Пока Чийо вспоминала, ее лицо каменело.

— Тальбот-сан нашел нас там. Он видел, как сильно была больна Харука и стал о ней заботиться. Сначала я страшно ненавидела американцев за то, что они сделали, но они были и моим народом, и я не могла долго ненавидеть их. Сейчас я хочу быть японкой, потому что это родина моего мужа. Но ненавижу я только войну.

— Теперь я могу понять, — мягко сказала Марсия. — Я понимаю немного лучше, чем раньше.

Чийо не смотрела на нее.

— Тальбот-сан не был там, когда упала бомба, но и он был обожжен взрывом.

— Да, — ответила Марсия. — Я знаю.

В свете множества фонарей в глазах Чийо блестели слезы.

— Я хотела вас ненавидеть, когда вы приехали, — призналась она. — Из-за Харуки. Но ненависть бьет только по тем, кто ненавидит. Этот дом был плох для всех нас. Я рада, что Ичиро ушел из него. Вскоре я тоже должна взять детей и уехать. Это единственный путь. Но остается Харука. Как мне спасти ее?

Марсия не могла ответить на этот вопрос.

Лори, которая только что была на виду, исчезла, и Марсия двинулась ее искать.

Лори удалось отыскать в толпе американцев, к которым она подошла без колебаний. Когда она повернула обратно, с нею шел американец. Сердце Марсии неожиданно застучало, ибо этим американцем был Алан Кобб.

Пока он приближался, на его лицо падал свет фонарей, подчеркивая его мужественные черты. Довольная Лори пританцовывала рядом с ним. С тех пор как поблизости не было ее отца, ее привязанность к Алану стала явной.

— Комбан ва, — сказал он. — Добрый вечер.

Марсия поймала себя на мысли, что была уверена в том, что он найдет способ увидеться с нею. Она чувствовала, что он приедет, и не пыталась скрыть свою радость от встречи с ним. Некоторое время его глаза изучающе смотрели на нее, как будто он хотел убедиться в том, что все в порядке.

— Мои занятия прекращены на время каникул, поэтому я приехал сюда, как только смог выбраться, — сказал он.

Чийо вежливо поклонилась, но увидев его, она не казалась слишком обрадованной.

Они все вместе пошли вдоль берега. Марсия молчала. В присутствии Алана были обещание и надежда, и в настоящий момент ей хотелось только радоваться его присутствию.

Вдоволь погуляв в праздничную ночь, они вернулись в гостиницу. Алан остановился в отеле европейского типа недалеко от парома, но к холму он подошел вместе с ними. Когда они дошли до гостиницы, Чийо и Лори прошли вперед, в то время как Алан и Марсия немного задержались в воротах.

— Я пробуду здесь только день или два, — сказал он. — Я хотел увидеть вас. Вы не пойдете погулять со мной завтра утром? Только вы одна?

— Конечно, — обрадовалась она и вложила свою руку в его.

Он с серьезным видом попрощался и ушел. Лори сняла обувь и вошла вовнутрь, но Чийо ждала Марсию.

— Теперь я должна оставаться с вами, — сказала она. — Если этот человек здесь, будет лучше, если я останусь.

— Что вы имеете в виду? — спросила Марсия.

Но Чийо только взглянула на нее без всякого выражения и вошла в гостиницу.

Ночью начался дождь, и звук падающей воды недалеко от их окна превратился в рев. Но это был убаюкивающий звук, который не беспокоил сон постояльцев гостиницы.

Утром долго лил проливной дождь. Проснувшись, Марсия увидела, что ручей превратился в поток, его приток разбух, водопад прыгал на скалы в ярости и пене. Она разочарованно вспомнила о своем обещании погулять с Аланом.

Вошла горничная, чтобы открыть ставни и убрать постели, покачала головой, глядя на дождь. Когда к ним заглянула Чийо, девушка объяснила, что возле Кишу был тайфун, который захватил и их. Как сказали по радио, дождь, вероятно, будет лить весь день.

Не обращая внимания на погоду, Алан пришел к девяти часам и ждал под навесом при входе на веранду. Он послал записку Марсии. Спустившись вниз, она увидела, что на нем резиновые боты и непромокаемый плащ.

