— А у тебя Чарита, кто остался в живых?

Чарита обернулась к Савику и задорно блеснула своими серыми глазищами, мелкие колечки светлых, коротко стриженых волос, образовывали вокруг ее головы светлое облако, делая всю фигурку карикатурно смешной — огромная голова и маленькое хрупкое тело ребенка десяти лет от роду.

— У меня живы папа и два младших брата — они близнецы. Разбойники — спасу нет! Отцу некогда с ними возиться, он у меня сапожник. Он их к делу пытается пристроить, а они его обманывают: один выдает себя за другого, а отец не замечает. — Она засмеялась, вспомнив, увиденную в магическом зеркале, какую-то их проделку, — вот вернусь и займусь их воспитанием. Они у меня в школу пойдут, — размечталась девочка.

— А, ты будешь дальше учиться? — заинтересовалась не любящая уроки Клава.

— Нет, наверное, — печально ответила Чарита, она-то любила учиться и преподаватели всегда хвалили старательную ученицу. — Мне придется готовить, стирать, штопать на всю семью. Учиться будет некогда. Я должна помочь своим, — и ее лицо вновь осветилось улыбкой.

— Вечером Камилла-сан просила нас прийти к ней в кабинет, — Савик даже задохнулся от волнения, ему так трудно прожить эти несколько оставшихся часов. Клава тепло улыбнулась:

— Камилла-сан — самый лучший человек из всех на свете! Нам так повезло, что мы попали сюда!

— Ты, правда, так думаешь? — спросил Иванка.

— Да! — удивленно протянула Клава, — а, ты что, не согласен?

— Ну, ты и дура! — Иванка покачал головой, — ты вообще представляешь, как мы будем врать, выкручиваться и, как будем всю жизнь бояться, что люди узнают о том, что мы росли вместе с магами! У тебя нет счетного знака на руке. Как мы без этой татуировки сможем вообще остаться в живых?

— Иди ты к Савру, как нибудь справимся! — но на глазах у Клавы и Чариты появились слезы: прекрасное будущее становилось опасным и страшным. Иванка серьезно посмотрел на своих товарищей.

— Вам надо башкой думать, а не сиропиться! Ишь, размечтались! — он сплюнул и, угрюмо опустив голову, пошел прочь.

Вечером многое, о чем с тоской думал Иванка, разрешилось прямо в кабинете у Камиллы-сан: Скрываторий-маг дал каждому подержать магический кристалл, чтобы еще раз удостовериться, что никто из них не обладает магическими способностями. Они сняли и отдали Камилле-сан свои нагрудные медальоны, чтобы никто не мог связать их с замком Ингорлон.

Старый маг нанес каждому из них на руку счетный знак столицы — это наименее опасно. В городе слишком много беспризорных детей, которых никто и не считал. Их отлавливали, татуировали и отпускали выживать на улицы города. В маленьких же селениях начали с некоторых пор ставить порядковые номера и вносить имена в книгу регистрации.

Скрываторий-маг раздал каждому по простому медному колечку с небольшим камушком: девочки одели их на палец, мальчики повесили на цепочку. Колечко могло перенести предмет, к которому прикасались камнем, в замок Ингорлон. Скрываторий-маг заставил выучить порядок манипуляций с кольцом и настойчиво просил детей потренироваться.

Вот уж об этом он мог не волноваться!

— Вы сами можете попасть в сложную ситуацию, — Камилла-сан пыталась воззвать к разуму. Но затем решила за благо отпустить ребят — пусть наиграются с новой игрушкой, разговор можно продолжить и потом.

Дети гурьбой убежали на берег озера, прихватив с собой Бублика и Хватая.

— Зачем нам выдали туттамы? Мы ведь не сможем исчезать из дома, потом появляться, нас же сразу застукают! — Клава вопрошающе смотрела на друзей.

— Правильно! — Иванка одобрительно посмотрел на Клаву и, переведя взгляд на остальных, сказал с нажимом, — это средство спасения! Крайняя мера! Очень опасная штука!

— А, можно ею переместить сразу нескольких человек?

— Попробуй взять Хватая на руки, а я вас перемещу! — Савик подошел поближе.

Иванка поднял извивающегося от восторга пса на руки:

— Давай скорее! Мне его так долго не удержать!

