Но постепенно потрясение и возмещение исчезают. Ходят слухи, что она содержится в комфортных, даже шикарных условиях. Им известно, что ее хорошо кормят, в то время, как они недоедают. А женщины, особенно женщины, не могут не заметить, что злой принц, хотя он без сомнения и очень злой, но весьма привлекательный мужчина. — Рука Кэтрин скользнула под рубашку Чарли. Она начала слегка поглаживать его грудь. — Как видишь, она просто обязана была сбежать. — Она чуть тряхнула головой, так что мягкие рыжие волосы коснулись лица принца. — В противном случае, женщины бы подумали, что она получает удовольствие от заключения. Они могли подумать, что быть соблазненной симпатичным принцем не так уж и плохо. Даже если он злой. — Ее губы припали к уху Чарли. Он ощутил на шее ее нежное дыхание. — Злой, злой, злой, — шептала она. Она взяла влажными губами мочку его уха и нежно ее покусывала. — Какой плохой, плохой принц.

— Но, — слабо спросил Чарли, — при чем здесь Гэгнот?

— О, Аби тот человек, которого нам прежде всего надо заставить действовать по нашему плану. Он возглавит восстание, ты же знаешь. Мне пришлось устроить перед ним целое представление. Очень важно, чтобы он поверил, что я действительно в опасности. Он не очень любит политические игры, но он хочет спасти меня.

— Да, — ответил Чарли. Голос его немного окреп. — А что лично у тебя с Гэгнотом? Как я понимаю, вы с ним о чем-то уже договорились.

Кэтрин откинулась назад и посмотрела на него.

— В чем дело, Чарли? Ты ревнуешь?

— Я? Нет, конечно. Просто не люблю, когда что-то замышляют за моей спиной. Если ты собираешься и впредь делать что-то подобное, ты сначала должна ввести меня в курс дела.

— Я не хотела отвлекать тебя своими планами, ведь тебе приходится столько работать, Чарли. Для тебя же лучше, что ты по настоящему удивился. Тебе не пришлось притворяться. В любом случае, мне нечего скрывать. Между мной и Аби никогда ничего не было. Он такой глупый мальчишка. Он был готов поверить всему, что бы я ему ни сказала.

— Он не один такой.

— Он не в моем вкусе. Аби никогда не уедет из Дамаска. У него нет твоего жизненного опыта, Чарли. — Кэтрин опять придвинулась к принцу и положила голову ему на плечо.

— Ох. Ладно, все равно, он мне не нравится. Даже если он и не посвящен в наш план, он не должен был позволять тебе вылезать через окно. Это очень опасно. Ты могла пораниться.

— Элемент опасности делает ситуацию более реалистичной. Ощущение отчаяния придает остроту. Надо признать, это я придумала. Хотя спасибо, что беспокоишься обо мне.

— Это была твоя собственная идея? Полностью? Ораторио и Розалинд только что уверяли меня, что это каждый из них все придумал.

Кэтрин рассмеялась.

— Серьезно? Они такие милые. — Она обняла его. — Когда это все закончится, надо будет их отблагодарить за долготерпение. Возможно что-то из серебра для Ораторио и хрустальное для Розалинд. В Ноиле есть замечательные магазины с такими вещицами. Завернем все в подарочную упаковку и… о!.. сделаем гравировку. От нас обоих. — Она посмотрела Чарли в глаза. — Разве это не здорово?

В сложившихся обстоятельствах Чарли казалось, что в мире не существует вещи приятнее, чем проводить время с Кэтрин, даже если для этого надо ходить по магазинам. Но у него много работы и есть свои собственные планы. С огромной неохотой он покинул ее, чтобы позвать Ораторио, найти Поллокса и поговорить с дядьями.

* * *

— Может быть, вам стоит привезти ей подарок, — заметил Поллокс.

— Кэтрин? — спросил Чарли. — Я ей и так все время дарю подарки.

— Я имел в виду Верховную Жрицу. Именно ее вы собирались навестить, не так ли?

Чарли с раздражением взглянул на консультанта.

— Я не собираюсь за ней ухаживать, Поллокс. Это деловая встреча. Я возвращаюсь в храм Матери, потому что мне надо спросить их об ОМУ. Если отец регулярно ее навещал, и она на самом деле умеет видеть будущее, то она должна что-то знать.

