Он попытался несколько унять ее порыв, но ощущаемая им тяжесть ее тела, страстный призыв губ мгновенно перепутали все в его голове. Огромные огненные языки, сжигавшие их изнутри, рвались наружу. Забыв обо всем, он прижал ее к себе, порывисто лаская спину, бедра. Она нетерпеливо задвигалась по его телу, умоляюще шепча что-то на ухо и доводя до полного безумия.

Его руки в мучительно-сладостном вожделении сжали ее ягодицы. На какой-то миг он замер и вопросительно взглянул на нее, но ее глаза были затуманенны жгучим желанием…

Осторожно, неторопливо перевернув Нэнси, он вошел в нее и увидел на лице изумление, а на губах легкую довольную улыбку. Невероятно! Не правдоподобно! Он стиснул зубы, боясь причинить ей боль.

– Тебе хорошо?

– О да!

– Тогда веди нас, любимая.

Ее глаза засияли. Она плотно обвила длинными ногами его талию и начала двигаться с ним в одном ритме, как будто они бывали вместе уже много-много раз. Инстинктивно она поняла его ритм, а он ее. Он не торопился. Волна экстаза еще не пришла, а когда придет, он хотел, чтобы она унесла их обоих. Она чувствовала, что подходит оно. И не сомневалась, что сейчас произойдет что-то особенное. Ее кружило, уносило вдаль, поднимало все выше и выше.

– О Боже! - услышала она собственный крик. - Как хорошо!

И все исчезло в мареве ощущений. Она плыла в чудесном неведомом мире. Блаженство освобождения охватило ее, наполняя душу светом.

Дон чувствовал то же самое. Сила и глубина его оргазма застала его врасплох, оставив опустошенным и потрясенным. Он был далеко не девственником и не считал себя дилетантом в сексе. Более того, он воображал себя знатоком большого секса. Но общение с Нэнси в первую же минуту опрокинуло весь его прошлый опыт. Она вовлекла его в огонь, доселе им не испытанный, сжигающий все мосты с прошлым и перенесший его в мир без времени и пространства. О Боже, Нэнси! Нэнси!..

За окном послышался автомобильный гудок, и Труди, залпом допив сок, заторопилась.

– Мой автобус.., все, я побежала. - Схватив со стойки учебники, она чмокнула отца в щеку, приветливо улыбнулась Нэнси и выскочила из кухни со словами:

– До скорого. - Через секунду хлопнула входная дверь.

Нэнси посмотрела ей вслед, и на ее лице засветилась счастливая улыбка. Ей даже не пришлось разыгрывать члена семьи - Дон с дочерью создали такую атмосферу, в которой она сразу же ощутила себя равной среди равных.

Проснувшись утром и увидев, что Дональд уже встал, она почувствовала себя очень неловко и одиноко. Может, он сожалеет о происшедшем? Наверняка, иначе бы он не ушел, не разбудив ее. Теряясь в догадках, Нэнси быстро оделась и, выйдя из спальни, услышала веселый смех Дона и щебетание Труди, доносившиеся из кухни. Она присоединилась к ним, и они сразу же совершенно естественно втянули гостью в разговор.

В присутствии дочери Дон и словом не обмолвился об их новых отношениях, но его глаза излучали столько тепла, что все ее сомнения мгновенно рассеялись. Он находил множество самых разных, абсолютно невинных поводов прикоснуться к ней, постоянно напоминая о себе и своих чувствах: нечаянно задел бедром, подходя к холодильнику, случайно коснулся пальцами ее руки, когда они одновременно потянулись к масленке, нежно провел по щеке, убирая с лица упавшую прядь волос, когда она наклонилась над плитой.

Оставшись наконец одни, они впервые за все утро взглянули друг на друга.

– Как ты себя чувствуешь? Ее щеки залились румянцем, и она кивнула вместо ответа.

– А ты?

Он улыбнулся и, потянувшись через стол, поцеловал ее долгим, томительным поцелуем.

– А я бы с удовольствием провел еще пару часов с тобой в постели, - признался он.

Задыхаясь, с сердцем, вырывающимся из груди, Нэнси отпрянула, почувствовав ноющую, призывную истому внизу живота.

– Если мы сейчас не прекратим, нам уже не удастся прийти на работу вовремя, - ласково предупредила она.

