Кирисин был одним из тех, кто всегда увиливал от решений. В любом деле он был на стороне сомневающихся.
Но сегодня он поступает иначе. Почему?
Этот вопрос почти заставил его остановиться. Ответа у Кирисина не было. Он ощутил странное чувство, как будто, приняв решение, он перешагивает некую черту, и ему следует хорошенько подумать, прежде чем идти. Но гнев и двигавший им порыв поддерживали намерения Кирисина в момент, когда здравый смысл и сомнения могли заставить повернуть обратно. Он так гордо, с такой непреклонностью удалился, что возвращение назад будет равносильно признанию в трусости. Прекратив обсуждение причин, по которым он принял на веру то, что говорила Элкрус, Кирисин покончил с бессмысленными разговорами. Он не мог объяснить, почему его обязательства по отношению к Элкрус превыше всяких доводов и здравых рассуждений, и исходил из самой сути своей службы в качестве Избранного. Кирисин не мог объяснить остальным, но для него это был единственно приемлемый путь.
То, что Элкрус говорила с ним сегодня утром, подстегнула его всегдашнюю готовность служить и защищать ее.
«Почему я покинута?»
От этих слов Кирисина бросило в дрожь. Этот упрек нельзя было пропустить мимо ушей.
Чего Кирисин не мог понять, так это — почему Эриша отказалась действовать? Почему она не согласилась поговорить с отцом? Это выглядело так, словно она боялась, что Кирисин сравняется с ней. Другой причины он придумать не мог, хотя, с другой стороны, и не стремился разобраться в их отношениях. Он полагал, что, будучи дочерью короля, она отнесет эту проблему к разряду внутренних, тех, которые обычно не делают достоянием широкой публики. Его отец и мать делились частью своих проблем с Ариссеном Беллороусом. Не было бы ничего странного в том, если бы его дочь иногда поступала так же.
Тем не менее Эриша категорически не хотела говорить с королем.
Кирисин опять остановился и чуть не повернул обратно, тихий шепот внутри него советовал быть осторожнее. Но он не прислушался к доводам рассудка.
Кирисин прошел через сады в окружавший их лес и поднялся на холм, минуя дома, которые легко было принять за часть леса, если вы посмотрите на них с чуть более дальнего расстояния. Эльфийские домики и хижины были спрятаны в земле, замаскированные в лесной растительности, или располагались на деревьях, как птичьи гнезда. Они были как пауки в своей паутине — надо подойти близко, и лишь тогда их заметишь. Даже тропинки, по которым шел Кирисин, практически не различались посторонним взглядом. Они постоянно прокладывались и переделывались заново, чтобы не вытаптывать лес. Эльфы давно научились ходить легко, как бы не ступая на землю.
Но легкая походка не решала всех проблем в мире, особенно в нынешние времена. Болезни, гниение и распад — прямое следствие отравления людьми воды, земли и воздуха — проникли даже сюда. Радиоактивные осадки также выпадали на эльфийских землях. Эльфы знали способы исцеления, но дурные последствия были столь сильны, что даже они ничего не могли поделать. До настоящего времени эльфы пользовались умениями, приобретенными за долгое время своего существования, но теперь их оказалось недостаточно. Отравление окружающей среды распространилось слишком широко и проникло слишком глубоко. Без магии, которая придавала им силы во времена Волшебства, их борьба с вымиранием природы была заранее обречена на провал.
Даже Ариссену Беллороусу, славившемуся оптимизмом и верой в изобретательность эльфов, пришлось это признать.
Дом Беллороуса занимал верхушку холма, густо поросшего лесом; его комнаты и коридоры располагались глубоко под землей, так что холм был практически изгрызен насквозь, словно здесь водились гигантские черви. Дом имел бесчисленное количество входов и выходов, множество световых шахт и окон, однако их трудно было заметить, пока не подойдешь вплотную. Подступы к дому тщательно охранялись. Кирисин находился еще в пятидесяти ярдах от дома, поднимаясь по склону к главному входу, когда его перехватили первые Стражи Дома. Стражи Дома являлись личной охраной короля, элитной гвардией, сформированной из эльфийских охотников, в чьи обязанности входила защита королевской семьи. Эта пара стражников знала в лицо стоящего перед ними Кирисина, поэтому ему разрешили пройти. Он вошел через главный вход, назвал себя дежурному советнику, и тот направил его к очереди, ожидавшей приема.