Две крепкие руки протянули ему поводья верховых лошадей. Он перебросил сумку через одну из них, и проверил у каждой крепление ремней.

— Она женщина. Ей будет приятно получить подарок. — Поллокс указал на цепочку на шее принца. — Когда вы виделись последний раз, она подарила вам кулон. Вам следует ответить взаимностью.

— Я не знаю, что ей понравится. И у меня нет времени ходить по магазинам.

— Я взял на себя смелость прихватить несколько пенящихся бомбочек для ванны, что прислали из города, Ваше Высочество.

Он достал из-за спины коробочку. Она уже была запакована в серебристую бумагу и перевязана светло-зеленой ленточкой. Чарли с неохотой взял ее и бросил в сумку. Он заметил, что Поллокс следит за его действиями.

— Теперь-то что? Мне надо написать записку и прицепить ее на коробку?

Поллокс прокашлялся.

— Ах, я так же взял на себя смелость написать за вас записку.

— О, правда? Без сомнения, что-нибудь сентиментально-романтическое?

— Всего лишь несколько стихотворных строк, — Поллокс достал перо и чернильницу. — Не соизволите ли поставить подпись?

Чарли достал коробку, но, занеся перо над карточкой, задумался.

— Она подарила мне золотую цепочку. Пенящиеся бомбочки для ванны кажутся не очень подходящими.

— Несколько минут назад вы вообще собирались ехать без подарка. А сейчас критикуете мой выбор?

Чарли хотел что-то сказать, но закрыл рот, поставил подпись, помахал карточкой, чтобы высушить чернила и положил коробку обратно в седельную сумку. Он собрался взобраться на лошадь, но помедлил.

— Поллокс, не могу утверждать, что понимаю, как мыслят женщины…

— Ни один мужчина не понимает, как мыслят женщины, Ваше Высочество.

— Но мой повторный приезд может иметь неприятные последствия. Она подумает, что я имею виды на нее, в то время как у меня нет к ней ни малейшего романтического интереса.

— Нет? — Поллокс испытывающе посмотрел на него. — Ни малейшего интереса?

Перед глазами Чарли мгновенно вспыхнуло воспоминание, как Шао вышла из-за ширмы, вся покрытая маслом и сияющая в свете свечей.

— Нет.

— Думаю, однажды вы поймете, что она приятный человек, — ответил Поллокс. — Очень заботливая и надежная.

— Надежная, верно, — Чарли думал в этот момент о груди Шао, высокой и крепкой, и о том, как ее голые ягодицы прикоснулись к его бедрам. Он постарался выбросить видение из головы, но его место тут же заняло воспоминание о ее темных глазах, когда она смотрела на него, о переливах ее голоса, когда она говорила. — Мне все равно.

— Я говорил, что она добрая, веселая, общительная, любит детей и животных?

— В таком случае мы у нас нет ничего общего.

— Говорят, противоположности притягиваются.

— Заткнись, Поллокс.

Принц, наконец, уселся на лошадь и легонько пришпорил ее. Сначала он немного повоевал с вожжами, но затем вошел в равномерный темп, ведя в поводу вторую лошадь. Поллокс уговаривал принца взять с собой несколько телохранителей, так как недовольство населения накалено до предела, и ему может понадобиться защита. Чарли решил ехать налегке и надеялся на быстрых скакунов, чтобы избежать неприятностей. Очень скоро он миновал группу рабочих, ремонтировавших каменный мост через речушку, один из общественных проектов. Они с возмущением смотрели на Чарли, и это было очень хорошо. Но речушка высохла, и это было очень плохо. Он скакал к горам, где обстановка так же несколько изменилась. Снежные вершины все еще таяли, и реки питались талой водой. Скрепя сердце наблюдал он, как вода утекает из Дамаска. Каждый час он менял лошадей, не делая остановок чтобы передохнуть, и достиг храма даже немного быстрее, чем в прошлый раз, опять миновав вход в старый заброшенный туннель в горах, обогнув по берегу озеро Органза, чьи холодные чистые воды отражали безоблачное голубое небо, и снова разглядел вдалеке побережье и гавань Ноиля. В этот раз, подъехав к центральному входу, он не обнаружил толпы туристов. К его удивлению, объявления, висевшие при входе, сообщали, что Храм Матери закрыт для посещения. Тем не менее, два монаха ждали его, чтобы позаботиться о лошадях, а третий был готов отвести к Верховной Жрице.