Прекрасно сознавая ее правоту, Дон застонал и откинулся на спинку стула. Его серые глаза потемнели от желания. Взяв себя в руки, он провел пальцем по ее губам и улыбнулся.

– Поговорим об этом позже, - пригрозил он наигранно-серьезным тоном и состроил гримасу.

По молчаливому согласию они принялись убирать кухню, как это делали каждое утро. Затем вышли на улицу и сели в машину. Но когда Дон вставил ключ в замок зажигания и попытался завести машину, двигатель заурчал и заглох. И снова, и снова…

Сорока пятью минутами позже они вошли в здание департамента, опоздав на полчаса, и нашли его гудящим как пчелиный рой. Кругом только и говорили о портрете Фрэди Уипла, пестревшем на первых страницах всех утренних газет; телефоны беспрестанно звонили - люди сообщали, где и когда видели преступника.

Оставив Нэнси в ее кабинете под охраной офицера, Дональд поспешил в свой отдел и вместе с Филом начал составлять план поимки преступника. Они разделили город на сектора, потом решив, что этого мало, разбили его на улицы для патрулирования. Конихан почувствовал, что за какие-то считанные минуты в нем выработалось огромное количество адреналина, побуждавшее его к активным действиям, но в данный момент ему оставалось только набраться терпения и ждать, пока петля сама не затянется на костлявой шее Уипла…

Однако к вечеру так ничего и не прояснилось. Звонки не прекращались, но, казалось, Уипл имел шапку-невидимку. И все-таки, несмотря ни на что, настроение Дональда было приподнятым. Несколько недель город жил как на вулкане, ожидая поимки неуловимого преступника, введшего в страх всех жителей, и теперь у Конихана появилась уверенность, что хотя бы днем ублюдок не сможет высунуть носа на улицу. А кроме того, у него теперь есть Нэнси…

Когда он вошел к ней в кабинет, лицо Нэнси засветилось нескрываемой радостью. Она поднялась и со счастливой улыбкой пошла ему навстречу. Но, вспомнив, что они не одни, девушка, смущенно пряча улыбку, остановилась. Обратившись к офицеру, Дон сказал:

– Спасибо, Энди, ты славно потрудился. Можешь идти, я отвезу мисс Джойнс домой.

– О чем ты говоришь, - рассмеялся тот. - Сегодня у меня был один из самых легких дней. За смену ни одного происшествия.

Ну и отлично. Если потребуется, я вызову тебя завтра.

Попрощавшись с обоими, молодой человек вышел, негромко насвистывая мелодию какого-то модного шлягера.

Дон тихо закрыл за ним дверь и с глазами, полными любви и нежности повернулся к Нэнси. Оперевшись о косяк, он упивался ею. Боже, как она прекрасна!

– Ты готов?

Она вовсе не это хотела спросить - с губ сорвался совершенно другой вопрос, - и совсем не о насильнике, потому что любая информация из следственного отдела мгновенно облетала все здание. Ее интересовало, думал ли он о ночи, проведенной с ней, проигрывал ли в памяти каждое прикосновение друг к другу, каждый поцелуй и мечтал ли с той же силой, что и она, повторить эту ночь. Однако Нэнси, все еще будучи не совсем уверенной в себе, не осмелилась вслух произнести эти слова.

А он стоял, не в силах оторвать от нее глаз.

– Да, да, сейчас, - мягко пробормотал он. - Сначала подойди ко мне.

Его хриплый, возбужденный голос притягивал как магнит. Она остановилась перед ним с едва заметной улыбкой.

– Что ты хочешь?

– Тебя. - Весь день Дон убеждал себя не добиваться от нее более того, что она готова дать, даже несмотря на то что это была самая фантастическая ночь в его жизни. Как она решит, так тому и быть. Если она посчитает нужным отступить, он найдет силы справиться с собой. Но все это позже, а сейчас ему просто хотелось обнять ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней, и, не говоря больше ни слова, они прижались друг к другу. С отчаянно бьющимся сердцем, он поймал ее губы, захватив дыхание и закрепляя свое право на нее. Электрический разряд пробежал между ними, когда они начали целоваться долгими, затяжными поцелуями, сплетаясь языками. Свет померк в ее глазах; жар, горячее огня, охватил все тело. Он доводил ее до такой степени возбуждения, о какой она и не имела представления. Неодолимое желание, более сильное и требовательное, чем прошлой ночью, вспыхнуло в ней, и она застонала и обмякла в его руках.