«Где-то здесь, под землёй, в этом, забытом богом и людьми плоскогорье, живут роды лохматых маленьких чури, – думал я, вспоминая ночных визитёров. – Интересно, хватит у них ума освоить мои подарки? Возможно, выкинут их в первый попавшийся ручей? Но судя по их благодарным глазам, они знакомы с металлом. Если так, то может, и не выкинут…»

Наконец, лиственник уступил место зарослям карликовой берёзки, продираться через которую стало неимоверно трудно. Но вот и она закончилась. Теперь впереди до самой вершины лежал один щебень и редкие плоские валуны. Когда я вышел на хребет, было уже за полдень. Низко висящее осеннее солнце освещало гигантскую всхолмлённую страну. То там, то здесь, на вершине холмов виднелись сказочные останки каменных изваяний. Ярко-жёлтый с тёмно-зелёнными полосами сосновых лесов лиственничный ковёр покрывал всё это сказочное пространство. Где-то там, на горизонте, сквозь дымку тумана, виднелась долина Вилюя.

«Мне, к счастью, не туда», – отметил я про себя.

И сам удивился своим мыслям. Чему я радуюсь? Тому, что не увижу места, куда в незапамятные времена, после гибели в космосе гигантского корабля матки, села флотилия космических модулей? Когда-то мне снилась долина Смерти, а теперь я её почему-то боюсь. Стоя на вершине перевала, я изучал раскинувшийся перед глазами гигантский дикий пустынный край. Теперь мне стало понятно, почему старик Чердынцев нашёл для себя именно такое место. Отсюда люди сбежали давным-давно. Одни испугались взрывов загадочных котлов. Другие – того, что все, кто посетил эту долину и побывали в котлах, вскоре ушли из жизни. Третьи, это было уже в 60-е, побоялись испытаний ядерного оружия. При Никите Хрущёве почему-то именно в этих краях его и испытывали. Я смотрел на разлом долины Вилюя и вспоминал всё, что о ней знал. Впервые ещё в позапрошлом веке написал об этом загадочном месте известный путешественник Ричард Маак. Это он впервые упомянул о страшных котлах. В частности, описал речку «Алгый тимернит». С якутского название можно перевести, как «большой котёл утонул». Исследователь древних культур Якутии А. Архипов тоже писал о непонятных металлических котлах. Это у него упомянута речка Котельная или Олгутдах.

На ней, по его исследованиям, лежит больше всего загадочных железных котлов… Невольно я перенёсся в 1908 год, когда недалеко от этих мест прогремел страшной силы взрыв. То самое «тунгусское диво», споры о котором идут и в наше время.

«Может, и в бассейны Чуньки и Подкаменной Тунгуски тоже попали древние модули, и один из них взорвался?» – невольно мелькнула мысль.

Но я тут же её отогнал. Если бы в тех местах в земле были зарыты некие металлические предметы, эвенки бы о них знали. Значит, взорвался не котёл, а что-то другое. Скорее всего, имел место ионосферный пробой. Было использовано оружие невероятной разрушительной силы.

«Но кто его использовал? Да ещё в том далёком 1908 году?» – вернулся я к прежнему предположению.

Оно не давало мне покоя. Мучительно хотелось понять, что же тогда произошло? Интуиция подсказывала, что на Земле, кроме разумного человека, присутствует ещё чей-то разум. Скорее всего, нечеловеческий. Тогда какой? Здесь, в этих горах и дебрях, он организовал ионосферный взрыв. Вывод один: попытаться от нас, людей, что-то скрыть. Но что? От таких вопросов и от бессилия что-либо понять у меня закружилась голова. Я чувствовал, что подошёл вплотную к разгадке какой-то тайны, но сознание упёрлось во что-то непреодолимое. В какую-то невидимую стену, сломать которую сил у меня не было. И тут мой взгляд остановился на обломке скалы. Камень лежал метрах в двухстах от меня, но в лучах заходящего солнца был хорошо виден. Две стороны его походили на гигантский кирпич. И я невольно поймал себя на мысли, что подобные грани вряд ли могут быть созданы природой. И мне захотелось рассмотреть глыбу поближе. Спустившись по осыпи, я подошёл к скале и остолбенел: передо мной лежал зарывшийся в щебень гигантский каменный блок. На северной его стороне виднелся не стаявший снег. Он своей белизной чётко обрисовывал грани огромной ровной плоскости. Сознание отказывалось воспринимать это. Предо мной была глыба, вырубленная явно руками человека!

«Откуда она здесь взялась? – ломал я себе голову. – Не могла же она свалиться с неба? А почему нет? – стал я озираться по сторонам. – Может, она на самом деле сюда прилетела?»

