— Замёрзли?

На улице было не так уж холодно, и посинела я чуть меньше, чем обычно.

— Я всегда так выгляжу, — пояснила я. — За исключением, может быть, одной недели в середине июля.

Он улыбнулся и помог мне снять пальто.

— Кофе? — любезно спросил хозяин, когда я опустилась на тот самый невероятно глубокий диван, превративший меня в прошлый раз в карлицу. — Могу даже предложить чай отменного качества, если пожелаете.

— Нет, спасибо.

— Вы пришли узнать о корешках?

Так вот почему он не удивился, когда я попросила его о свидании! Филдинг так и не позвонил мне в субботу, и я поняла, что ему нечего сказать. Однако сейчас решила, что лучше начать с корешков, а потом уж подобраться к истинной цели визита.

— Да, мне крайне любопытно, чем закончились ваши поиски.

— Полным фиаско, — огорчённо произнёс Фостер. — Потратил почти четыре часа и не нашёл ни одного знакомого имени, которое могло бы принадлежать врачу или дантисту. Сие не означает, что таких имён там нет. Просто я их не знаю.,

— Что ж, вы честно старались. Думаю, сержант Филдинг не возлагал особых надежд на эти корешки.

— Возможно, но для меня было крайне важно оказаться полезным.

— Хм… я хотела ещё кое о чем вас спросить.

— Пожалуйста, я слушаю!

— Вы бывали у сестёр прежде, до вчерашнего дня?

— При том, как Мерри ко мне относится? — Он коротко, и невесело рассмеялся. — А почему вы спросили?

— Я шла за вами по этажу от лифта, и в конце коридора вы, не колеблясь ни секунды, свернули налево. Очевидно, вы знали дорогу.

Фостер слегка раздвинул уголки рта в натянутой улыбке:

— Жаль вас разочаровывать, но моя осведомлённость имеет простое объяснение. И оно заключается отнюдь не в том; что я был там десятого февраля вечером и разделался со своими сёстрами.

— Простите, — промямлила я, — но я должна была спросить.

Он коротко кивнул и продолжил уже доверительным тоном:

— Я действительно был в том доме. Лишь однажды, в последний мой визит в Нью-Йорк. Но в квартиру не ступал и ногой.

— Когда это было?

— В октябре. Я приехал на две недели раньше, чем планировал, и задумал нагрянуть без предупреждения, устроить Мэри Энн сюрприз. Поскольку у Мерри в тот вечер был спектакль, я не сомневался, что её не будет дома. У подъезда я столкнулся с большой группой людей, входивших в дом, и невольно пристроился к ним. Привратник даже не обратил на меня внимания, к сожалению, и я прошёл незамеченным.

— Почему вы сожалеете о том, что привратник вас не заметил?

— В противном случае и я, и Мерри были бы избавлены от неприятной сцены.

— Она оказалась дома?

— О да! И сама открыла дверь.

— Не спросив: “Кто там?”

— Я назвался Чаком, соседом, о котором Мэри Энн упоминала в письмах… Я ведь по-прежнему думал, что дома только Мэри Энн. А потом, когда Мерр открыла… — Подавшись вперёд, Фостер не отрывал от меня глаз. — Это нелегко объяснить, Дезире, но, хотя я всегда прекрасно различал сестёр, в тот вечер я не ожидал увидеть Мерри и потому был уверен, что передо мной Мэри Энн. Впрочем, ведь они так похожи! Мерри даже рта не успела раскрыть, а я уже бросился её целовать. Она отпрянула от меня с невыразимым отвращением, как от прокажённого! И тут я, конечно, догадался. Это происшествие нас обоих очень расстроило.

— А что случилось потом?

— Потом она сообщила, что Мэри Энн нет дома, и быстро захлопнула дверь перед моим носом. Но, поверьте, я был только рад убраться оттуда поскорее.

— А почему Мередит не играла в тот вечер?

— Из-за гайморита, как я узнал позже от Мэри Энн. Ей пришлось пропустить несколько спектаклей. — Откинувшись в кресле, Эрик Фостер тихо закончил: — Тогда я видел мою сестру Мерри в последний раз.

*

Дома я хорошенько обдумала то, что услышала, и должна была признать, что объяснение Фостера прозвучало вполне исчерпывающе. И хотя я, например, запоминаю дорогу только с десятого раза, но не все же такие пустоголовые, как ваша покорная слуга. Всё-таки я решила проверить, рассказывала ли Мэри Энн о неожиданном визите своего брата Питеру. Однако телефон зазвонил прежде, чем я успела набрать номер моего клиента.