Миг, и они с Хватаем стояли по среди двора замка. Рядом, из ниоткуда, возникли Савик, Чарита с Бубликом и Клава.

— Никого на руки брать не надо! Можно просто взяться за руки, — Клава была в восторге от своей выдумки, — пошли еще раз попробуем! Сколько людей можно переместить одним разом?

— Давай позовем еще кого-нибудь! — Савик уже махал рукою своим одноклассникам, бежавшим к конюшне.

Камилла-сан и Скрываторий-маг из окна смотрели на кутерьму во дворе.

— Нашим детям ничего и объяснять не приходиться, — улыбнулась Камилла-сан, — жаль с ними расставаться!

— У каждого из них своя судьба и не нам ее менять, — Скрываторий-маг задумчиво смотрел в окно, — неисповедимы пути Духов и их влияние на наши судьбы.

— Вы сможете помочь выжить тем, кого чисты будут стремиться уничтожить. Вы сможете опередить их и с помощью туттама проверить новорожденных в своих семьях, или семьях знакомых на наличие Дара, — она взяла в руки один из перстеньков и приложила палец к камню. Почти мгновенно темный невзрачный камень полыхнул темно-фиолетовым светом.

— Вы в любой момент сможете отправить их к нам, но это надо делать так, чтобы никто не мог проследить вас, связать их исчезновение с вами. Будьте осторожны. Никому из родителей не рассказывайте о нас. Вы были на воспитании в благотворительном столичном приюте, вас учили, но вы сбежали оттуда, случайно узнав о том, что родные живы. Рассказывайте о друзьях, об учебе, но не упоминайте Ингорлон и названий соседних деревень.

Вы всегда сможете вернуться к нам, мы вас любим, — Камилла-сан прерывисто вздохнула, — долгие проводы — лишние слезы! Ренни, Гришака начинайте!

Не успело сердце каждого провожающего стукнуть несколько раз, как дети исчезли из кабинета Камиллы-сан.

Пробираясь между лужами, дрожа не только от непривычного холода, но и от нетерпения Клава в сгущающемся вечернем сумраке постаралась незаметно войти в харчевню своих родителей. Боковая дверь черного хода открывалась в темный коридор и вела прямо на кухню. Дверь чуть скрипнула. На кухне уже не было жарко, плита остывала после бесконечной дневной работы. Масляные лампы мягким светом освещали выскобленный деревянный стол и сидящую за ним усталую женщину. Светлые волосы убраны в гладкую прическу, натруженные руки спокойно и деловито разбирают гору высыпанных на стол бобов.

— Кого принесла нелегкая? — Мать подняла голову и начала беспокойно всматриваться в лицо подходящей к ней девочки. Три года назад у матери не было таких морщинок под глазами и такого усталого лица.

— Мама! — вскрикнула Клава, — Мамочка! — и она, наконец, после долгой разлуки прижалась к матери. Мать пахла теплом, домом и сладостями. Клава беззвучно заплакала.

— Лесох! Лесох! — Варвара — мать Клавы в восторге звала мужа, убирающего свободную от посетителей залу харчевни.

Высокий сильный мужчина подхватил девочку на руки, поднял ее, как когда-то в детстве, вверх к потолку.

— Что ты, папочка! Я же взрослая! — Клава переводила взгляд с одного из родителей на другого. Ее мать была красивой, видной женщиной с гладкими светлыми волосами, таким же светлым лицом и с широко расставленными темно-серыми глазами. Отец рядом с ней еще казался более темноволосым, смуглым и обманчиво хрупким.

После слез, расспросов и долгого сидения в обнимку на кухне было решено сообщать любопытствующим, что дочь вернулась от тетки из столицы, чтобы помогать родителям. Отец был доволен, что дочь получила образование, что научилась готовить и сможет разнообразить меню его харчевни, что жена, наконец, успокоится. Что все для них складывается, как нельзя лучше.

Маленькая сапожная мастерская была зажата между другими лавками на главной улице Скормеля. Отец сидел на скамейке перед столом, на котором лежали деревянные колодки всевозможных размеров. Дверь, открываясь, звякнула.

— Пап! Папа, смотри, кого мы привели!

Не отрывая глаз от работы, мужчина с перевязанными кожаным ремешком буйными светлыми кудрями, благодушно кивнул головой.