— Именно на следующий вечер? А может быть, пару дней спустя?

— Не может.

— Помните, когда он появился?

— Около восьми.

— Уверены?

— Послушайте, — взорвался Карл, — Роджер всегда приходит около восьми, плюс-минус пять минут. Я бы запомнил, если бы он пришёл в другое время.

— Хорошо. Надеюсь, вы были откровенны со мной. В тот вечер на двух девушек — одна из них бывшая невеста Хайера — было совершено нападение. Вы же не станете покрывать убийцу. (Глаза бармена опять начали медленно сужаться.) Конечно, не станете, — торопливо закончила я.

Расплатилась, собрала вещички, и меня как ветром сдуло.

Глава 19

Во вторник утром, в начале одиннадцатого, я наведалась в полицейский участок в надежде застать Тима Филдинга. Мне повезло: он сидел за рабочим столом. И ругался он совсем недолго, понося некоторых несносных особ, которые прохода ему не дают и тратят его драгоценное время. И даже тон был вполне нормальный, когда он осведомился:

— Неужто тебе невдомёк, что сначала неплохо бы позвонить и выяснить, на месте ли я, а не врываться без предупреждения?

После вчерашней прогулки в Нью-Джерси я еле ноги таскала, так что «ворваться» никак не могла, однако решила не придираться к словам.

— Виновата, прости, — извинилась я. — Но что тут такого? Просто заглянула по дороге на работу. И если ты в состоянии уделить мне пару минут…

— Кого ты дурачишь? Мне ли не знать, сколько тянутся твои пара минут!

Я вынула из пакета два стаканчика кофе и пончики и с умоляющим видом выложила снедь на стол перед Филдингом.

Уж не знаю, что на него подействовало, мой вид или пончики (восемь к одному, что пончики), но Тим пробормотал:

— Ладно, садись. — И взял пончик с шоколадной начинкой и орешками. — Но не устраивайся как дома; ты здесь ненадолго.

Я села напротив и сбросила пальто — Тим немедленно нахмурился.

— Держи, — я протянула ему кофе, — чёрный, без сахара. — Хлебнула из своего стаканчика и быстренько надкусила пончик с джемом, пока Филдинг жевал.

— Ну? — произнёс он, барабаня пальцами по столу. Моё угощение осталось недоеденным.

— Не пора ли нам поделиться информацией?

— Судя по моему прежнему опыту, сие означает, что ты желаешь выведать всё, что мне известно.

— Абсолютно неверный, вывод, — оскорбилась я. — Мне и самой есть что тебе рассказать.

— Отлично. Я слушаю.

Не так я планировала нашу беседу, но что поделаешь. Не то у меня положение, чтобы задавать тон.

— Не начать ли нам с финансовой ситуации близнецов?

— Правда? И что же тебе известно об их финансах?

— Во-первых, они заплатили больше миллиона за квартиру.

— Точнее, полтора миллиона. Наличными.

— Наличными?

— Ты оглохла? Выписали чек на полтора жирных куска. Чем ещё порадуешь?

— Питер полагает, что Мэри Энн не составила завещания.

— Он сказал мне об этом две недели назад. Будешь продолжать?

— Послушай, Тим, у меня действительно есть новости, честное слово, и я выложу их, но чуть попозже. Давай сначала обсудим, кому выгодна их смерть. Как у тебя с идеями?

Я приготовилась к насмешкам и брани, но Филдинг чуть ли не извинялся:

— Похвастаться нечем, Дез. Кроме твоего клиента, я опросил брата и дружка Мередит, Шилдса, и все заявляют, что ничего не знают о завещании.

— Возможно, у столь молодых девушек его и не было.

— Вполне вероятно. Но сейчас я намереваюсь действовать, исходя из предположения, что завещания всё же существуют.

— В таком случае искать их следует в какой-нибудь депозитной ячейке. Полиции позволят вскрыть ячейку? Ведь официально ни одну из жертв пока не признали умершей.

— Без веской причины… вряд ли. Но ты сильно забегаешь вперёд. Сначала хорошо бы выяснить, имелась ли у кого-либо из сестёр эта пресловутая ячейка. Мы проверили все банки в городе Нью-Йорке, и угадай результат?

— Ничего не нашли.

— Умница. Мало того — и это очень странно, — мы обнаружили всего два счета на имя сестёр Фостер: один совместный, там три тысячи баксов, и бизнес-счёт Мэри Энн с паршивой парой сотен. Что-то здесь не так… Если они могли себе позволить квартирку за полтора лимона, то у них должны водиться денежки.