Рядом с гигантским «кирпичом» мои глаза наткнулись на торчащие из земли обломки ещё одного такого же параллелепипеда. Его край покрыт лишайником… Только тут я заметил, что огромная площадь откоса была покрыта не обычным щебнем, а кусками разбитых гигантских блоков. На них стояли кусты карликовой берёзки, рос лишайник, валялись сухие тощие лиственницы, но это были части гигантских каменных блоков. В этом я не сомневался.

«Откуда такие руины? И почему все эти каменные плиты разбросаны на таком огромном расстоянии? – вертелось в голове. – Может, их смыла гигантская волна цунами? Но тогда, почему многие из них поломаны. Скорее всего, не цунами. Что-то другое. Тогда что?»

Я ходил между торчащих из земли поросших мхом каменных блоков и никак не мог понять, какая сила разбросала их на такое большое расстояние.

«Неужели это был взрыв? – думал я. – Но тогда, какой же он был силы? Если камни весом в десятки, а может, и сотни тонн, летели по воздуху, как пылинки? Узнать бы, что из этих каменных блоков было сложено? Наверняка где-то здесь рядом то место, откуда они взялись».

И, забравшись на торчащий из земли каменный блок, я стал изучать местность. Моё внимание привлекла поросшая лиственничным лесом гряда, что-то в ней было не так. Привлекла её высота и резкий уступ перехода на равнину, где лежали занесённые лёссом блоки. Этот уступ мне показался уж слишком ровным. Нигде в природе подобных линий мне наблюдать не приходилось. И я решил пройти вдоль грани этого разлома. Было понятно, что глыбы слетели с рядом лежащей гигантской платформы, откуда я только что спустился. Больше им взяться было просто неоткуда. Не могли же они на самом деле упасть с неба. Я шёл вдоль грани разлома, медленно обходя сухие лиственницы, и никак не мог дойти до его края.

«Неужели ошибаюсь? – думал я. – Хорошо бы проверить, – и, свернув налево, я снова вышел на равнину.

На этот раз передо мной наполовину ушедшие в землю лежали сразу три каменных блока. Все сомнения рассеялись, я шёл в правильном направлении. Просто разрушенное строение было невероятно огромным. И я снова вышел к платформе и двинулся вдоль её грани.

«Когда же она кончится?» – думал я.

По моим расчётам я прошёл не менее километра. Но вот, наконец, грань покрытой лёссом циклопической платформы резко свернула в сторону. И я увидел вторую её грань. Она также терялась где-то вдали, но на ней было меньше лёсса. Кое-где виднелись явные провалы.

«Вот бы заглянуть, что там, под толщей всей этой глины? – мелькнуло в голове.

И мои шаги стали невольно быстрее. Через пару минут я подошёл к одному из провалов и, раздвинув куст ерника, полез вниз. Прошло немного времени и глаза, привыкшие к темноте, стали различать что-то впереди. Под ногами осыпался битый камень, хрустели неведомо как попавшие в провал ветки, а со стороны платформы на меня надвинулась ровная, сложенная из циклопических каменных блоков стена. Причём гранитные кирпичи, которые я осветил своим фонариком, были в два, а то и в три раза больше, чем те, которые валялись на равнине. От волнения меня бросило в жар. Руки скользили по шероховатой поверхности камня, а сознание кричало, что этого не может быть. И что я нахожусь не в реальном мире, а во сне. И рассматриваю не подземную часть циклопического каменного комплекса, а стену Баальбекской платформы в Ливане. Отступив от каменных монолитов, я опустился на землю и, лёжа на спине, стал освещать фонариком верх каменной кладки. Слабый свет натолкнулся на нависший каменный уступ и лежащие на нём лиственничные брёвна. Вот почему в этом месте кладку не занесло лёссом, догадался я. Какой-то ураган в давние времена свалил с платформы тысячи брёвен и часть из них, зацепившись за край каменного плато, образовали нечто похожее на нишу. Благодаря ей мне и удалось вплотную проникнуть к стене платформы. Не будь такого феномена, добраться до циклопической кладки было бы практически невозможно. Мне несказанно повезло. Сев на трухлявое бревно, я выключил фонарик и, оставшись в полумраке, задумался. Со стороны лаза слабо проникал свет. Он касался базальтовых монолитов и освещал покрытый мхом щебень. Вот оно, вещественное доказательство того, что когда-то здесь, в ныне диких и безлюдных горах, процветала древняя великая цивилизация. Я припомнил свой путь по плоскогорью и понял, что мне пришлось несколько раз пересекать нечто подобное. Просто я не обратил на то, по чему шёл, никакого внимания. Не попадись на моём пути гигантский каменный блок, мне бы и сейчас ничего не удалось увидеть. От такой мысли я пришёл в уныние.