Очередь состояла из нескольких эльфов, пришедших ранее. Кирисин сел и стал ждать.
Время ожидания Кирисин провел в размышлениях, пытаясь извлечь из памяти то немногое, что знал об эльфийских Хрониках. «Поищи ответы там», — сказала ему Элкрус, это же он должен предложить королю. Хроники были древними, такими древними, что восходили к началу истории эльфов, к стародавним войнам между силами добра и зла. Тогда эльфы и их друзья-волшебники с помощью магии установили Запрещение и изолировали создания тьмы, которые досаждали им с тех пор, как Слово и Пустота начали битву за власть над всем живым. Это была долгая и мучительная борьба, но в конце концов эльфы взяли верх — а демоны и им подобные потерпели поражение и сдались. Так появилась Элкрус, благодаря которой стала возможна победа и заключение сил разрушения в тюрьму. Все знали эту историю, даже те, что никогда не прочли ни слова из Хроник.
Кирисин видел эти древние тома, когда несколько лет назад заходил к Эрише. Они хранились в специальной комнате, которая всегда запиралась. За книгами надзирал королевский историк Калф, пожилой и грозный, обладающий скверным характером. Кирисин встречался с ним всего один раз, но ему хватило.
Эльфийские Хроники по большей части являлись достоянием королей и касались жизнеописаний царствовавших особ, мало кому из простых людей удавалось внимательно с ними ознакомиться. Ветхие книги очень легко можно было повредить, поэтому их не сделали доступными для всех. Но возможно, дело не в этом — считалось, что Хроники лишь поверхностно и фрагментарно отражают события ранних лет. Записи в книгах и сами книги были изготовлены на протяжении последних десяти веков, на основании более ранних письменных источников и устных историй, собранных из сотни разных мест. Невозможно было сказать, какая часть их верна. Конечно, часть сведений на самом деле слишком скудна и безнадежно устарела. Но, возможно, Путеводная Звезда и поисковые Эльфийские камни достаточно важны для истории и культуры эльфов, чтобы кто-то описал их с необходимой достоверностью.
Кирисин оставалось надеяться. Потому что, если в книгах нет нужных сведений о поисковых камнях, о Путеводной Звезде и описания того, как спасти Элкрус, не выкапывая ее…
Мысли его текли свободно, разматываясь, как нити с катушки, и плавными кругами опускаясь у ног.
К тому времени как его позвали к королю, прошло уже два часа ожидания, и Кирисин растерял большую часть энтузиазма, с которой явился сюда, а также все свое терпение. Всех, кто пришел перед ним, давно уже приняли, несмотря на то что Кирисин являлся членом королевской семьи, а они нет. Он не мог удержаться от мысли, что таким образом король дает ему понять: после ссоры с его родителями, расколовшей эльфов на две половины, Кирисин опустился далеко вниз по королевской иерархической лестнице. Он не участвовал в делах родителей — однако, похоже, что сейчас поплатиться за это придется именно ему. Кирисин пометил в уме: надо спросить сестру, как ей живется в качестве члена личной гвардии короля.
— Кирисин! — воскликнул король. — Какой приятный сюрприз!
Король был крупным, громогласным мужчиной, он сильно жестикулировал и столь изобильно излучал приветливость, что, казалось, полностью не способен испытывать к кому-либо личную неприязнь.
— Но почему ты не в садах с другими Избранными? — тут же спросил он.
«Если бы ты знал, зачем я здесь, то не заставил бы меня ждать два часа? — подумал Кирисин. — Почему ты не принял меня раньше остальных?» Но ничего такого он не сказал. Он здесь не для того, чтобы ввязываться в перепалку. Кирисин надеялся на понимание.
