— Он по-русски прилично говорит, так что объясниться сумеете. Получите чек на полмиллиона, обналичивать не торопитесь. Абонируйте сейф в каком-нибудь банке и оставьте чек там. Вернетесь — займемся вашим переездом на Запад вплотную.

Закончив инструктаж, Валентин Петрович заставил Бэбика ответить на ряд вопросов, убедился, что тот все усвоил, и благословил курьера в путь.

Сэт заночевал в «опеле», загнав машину на стоянку у интуристовского ресторана неподалеку от поста ГАИ. Разбежавшийся по берегу Немана городок мирно спал рядом, жизнь царила только на трассе. Но под утро бесконечный шелест покрышек по бетону приутих, на какое-то время движение почти прекратилось. Часам к шести, когда Сергей протер глаза, дорога вновь начала оживать, с воем неслись в рассветной дымке огромные контейнеровозы, потянулись на Брест шоптуровские автобусы, засуетились шустрые «восьмерки»-«девятки» с плечистыми пассажирами явно бандитского обличья.

Бэбик нарисовался около семи. «Волга» медленно проследовала мимо поста ГАИ, не привлекая внимания полусонного инспектора, выползшего из стеклянной будки на утренний отстрел марок-долларов, и, чуть увеличив скорость, пристроилась в хвост «мерседесовскому» автобусу с московскими номерами. Сэт вырулил на трассу и в три секунды достал машину клиента. Тянуть резину смысла не было, и, поравнявшись с передком «Волги», он коротко посигналил.

Бэбик не удивился, о сопровождении «Валентин Петрович» прожужжал все уши, пояснив, что выставленная в окошко пятерня является условным знаком. Если, мол, увидит, что кто-то машет из обогнавшей машины растопыренной ладонью, пусть съезжает на обочину и ждет распоряжений.

«Волга» ушла вправо и притормозила, уткнувшись едва ли не в багажник «опелю». Сэт неторопливо вылез из машины и подошел к расплывшемуся в счастливой улыбке Бэбику. Сознание, что даже на трассе он не один, привело того в восторг.

— Зубы не скаль. — Сэт был сама серьезность. — Я от Валентина Петровича.

— Я уже понял, — кивнул Бэбик, не в силах расстаться с улыбкой. Какая-то частица дедовского авантюризма в генах внука все-таки сохранилась, приключение показалось ему в чем-то даже приятным.

— Спрячь зубы, — повторил Сэт, усаживаясь в «Волгу» рядом с Бэбиком, — и не забывай о пароле.

— Так я сразу понял, откуда вы, — беззаботно ухмыльнулся Бэбик и охнул. Большой палец Сэта вонзился между его ребрами, на секунду парализовав буквально все клеточки организма и отозвавшись в затылке невыносимой болью. Сэт нежно захлопнул двумя пальцами отвисшую челюсть клиента и грозно прошептал:

— Ты кому-нибудь о поездке говорил?

— Н-н-нет, — Бэбик застучал зубами, как радиотелеграфист ключом рации, — н-н-ник-кому.

— Точно?

— Т-т-точно…

— Та-ак… Авария, дружище. — Под суровыми глазами незнакомца Бэбик как-то весь съежился. — Произошла утечка информации. Слава КПСС, наш человек в Бресте успел предупредить. Иначе бы взяли тебя с контейнером.

— Как же так? — сумел-таки выдохнуть Бэбик, в воображении которого уже рисовались тени в высоких фуражках, перетряхивавшие нутро «Волги». — Что же теперь будет?

Сэт помолчал, наслаждаясь искренним испугом клиента, и с глубокой печалью ответил:

— А ничего. О том, что уран везешь именно ты, к счастью, никто не знает. Им известно, что в ближайшие дни возможен перевоз контейнера через границу, а кто, куда и сколько везет, им, — Сэт ткнул пальцем почему-то в потолок салона, — неведомо. Поэтому сделаем так… Разворачивай оглобли, возвращайся на дачу и сиди тихо-тихо. Контейнер спрячь получше. Охрану к тебе негласную приставим — о безопасности не волнуйся. Но в город лучше не суйся, хотя бы пару недель. Утихнет на границе, дадим знать, и езжай с Богом. В принципе ничего не меняется. Только небольшой сдвиг по срокам.

— Мне бы человека одного увидеть, — Бэбик подумал о Лене, — девушку. Невеста моя волноваться будет.

— Ни в коем случае, — категорически возразил Сэт, — напиши записку, я передам.

— А самому нельзя?

