Тот успокоил перепуганного клиента, подсунул фотографию негра, тотчас графом опознанного, и подтвердил, что ЧК не дремлет даже в Париже. Но обещал все уладить. Уладили в ту же ночь. Негра — нанятого за сотню франков актера с Монпарнаса — «убили» в присутствии поднятого с постели графа на глухом пустыре, выстрелив холостым зарядом в затылок. Графу, потрясенному скорой расправой над грозным резидентом всемогущего КГБ, буквально на следующий день подсунули еще один контейнер с «ураном». Клиент, поверивший теперь уже безоговорочно, оплатил груз полностью, хотя для этого ему пришлось заложить родовой замок и бриллианты жены…

Пробежав глазами последнюю фразу, Сашка оживился:

— Прямо как у нас. Осталось только негра подыскать.

— Почему обязательно негра? — ухмыльнулся Сэт. — И пьяница какой-нибудь сойдет. Есть у меня один фрукт на примете, купаловец спившийся.

— А если актер проговорится? — Молчавшая до сих пор Лена с любопытством посмотрела на приятелей. Сэт недовольно засопел, но Сашка, обрадованный найденным выходом из тупика, беззаботно махнул рукой:

— Это я беру на себя. Тащи своего актера, сам его обработаю.

Откладывать не стали. Сергей отправился на поиски Славы, так звали актера-пьяницу. Лена занялась на кухне обедом, а Сашка нетерпеливо начал мерить квартиру шагами, разрабатывая сценарий предстоящего спектакля.

На экране телевизора мелькали кадры ночного выпуска новостей, время подходило к полуночи. События, происходившие с стране и за рубежом, Бэбика не интересовали. Просто с включенным телевизором сидеть в пустом доме не так мрачно и тоскливо. Размышлял же он о делах сугубо личных.

Буквально час назад в Минск укатил «Валентин Петрович», заехавший, как и обещал, за валютой и золотом. Заплатить-то Бэбик заплатил, но зародившееся в душе сомнение с каждой минутой перерастало во что-то большее. Покойный дедушка в редкие минуты общения внушал внуку вечную истину: товар всегда должен лежать на одной бочке с деньгами. А тут как-то все не по-будиловски. Вроде бы и правильно, контейнер здесь, на даче. Но реальность шла вразрез с оговоренной схемой действий — эфемерный доход витал в серых облаках, нависших над далеким портовым городом Гамбургом, добраться туда никак не получалось, а настоящие живые деньги пришлось отдать словно бы за просто так. В придачу трогать золотой тайник. Была бы хоть Лена рядом, но и ее увидеть не удавалось, а без моральной поддержки расклеиться вовсе не мудрено.

Когда полусонный диктор забормотал о погоде на завтра, за окном вдруг послышались чьи-то шаги. От калитки до крыльца дорожка была посыпана щебенкой, дедово еще изобретение. В тиши дачного поселка, особенно ночью, всегда слышно, что тебе собираются нанести визит.

Похоже, что ночной гость подбирался к дому впервые и ориентировался на местности слабо. С улицы донеслись хриплые матюги, звон ржавого ведра, приспособленного на крыльце под урну, визитер снова выругался и забарабанил в дверь. Бэбик занервничал. «Валентин Петрович», забирая деньги и золото, предупредил, что, поскольку обстановка нормализовалась, охрана вокруг дачи снята. Боевики понадобились в другом месте. А Бэбику вручил газовый пистолет, показал, как им пользоваться, до заверил, что оружие тому вряд ли понадобится — так только, для самоуспокоения.

Однако, сняв газовик с предохранителя, Бэбик вместо спокойствия ощутил еще больший страх. Но все-таки нашел в себе силы поинтересоваться без дрожи в голосе:

— Кто там стучит?

На крыльце наступила тишина, пришелец чего-то выждал и только спустя пару секунд внятно произнес:

— Будиловский Эдуард Борисович здесь живет? Я правильно попал?

Бэбик подошел вплотную к двери веранды.

— Зачем он вам нужен?

— Поговорить надо, — прохрипели за дверью.

— А сколько вас? — спросил Бэбик и чуть не рассмеялся. Уж больно все это смахивало на старый анекдот. Страх начал рассеиваться.

— Да один я, один, — на крыльце явно нервничали, — в дом-то пустите, не бойтесь.

