интереса» и в самом деле упало в благодатную почву и уже начало давать ростки.

– Это он о чем сейчас? – спросил Ньери, когда первый его постоялец скрылся в своей комнате.

– Это он о том, что я снова подставлю свою задницу в чью-то непонятную игру. И, Творец прости, нельзя не сказать, что мне это нравится.

Тойло улыбнулся хозяину и добавил:

– А ведь не успел из одной истории выпутаться, как уже следующую предлагают.