— Пойми, — Сэт укоризненно покачал головой, — тебе лучше в городе не появляться. Надо еще проверить, вдруг на тебя вышли… Хотя это чисто гипотетическое предположение, — тут же успокоил он Бэбика, уловив в глазах того огонек ужаса, — рисковать не будем. А невесту твою предупредим. И вообще, пока операция не завершилась, тебе не стоит ни с кем из близких контачить. И себе, и им горе принесешь. Полмиллиона никто просто так не платит — риск всегда имеет место. Но вы, Эдуард Борисович, — Сэт перешел на официоз, — человек далеко не глупый и все понимаете. Так что не волнуйтесь, пишите записку и спокойно езжайте на дачу. Мы обеспечим вас всем необходимым.

Бэбик со вздохом достал из бардачка блокнот, взял предложенную Сэтом ручку и начертал своим дрожащим почерком: «Лена, я должен на пару недель уехать. Не волнуйся, все будет хорошо. Целую. Эдик».

Аккуратно сложив листок, он протянул его Сэту. Тот сунул было записку в карман, но опомнился:

— А адрес? Или телефон?

Бэбик продиктовал адрес и телефон и попросил:

— Я не писал, но скажите ей, пожалуйста, что моя отлучка важна для нас обоих.

Сашка еще нежился в постели, а Лена вовсю хозяйничала на кухне, когда входная дверь хлопнула и из прихожей появился сияющий Сэт.

— Вкусно пахнет, — оценил он запах оладий, которыми Лена решила сегодня побаловать Сашку, — есть хочется, страх.

— Перехватил Бэбика? — Зуб начал одеваться. — Все путем?

— Иначе и быть не может. Сидит на даче и ждет дальнейших указаний. Лена, есть хочу, умираю.

Спустя десять минут все трое сидели за кухонным столом. Сэт, уничтожая со скоростью звука румяные оладушки, подробно описывал встречу в Столбцах, изображая испуганного Бэбика поразительно похоже. Набитые блинами щеки здорово усиливали сходство с перекошенным от ужаса лицом клиента.

— Надо второй контейнер готовить, — отсмеявшись, заключил Зуб, — завтра на свалку сгоняю. Будем дожимать этого болвана, пока не опомнился.

— Сволочи мы все-таки, — то ли всерьез, то ли в шутку бросила Лена, — так человеку голову задурить.

Сашка легонько шлепнул подругу по затылку:

— Не болтай за едой, будь воспитанной девочкой. А Бэбик? Человеку для полного счастья, говорят, надо познать бедность, любовь и войну. Бедность мы ему обеспечим, любовь, — он посмотрел на Лену, — с этим тоже все ясно. А за войну сойдут урановые делишки. Так что жалеть его нечего, наоборот, завидовать надо. Сколько счастья хапнет почти задарма.

— Ничего себе даром, — засмеялся Сэт, — полмиллиона долларов.

— И о золоте не забывай, — напомнил Сашка, — не оставлять же ему рыжье и камушки. Как говорил товарищ Ленин — все в детские сады. Вернее, детям. А у меня тоже скоро, может, дети будут.

Ночью Лена обрадовала Зуба заявлением о возможной беременности. Теперь тот не знал, радоваться или огорчаться, об отцовстве как-то не задумывался, а тут вдруг на тебе — готовь пеленки. Хотя удачное развитие операции позволяло взглянуть на будущее с оптимизмом, к рождению наследника или наследницы, дай Бог, все образуется, и заживут они с Ленкой нормальной семьей в нормальных условиях.

Сэт как-то враз понял, что насчет детей Сашка не шутит, да и Лена зарделась, как красный сигнал светофора.

— Вот и отлично, значит, операцию завершаем в самые сжатые сроки. От силы пару недель — и в Германию.

Лена сняла с плиты кофейник и разлила кофе по чашечкам. Уверенность в том, что все закончится благополучно, передалась и ей, беспокоило лишь одно. Как же они с Сашкой уедут, если у того документов-то нормальных нет. Что ли придется стать супругой разведчика-нелегала? Об этом Сэта и спросила.

Оказывается, вопрос этот друзьями уже обсуждался.

— Закончим с Бэбиком, вплотную займемся переездом, — успокоил Лену Сергей, — твой выезд оформим официально, подмажем кого надо для успокоения. Я тоже уеду, но гражданство сохраню. Попутешествую годик, отдохну и все такое. С Сашкой сложнее, но безвыходных положений не бывает. Выедет по подложному паспорту, сработана эта фанера на совесть. Съездим в Югославию, там можно черта лысого за деньги легализовать. А потом с паспортом какой-нибудь Боснии-Герцеговины он получит статус беженца в той же Германии или Штатах. И поженитесь, вот и все. Купите домик или квартиру и живите себе, размножайтесь. А я к вам в гости стану приезжать.