Бэбик отодвинул засов и чуть приоткрыл дверь. Незнакомое лицо гостя, довольно мрачно выглядевшее в сумраке веранды, тотчас заставило его пожалеть о поспешности, но отступать было некуда. Незнакомец успел просочиться в дом.

— Я к вам по важному делу. Сугубо конфиденциальному. — Гость критически уставился на зажатый в руке хозяина газовик. — Только не стреляйте, позвольте хоть представиться. Иванов-Крамской Глеб Никодимович. Не возражаете, если мы в комнату пройдем?

Удивленный донельзя Бэбик отступил в сторону и жестом пригласил гостя пройти вперед. Пистолет засунул за пояс, но на предохранитель не поставил. Хотя Глеб Никодимович выглядел довольно безобидно, рисковать не стоило. Беседы о бдительности, проводимые Зубом с клиентом регулярно, дали положительный результат.

Однако гость прямо лучился доброжелательностью. Бэбик, сам того не ожидая, совершил поступок совсем уже выходящий за рамки — выставил на стол бутылку армянского коньяка, хранившегося на даче с незапамятных времен, и предложил Глебу Никодимовичу хлопнуть по рюмашке.

— Не откажусь. — Коньяк был выпит с удовольствием и легким сожалением, что рюмочка несколько мелковата. Бэбик понял и налил по новой. Гость лихо опрокинул рюмку под пышные усы и заговорил о деле.

Спустя четверть часа Бэбик места себе не находил. Ночной визит вызвал в его затравленной душе целую гамму переживаний, причем перепуталось все так, что не понять было — плакать ли, смеяться, расстреливать гостя из газовика или, вежливо выпроводив за двери, бежать сдаваться органам правопорядка. Однако Бэбик знал наверняка — соглашаться на предложенную сделку нельзя ни в коем случае. А предложили ему следующее.

Глеб Никодимович Иванов-Крамской явился по поручению организации «Русское Национальное Единство». Даже не особо интересовавшийся политикой Бэбик был наслышан о подвигах этой националистической профашистской партии — натуральные черносотенцы, в придачу с чем-то похожим на свастику на эмблеме организации.

Боевики РНЕ успели отличиться в октябре 1993 года, мутили воду в горячих точках, стращали по всей России лиц кавказской национальности, но особенно дышали ядом на вечно крайних евреев. Тем не менее исключительные обстоятельства вынудили патриотов России обратиться к такому потенциальному врагу Родины, как Эдик Будиловский. Им тоже понадобился уран.

— Мы не хотим прибегать к крайним мерам, — убеждал Бэбика гость, — тем более, папа у вас славянин. И потом, скажу откровенно, нам необходим весь уран, который так называемый «Коминтерн» намеревается переправить с вашей помощью Хусейну. Видите, мы знаем все. О чем это говорит?

Бэбик угрюмо молчал. Все ясно, кто-то из «Коминтерна» связан с фашистами, попал он между двух огней. Дальше голова соображать отказывалась. Видимо, его лицо отразило нечто ужасное; гость тотчас принялся успокаивать хозяина.

— Да не волнуйтесь вы, ничего непоправимого не произошло. Наоборот, для вас сплошные выгоды.

— Какие выгоды? — промычал вконец потерявшийся Бэбик.

— Сплошные, — повторил Глеб Никодимович, — если нам поможете. Надо передать нам уже полученный уран и в дальнейшем поступать с контейнерами так же. За каждый контейнер мы будем платить вам миллион долларов. — Гость закатил глаза и с удовольствием повторил: — Да, миллион долларов, вы не ослышались. И обеспечим вашу безопасность. Главное, не спешите вывозить груз на Запад, найдите причину для задержки — это нетрудно. Чтобы «Коминтерн» ничего не заподозрил. А мы с вами здесь рассчитаемся. Документы новые сообразим, поможем потом уехать в любую страну. Когда все кончится. Сколько у вас урана в наличии?

Бэбик налил себе коньяка и залпом опорожнил рюмку. Мысли никак не желали упорядочиться, в затылке раздавались глухие удары и нарастал колокольный перезвон. Так и не определившись, он ухватился за жалкую соломинку:

— Мне надо подумать. Как-то все это слишком неожиданно.

Гость ласково улыбнулся и потянулся к бутылке: