- Эй…

Рачек выстрелил ему в голову. Пуля вошла в висок водителя и вышла с другой стороны, обдав красными брызгами часть ветрового стекла и капот.

Рома развёл руки в стороны, затягивая петлю. Черноволосый захрипел и попытался дотянуться до него, но не смог. Тогда он попробовал руками ослабить захват петли, но лишь в кровь изрезал пальцы. Роман продолжал натягивать струну, одновременно наваливая черноволосого на себя, потому что блондин уже достал пистолет и пытался выстрелить в Штубина, но черноволосый закрывал его собой, и блондин терял драгоценные секунды.

Рачек рванул дверку на себя, при этом тело водителя, с высунутой в форточку головой, так и осталось висеть на ней, и заглянул в салон. Прямо перед ним человек в расстёгнутой куртке, с ноутбуком на коленях и тупорылым «Глоком» в руке, поворачивался в ту сторону, где Штубин давил кого-то хрипящего и извивающегося. Рачек вскинул руку и дважды выстрелил в человека с ноутбуком. Тот выронил «Глок» и, схватившись за грудь, завалился головой вперёд.

Черноволосый прекратил напрасные попытки освободиться от смертельного захвата удавки и сделал то, что нужно было делать с самого начала, а именно, попробовал дотянуться до оружия. Со второго захода ему удалось это сделать, и он выхватил пистолет из кобуры. Но к этому времени запас воздуха в его лёгких подошёл к концу. Тело черноволосого выгнулось, он стал дёргать ногами, молотя ими куда попало. Один из ударов пришёлся по блондину, который как раз поднял пистолет и почти в упор выстрелил в голову Рачека. От удара рука блондина задралась вверх, грохнул выстрел, и в крыше автомобиля появилась аккуратная дырочка, сквозь которую любопытствующе заглянуло чернильное небо.

Рачеку показалось, что он оглох на правое ухо. С проклятием он рухнул животом вниз на переднее сидение, перекатился назад и, очутившись на мостовой, дёрнул на себя дверь «Ниссана» с той стороны, где сидел светловолосый. Но дверь не открывалась, её заклинило, что несколькими десятками секунд раньше уже обнаружил блондин, безуспешно дёргавший за рычажок с внутренней стороны.

Жизнь выходила из черноволосого тяжело, бренное тело всё никак не желало расставаться с душой и билось, билось в судорогах и конвульсиях. В какой-то из моментов агонии палец его стал непроизвольно нажимать на спусковой крючок, и машина наполнилась выстрелами, дымом и пороховой гарью.

Пуля ударила блондина в живот под правым ребром. Он непроизвольно хватанул ртом воздух, а затем, со злостью выбросив вперёд руку, стал давить на спусковой крючок, посылая пулю за пулей в Рому Штубина и черноволосого, который, всё равно, их уже не чувствовал. Расстреляв обойму до конца, он с полумычанием-полустоном, головой вперёд, устремился к противоположной двери, распахнул её, выпрыгнул из машины и бросился прочь, прижимая руку к раненому животу. Но далеко уйти ему не удалось, выскочивший из-за «Ниссана» Рачек сбил его с ног, отбросил прочь выпавший из руки пистолет и, схватив за лацканы пиджака, рывком приподнял, усадил на асфальт и прислонил к борту автомобиля.

- Где девочка? – сдерживая рвущееся из груди дыхание, угрожающе спросил он.

Блондин посмотрел на свою ладонь, испачканную тёмной, почти чёрной, кровью.

- Печень, - прошептал он и запрокинул голову вверх. – Блядство! Ну, почему…? Почему так глупо?

- Где девочка, сука? – сдерживаясь из последних сил, тихо спросил Рачек.

Блондин опустил голову и несколько секунд рассматривал Рачека, кривя губы.

- Нужно было кончить тебя. Там, у моста, - наконец сказал он и покачал головой. – Тогда ничего этого не было бы.

- Этого не было, если бы ты не трогал женщин и детей, сволочь, - медленно, как недоразвитому, объяснил ему Рачек. – У тебя сейчас один выбор, как подохнуть. Либо на больничной койке с обезболивающим, либо здесь, в моих руках, тяжело и мучительно. Где девочка?

Блондин презрительно посмотрел на него. На миг судорога боли пробежала по его лицу, он сжал зубы, играя желваками, затем черты его разгладились. Светловолосый выдохнул и откинулся назад. Даже в полумраке было видно, как побелело его лицо.

- А её уже нет, - сказал он, глядя в глаза Рачеку и нехорошо улыбаясь.

- Что?! – чуть не закричал Рачек, прочитав в этом взгляде нечто такое, от чего у него внутри всё помертвело. – Что значит нет? Где она?

- Нет, значит нет, - продолжал улыбаться блондин. – Вы же от неё отказались.

- Как… отказались? – губы плохо слушались Рачека.

- Недооценили мы вашего Гриценко… - блондин вздрогнул и замолчал, прислушиваясь к себе. Обильный пот выступил на его лбу. Мгновение переждав, он продолжил:

- Железный оказался человек. Мы ему обрисовали его положение, дали с девчонкой поговорить, рассказали, что будет и как, в случае отказа… Главное, условия были гуманные. Он в доле оставался, даже решать, по-малости, кое-что мог бы самостоятельно…

- И что? – спросил Рачек, хотя уже знал ответ.

- Гриценко подумал… и отказался. Закрыл тему. Нет, угрожал, конечно, требовал отпустить и всё такое… Но все предложения отверг начисто, зная, что с его девчонкой, после такого, сделают. Даже мы этому удивились. Но, видать судьба такая, пролетели мы с ней…

Рачек почувствовал, что его начинает колотить. Ещё чуть-чуть, он сорвётся и светловолосый умрёт. Умрёт очень плохо.

- Вы убили её? – спросил он, опуская стальные заслонки между своими чувствами и этим человеком, истекающим кровью перед ним. Он ещё не знал всего. Нельзя поддаваться эмоциям, когда не знаешь всего досконально.

- Зачем? – блондин поджал губы, то ли от ненависти, то ли от боли. – Мы её отдали молокососам Райдера. Знаешь такого? Из ваших… Хотя милосерднее девку было бы пристрелить. И Рейдер, и его команда – твари те ещё… Но они очень просили. Союзники, как никак, мать их…

- Давно?

- Что?

- Давно отдали? – страшно закричал Рачек и, хотя блондин был уже одной ногой в могиле, похоже, проняло и его.

- Да нет. Недавно, пару часов тому, - нервно произнёс он, но затем, словно устыдившись собственной слабости, произнёс прежним тоном, - но ей, всё-равно, уже хана.

- Где Райдер? – спросил Рачек.

Блондин лишь усмехнулся и, подняв залитую кровью руку, продемонстрировал Рачеку средний палец.

- Ну и хрен с тобой, - пробормотал Рачек, поднимаясь с колен. Вокруг было на удивление спокойно. Выстрелов никто не услышал, а если и слышал, то предпочёл не вмешиваться. Ни джипа, дежурившего наверху, ни его пассажиров. Может быть, он так до сих пор и кружит там, на холме, а, может, катит подальше отсюда, увидев, что расклад не в их пользу.

Навстречу Рачеку из «Ниссана», шатаясь, выбрался залитый кровью Роман. Ноги его подогнулись, и он сел на пол салона, привалившись спиной к переднему сидению.

- Чёрт! – выругался Рачек, наклоняясь над ним. – Куда тебя?

- Фигня, - Штубин чувствовал, что отключается, но старался этого не показывать, заставляя себя выглядеть, как ни в чём не бывало. – Задело пару раз. А кровь не моя, это вон того жмура, которого я удавкой…

- Ну-ка, ну-ка, - сказал Рачек, помогая Роме сбросить пиджак. Он расстегнул покрытую алыми пятнами рубашку и осмотрел раны. Их оказалось две, и были они не настолько плёвыми, как пытался представить Штубин, но и не смертельными.

Рачек бегло осмотрел машину, обнаружил за задним сидением аптечку и стал, торопясь, накладывать Роме повязку. Сейчас главное – остановить кровь, а остальное потом доделают врачи. Он спешил, чертыхался, зубами разрывая упаковки с бинтами и тампонами, привычно, делая это не в первый раз, накладывал виток за витком. Всё это время он кожей ощущал утекающие минуты.

- Хорошо. Держи вот так, - Рачек осторожно прислонил Рому к спинке сидения. – У кого-нибудь из них телефон был?

- Я не видел. При мне никто не звонил.

Свои телефоны Рачек и Штубин оставили в банке перед выходом на операцию. У «мобильников» есть один главный недостаток, они начинают трезвонить, когда в этом нуждаешься меньше всего.