— Если у вас есть дождевик, оденьте его, — предложил он. — Мы пойдем на прогулку. В моем отеле я одолжил японский зонт.

Марсия побежала наверх и надела одежду для дождливой погоды. Была небольшая сложность с Лори, но Чийо удалось заинтересовать ее, пообещав научить некоторым японским играм. Поэтому Марсия вернулась к Алану, готовая для прогулки под дождем.

Ее галоши доходили ей до лодыжек и были очень удобными, а у плаща был высокий воротник. Она повязала на голову яркий шелковый шарф, и когда они вышли в ревущую непогоду, она прижалась к руке Алана. Промасленная бумага большого зонтика, туго натянутая на бамбуковые ребра, под дождем была похожа на барабан, и чтобы перекричать шум, им приходилось говорить очень громко.

Оставив позади извилистые улочки маленькой деревушки, они отправились по дороге, которая вилась вверх по холму, поросшему соснами, кленами и бамбуком. Казалось, что дождь сделал холм еще более зеленым и даже мокрые черепичные крыши и коричневые скалы у дороги приобрели атласный блеск. На каменном фонаре была шапка из зеленого мха, и тории сверкал ярко-красным, как будто был свежевыкрашенным. Повсюду в чистом душистом воздухе разливался аромат сосны.

Поднимаясь под руку с Аланом вверх по холму, Марсия чувствовала сильные, уверенные движения его тела рядом с собой. Длинные лестничные марши сворачивали вверх, туда, где находился дворец, и они медленно поднимались, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на покрытое туманом море и поднимающийся у берега красный тории. На полпути они подошли к небольшому павильону, состоявшему из крыши и платформы, между которыми помещался большой колокол.

— Давайте остановимся на минутку, — попросил Алан. Барабанная дробь дождя стала тише, когда они закрыли зонтик и поставили его стекать у колонны открытого павильона. Здесь они были защищены от ливня, но сам воздух казался жидким от тумана, и Марсия чувствовала, как у нее на лице собираются капли.

Платформа располагалась на одном уровне с вершинами высоких криптомерии, которые росли в ущелье, круто обрывавшемся у павильона. Однако большая часть холма была выше павильона, и они видели стоящих вверху дворцовых стражей — двух злобного вида и гигантских пропорций статуй из розовато-красного камня, грозно глядевших на ничтожных человечков, останавливавшихся перед ними.

Теперь, когда барабанный бой прекратился, они могли разговаривать.

— Вы видели Нэн перед отъездом? — спросила Марсия.

— Я видел ее недолго, несколько дней назад. Но у нее не было никакой информации о Тальботе, если вас это интересует.

Марсия вздохнула:

— Я не знаю, что он может сделать, что он может замышлять.

— Вам нужно только держаться от него подальше, пока вы не подниметесь на борт самолета, — сказал Алан.

Когда он говорил, все казалось очень просто, и она хотела бы заставить себя поверить в его слова. Но Марсия чувствовала странное притяжение дома в Киото, как будто он навлекал на нее беду.

Она прошла дальше в павильон, туда, где вверху висел большой бронзовый колокол. Под крышей висели сотни белых бумажек с молитвами, шелестевших, когда по ним пробегал ветер. Со ствола целого дерева была содрана кора, и он был подвешен так, чтобы его мог легко качнуть любой желающий ударить в колокол.

— Вы думаете, мы можем ударить в колокол? — спросила Марсия. — Я уверена, что если ударить в дворцовый колокол, это принесет удачу.

— Может быть, этот знак приглашает нас, — предположил Алан. — Но ударить можно только один раз. Насколько я знаю, эти колокола использовали для объявления пожарной тревоги. Тогда в них били несколько раз подряд.

Она дотянулась до плетеной красно-белой веревки, которая висела позади бревна, и потянула ее, чтобы ударить по колоколу сбоку. Звук музыкальным шепотом разнесся по лесам, и Алан громко рассмеялся.

— Мы можем сделать это лучше!

Он поймал веревку и заставил бревно ритмично покачаться взад-вперед, прежде чем отпустил его, и тогда в воздухе задрожал глубокий голос колокола, смешавшийся со звуком Дождя и падающего потока.