Разве это не то, что обязана делать дочь короля? Обращать внимание на важные вещи?

Но тогда братьям короля полагается нести ответственность за переселение народа, поэтому едва ли Кирисин мог выражать недовольство.

— Ты знаешь, который час? — спросила Эриша.

Он вздохнул.

— Скоро рассвет. Я не мог уснуть.

— Если ты не спишь, значит, ты не отдыхаешь. Если ты не отдыхаешь, ты не можешь должным образом исполнять обязанности Избранного. Ты думал об этом? Ты все время отвлекаешься, Кирисин. Это можно объяснить недостатком сна.

Они были очень похожи, эти двое — стройные, с эльфийскими чертами, узкими лицами, глаза и брови скошены, уши со слегка заостренными кончиками, а походка такая легкая, что, казалось, можно не заметить, как они оторвутся от земли и взлетят. Кирисин и Эриша походили друг на друга, как и должны были походить двоюродные брат и сестра, — хотя Кирисин думал, что это сходство лиц ничего не значит для обоих.

— Вероятно, ты права, Эриша, — согласился он, все еще улыбаясь. — Следующим вечером я постараюсь вести себя лучше. Но поскольку я сейчас не сплю, думаю, мне имеет смысл бодрствовать до рассвета.

— Кирисин…

Но он уже спустился с веранды и пошел прочь. Когда Кирисин появился в просвете между деревьями, он взмахнул рукой, давая Эрише понять, что не злится. Но шаг не замедлил.

Эльфы были старейшим народом на земле. Некоторые полагали, что они являлись прототипами людей, но Кирисин всегда считал это чушью. По его мнению, эльфы ничем не походили на людей.

Все же они сосуществовали в одном мире, на который оба рода оказывали сильное воздействие, хорошее или дурное. В настоящее время воздействие было в основном делом рук человеческих, и это было крайне плохо. Люди потеряли контроль над своим миром. Это происходило постепенно и достигло таких угрожающих размеров, что эльфы и вообразить себе не могли. Люди систематически уничтожали природные ресурсы, отравляя все, до чего могли дотянуться, — сначала локально, но потом и повсеместно. Они стали воевать друг с другом с такой яростной решимостью, что спустя столетие от начала применения силы были скорее мертвы, чем живы.

Природа, конечно, откликнулась. Эпидемии болезней, ураганы и землетрясения довершили начатое людьми. Сначала эльфы сказали себе, что все происходящее — часть некоего природного цикла и что в конечном итоге все придет в норму. До самого последнего времени они уговаривали себя, что все обойдется. Пока фактически все не стало так плохо, что некоторые рекомендовали эльфам выйти из укрытий и попытаться исправить положение дел.

«Конечно, значительная часть вины за то, что произошло, исходит непосредственно от нас», — мрачно подумал Кирисин. В основе всего лежит решение закрыться от мира, принятое века назад, когда людское население начало быстро увеличиваться, а эльфийская цивилизация стала приходить в упадок. Сосуществование двух народов происходит гораздо лучше, если одни ничего не знают о других. Эльфы всегда знали, как исчезнуть из виду. Для них не составило труда раствориться в лесах, которые были их домом с начала времен. Мудрый выбор — так в то время считали старейшие.

Итак, эльфы нашли свою нишу для выживания в человеческом мире и сделали все, чтобы сохранить тайну. На людском языке Цинтра называлась Вилламетт, а окружающие земли — Орегон. Это было отдаленное и малонаселенное место, и эльфам не приходилось тратить много сил, чтобы оставаться незамеченными. Когда люди подходили слишком близко, их поворачивали в сторону. Небольших отвлекающих маневров было достаточно — небольшой шум здесь, небольшое движение там. Если эта тактика не помогала, незваные гости часто просыпались от неожиданного падения или необъяснимой шишки на голове. Это происходило нечасто; в лесных чащобах для большинства людей не было ничего привлекательного. Эльфы охраняли родные земли от вторжения человеческой небрежности по отношению к природе и стремления всем управлять. Но их последние попытки доказали свою неэффективность. Вопрос уже рассматривался в эльфийском Высшем Совете, но мнения разделились и принятые решения оказались половинчатыми.