Эллен не терпелось убедиться, что я всё ещё жива, а также выведать подробности моей встречи с Фостером. Удовлетворив её любопытство, я немедленно позвонила Питеру.

— Мэри Энн ни словом не упоминала о визите Эрика, — подумав, ответил он. — Нет, не припоминаю такого.

Итак, подтвердить незапланированный поход Фостера к сёстрам было некому. Но с другой стороны, какие у меня причины сомневаться в его словах?

И тут я вспомнила о Ларри Шилдсе и снова сняла трубку. Как только режиссёр отозвался, без лишних околичностей приступила к делу:

— Хочу спросить, что вас заставило пойти на «Шоу-пароход», тот спектакль, где играла Мерри?

— Вы опять расставляете мне ловушку? — резко осведомился Шилдс.

— Нет, честное слово. Собственно, к вам мой вопрос непосредственного отношения не имеет.

Поколебавшись, он неохотно ответил:

— Ладно. Я пошёл, потому что пригласил приятель. Он ставил “Пароход”.

— Отлично, мои ожидания оправдались! А нельзя ли выяснить у вашего приятеля, пропускала ли Мередит спектакли в октябре в связи с болезнью?

— Попробую, — вяло согласился он.

Шилдс перезвонил минут через двадцать:

— Рафаэль, режиссёр, говорит, что Мерри действительно несколько дней болела, но понятия не имеет когда. Он позвонил её дублёрше, и та сказала, что Мерри отсутствовала три дня в октябре, у неё было что-то с носом. Уж ей ли об этом не помнить.

— Да, наверное. Спасибо, Ларри, большое спасибо.

— Был рад помочь, — не без ехидства отозвался он.

Что ж, всё подтвердилось, и многообещающая зацепка в который раз сгорела синим пламенем. (Кстати, с самим Ларри Шилдсом я так до сих пор и не разобралась!)

Передать не могу, с каким унынием я мысленно перебирала оборванные ниточки расследования и тупики, в которые они заводили.

Но оказалось, что это ещё цветочки. Ягодки были впереди…

Глава 25

Во вторник с утра мне сообщили новость. Не новость, а просто обухом по голове.

— Я выяснил кое-что интересное о твоём клиенте, — произнёс Филдинг бесцветным тоном, когда я сняла телефонную трубку.

— Что? — невозмутимо осведомилась я. Разве у меня были причины волноваться?

— Насчёт того совместного ужина с приятелем в вечер убийства.

— Какие проблемы с ужином?

— Он не состоялся.

— Не состоялся? — тупо переспросила я.

— Иными словами, твой клиент солгал.

— Сейчас приеду.

У меня коленки подгибались, когда я рванула к лифту, и сердце колотилось как бешеное. И только в такси по дороге в участок я немного пришла в себя.

Даже если Питер и солгал насчёт ужина, к преступлению он всё равно никакого отношения не имеет. Он просто не способен на такое. Вооружённое нападение и Питер — вещи несовместимые. В этом я была уверена на тысячу процентов.

Когда я вошла, Филдинг разговаривал по телефону. Он жестом пригласил меня занять место у его стола. Коркорана — о радость! — нигде не было видно.

Филдинг вскоре закончил разговор и принялся громить мою нервную систему:

— В воскресенье у нас наконец дошли руки до алиби Уинтерса. Мы с Коркораном заглянули в ресторан, в котором он якобы ужинал.

— Якобы? А вы разве не допрашивали его бывшего однокашника? Они вместе там были.

— Конечно, допрашивали, — рявкнул Филдинг. — Ещё в самом начале, и он подтвердил слова твоего клиента. Вот мы и не стали копать дальше. Верно, по всем правилам следовало сразу наведаться в ресторан. Но у нас тогда хлопот был полон рот, да мы и не подозревали твоего паренька.

— А почему теперь стали подозревать? — еле выдавила я.

— Потому что, покрутившись изрядно, решили вернуться назад, к началу, и обдумать всё заново. И… — Он запнулся, а потом взревел: — Да я совсем рехнулся! Какого черта я должен перед тобой оправдываться? Ясно одно: твой клиент солгал. Ресторан, в котором, по его утверждению; они с приятелем сидели в понедельник, по понедельникам закрыт!