— Может, остальные деньги они вложили в акции и ценные бумаги? Их отец был брокером.

— Мы перебрали все бумаги в их квартире, каждый клочок. Пусто: ни купчих, ни иных следов сделок.

— Постой, а тот чек, которым они расплатились за жильё?

— Они открыли счёт накануне покупки квартиры, перевели на него требуемую сумму, а потом счёт закрыли.

— Возможно, сестры полагали, что вкладывать деньги в недвижимость очень прибыльно, вот и истратили на жильё всё до последнего цента.

— Тоже вероятно, но почему-то меня это объяснение не устраивает. — Филдинг взял ещё один пончик. — Ладно, прежде чем ты уйдёшь, вспомни, зачем приходила. О чем ты мне собиралась рассказать?

— О женихе Мэри Энн. Его зовут…

— Роджер Хайер, — перебил Филдинг. — Фостер нам сказал, а Коркоран вчера беседовал с этим малым по телефону. Завтра Хайер будет в городе и согласился заехать к нам поболтать. Кстати, — он скроил печальную мину, — Уолт сегодня выходной. Ты не слишком расстроилась, не застав его?

Я заверила Тима, что по Уолтеру Коркорану, его хамоватому напарнику, я никогда не скучаю. Затем рассказала о пятничной встрече с Хайером.

— Он утверждает, что проторчал весь вечер в баре, в Нью-Джерси. Вчера я наведалась туда поговорить с барменом, и, кажется, Хайер не соврал.

— Только кажется?

— Бармен может оказаться приятелем Хайера — он называет его по имени. Либо Хайер мог заплатить бармену, чтобы тот подтвердил его алиби, или даже шантажировать его.

— Ладно, поглядим, что нам удастся выудить из этого бармена, когда покончим с Хайером. Что ещё?

— Хотела проверить на тебе одну версию. На днях мы встречались с Эллен — ты знаешь, о ком я, — и ей пришло в голову…

— Потрясающе! Продавщица из «Блумингдейла» будет учить меня, как надо работать!

— Не продавщица, а помощник завотделом по закупкам, и не в «Блумингдейле», а в «Мейси», — огрызнулась я. — Но в любом случае позволь закончить. Теория Эллен навела меня на мысль. И кстати, — добавила я, чтобы Филдинг чересчур не задавался, — у Эллен бывают удивительные озарения. Вот так.

Упрочив репутацию племянницы, я передала Филдингу суть моих ночных раздумий о том, как, припомнив детские проказы близнецов, я попыталась объяснить странный характер ранений. Изложив основную мысль, перешла на частности:

— Возьмём, к примеру, Ларри Шилдса. Ведь он мог настолько обозлиться на Мередит, чтобы изуродовать ей лицо. Ссоры на любовной почве ещё не до того доводят. А когда понял, что Мэри Энн его подставила…

— Постой, что это за ссора между любовниками? — встрепенулся Филдинг.

— А ты не знаешь?

— Откуда? Я ведь тупой коп, а не крутая частная сыщица и не её помощница из «Мейси». Куда мне до вас!

Я поведала ему ту малость, которую знала о размолвке между Мередит и Шилдсом.

— Но я ещё покопаюсь в этой истории и буду держать тебя в курсе, — пообещала я.

Филдинг кивнул и что-то невнятно пробормотал, возможно даже “спасибо”.

— Каким образом твоя теория приложима к Люсиль Коллинз, я и сам могу сообразить, так что не утруждайся. И между прочим, эта самая Коллинз лишилась не только роли, но и сердечного дружка, — всё отошло Мередит Фостер.

— Я слыхала об этом.

— Ну конечно, ты уж везде сунешь свой нос, — язвительно откликнулся он. — Но вот в чем загвоздка, однако: если хотели разделаться только с Мередит, было бы разумно дождаться момента, когда она останется одна. Но ни Коллинз, ни Шилдс не знали, что Мэри Энн не будет дома.

— Это лишь наши предположения. Возможно, в понедельник на репетиции Мередит сказала Шилдсу — просто упомянула в разговоре, — что у Мэри Энн планы на вечер и ей предстоит коротать время в одиночестве. А возможно даже, она пригласила его к себе. А Коллинз подслушала. Заодно и услыхала, как Шилдс отказался, сославшись на договорённость с матерью.