Но эльфы наконец начали понимать: их устранение от участия в судьбе мира стало прямым поводом к несчастью.

Впереди между деревьями появилась темно-красный купол кроны Элкрус, яркий и сияющий даже в бледном свете луны, путеводная звезда, которая никогда не погаснет… Мальчик улыбнулся. «Как она прекрасна, — подумал он. — Разве может быть что-то неправильно в мире, давшем жизнь Элкрус?»

Кирисин вышел на расчищенное пространство, где росла Элкрус, и остановился, чтобы посмотреть на нее. Он приходил сюда почти каждое утро, до того, как проснутся остальные Избранные, в свое личное время. Он сидел здесь один и беседовал с ней. Конечно, Элкрус не отзывалась, потому что никогда никому не отвечала. Но для Кирисина это не имело значения. Он приходил сюда потому, что, так или иначе, понимал — здесь его место. Время его служения в качестве Избранного не начиналось с восходом солнца и не заканчивалось с закатом. В течение года, отпущенного ему, чтобы служить Элкрус, он был обязан посвятить ей все время, какое мог. Это означало, что, пока он выполняет предписанные ему обязанности, он может делать то, что ему нравится.

Лишь недостаток понимания заставлял Эришу считать его независимым. Она полагала, что все надо делать установленным образом, организованно и в соответствии с расписанием. Эрише не нравилось, когда она замечала недисциплинированное поведение Кирисина. Но он — это не она, а она — это не он; в общем, у них существовали явные проблемы со взаимопониманием.

Кирисин проводил эти ранние утренние часы, трудясь над собственными небольшими разработками. Иногда он выравнивал и очищал землю, в которую пустила корни Элкрус. Иногда Кирисин подкармливал ее органическими удобрениями собственного изготовления, которые одновременно были и пищей, и антитоксинами. Эриша по-настоящему взбесилась бы, если бы узнала про это. Иногда, не слишком часто, он прикасался к Элкрус, давая ей почувствовать свое присутствие. Кирисин не мог объяснить, почему находит это таким приятным, почему на самом деле он стремится встать в такую рань и тайно проводит время с существом, от которого ничего не получает взамен. Его связь с Элкрус была интуитивной, и казалось неправильным, что он не встречает отклика. Кирисину подарили только один год, чтобы сделать для Элкрус все возможное, потом его сменит кто-то другой. И он не хотел потратить впустую ни одной минуты.

Кирисину помогало то, что он был особенно искусен в выращивании и уходе за живыми существами. Он обладал специальным даром для такой работы; он получал удовольствие от того, что растения росли, и умел заботиться о их здоровье. Он чувствовал, когда с ними случалась беда, и действовал интуитивно. Его сестра говорила, что это в духе их семьи. Мать Кирисина была наделена необычным даром исцелять, а Симралин неподражаема в умении распознавать секреты дикой природы и повадки живущих в ней существ. Выучившись на следопыта, она использовала свой талант, выполняя работу эльфийского охотника, тогда как Кирисин имел возможность применить свои способности здесь.

«Чем мне сейчас лучше бы и заняться, — подумал он. — Скоро придут остальные Избранные». Кирисин представил себе их лица, когда они становятся в круг вокруг дерева, соединив руки. Он увидел обычную смесь выражений — страстное желание и скуку, решительность и рассеянность, радость и нахмуренность — отражение чувств каждого. Так предсказуемо, что не стоит задумываться дважды. Он все же надеялся, что кто-нибудь из них удивит его. Должны же характеры каждого из Избранных претерпеть значительную перестройку за время службы? Не это ли является серьезной частью их жизненного опыта?

Кирисин полагал, что да, — но все же это не казалось ему очевидным. И сам он не замечал в себе серьезных перемен. Впрочем, нельзя научиться хорошо кидать камни, если живешь в стеклянном доме.

Кирисин обошел вокруг Элкрус, изучая землю, отыскивая признаки присутствия паразитов или вредных болезней у небольших растений, окружавших ее. Такие вещи проявлялись сначала на этих растениях-указателях; это одна из причин, почему их здесь посадили — служить предупреждением о возможных угрозах для Элкрус.