Думы мои не без страха о ней вопрошают; — Ели то стихнут, то грустно мне вновь закивают; То зашатаются, словно от боли и муки, Ветви ко мне протянув, как холодные руки… Зимние сумерки стали спускаться на землю; Я у окна все беседе загадочной внемлю; Снова проносятся мутные вихри метели; Призраки-тени глядят уж теперь, а не ели. Старцы, гиганты седые в окно мне кивают; Манят к себе и объятия мне простирают… Разуму видится ясно картина простая; Сердце пытает судьбу, суеверно гадая. Стенькино. 1892 г. ПАМЯТИ ШЕНШИНА-ФЕТА Он пел, как в сумраке ночей Поет влюбленный соловей. Он гимны пел родной природе; Он изливал всю душу ей В строках рифмованных мелодий. Он в мире грезы и мечты, Любя игру лучей и тени, Подметил беглые черты Неуловимых ощущений, Невоплотимой красоты… И пусть он в старческие лета Менял капризно имена То публициста, то поэта: Искупят прозу Шеншина Стихи пленительные Фета. Стенькино. 1892 г. ПАУЗА Морозный, тусклый день рисует предо мной Картину зимнюю красы необычайной. Покрытый инеем, недвижен сад немой. Он замер, весь объят какой-то белой тайной. Движенья ищет взор, переходя вокруг С предмета на предмет; но тщетно: сад не дышит; И, силясь уловить хоть мимолетный звук, Слух напрягается, но ничего не слышит… Стенькино. 1893 г. * * * Уж замолкают соловьи; Уж в рощах ландыши завяли. Во всей красе они цвели Недели две, и то едва ли. Хоть любовался я весной, Но как-то вскользь и беззаботно… Она мелькнула предо мной, Подобна грезе мимолетной. Пора мне, старцу, наконец, Так наслаждаться всем под солнцем, Как наслаждается скупец, Когда любуется червонцем. Меж тем как с милою землей Разлука будет длиться вечно, — Летят мгновенья чередой… Что хорошо, то скоротечно. Стенькино. 1893 г. С БАЛКОНА Лишь только с неба голубого Куда-то тучки все сбежали, Одеждой праздничною снова Цветы и травки засверкали. Войти в зеленый сумрак сада Зовет тенистая аллея; Там в полдень ждет меня прохлада. Как будто тихой лаской вея. Вот лип колеблются макушки, И слышно ясно, средь молчанья, Напев настойчивый кукушки И томных горлиц воркованье. О, вы, пернатые рапсоды, В тени ветвей, в открытом поле, Певцы любви, певцы природы И счастья светлого на воле! Вы, вечно полны вдохновеньем, Дарите мир, с успехом вечным, То соловья искусным пеньем, То пеньем иволги беспечным; То, как бы дальний звук свирели, Свободных жаворонка песен Под самым небом льются трели, — Простор полей им словно тесен. Вот, величава и красива, Уж созревать готова скоро, Как волны, двигается нива Вплоть до пределов кругозора. В лугах иная ждет картина, И впечатлений перемена; Здесь — запах сладостный жасмина, Там — запах скошенного сена. Как это все давно знакомо! Но зрелищ новых мне не надо. К тебе одной душа влекома, Деревня, дней моих отрада! И пусть пока одно и то же Проходит той же чередою; Пусть завтра с тем все будет схоже, Что вижу нынче пред собою; На новый лад я пел бы снова О том, как травки засверкали; О том, что с неба голубого Исчезли тучки… и так далей. Стенькино. 1893 г.
ЛЕТНИЙ ЗНОЙ Блестящ и жарок полдень ясный. Сижу на пне в лесной тени… Как млеют листья в неге страстной! Как томно шепчутся они! О прошлом вспомнил я далеком, Когда меня июльский зной, Струясь живительным потоком, Своей разнеживал волной. Я с каждой мошкой, с травкой каждой, В те годы юные мои, Томился общею нам жаждой И наслажденья, и любви. Сегодня те же мне мгновенья Дарует неба благодать, И возбужденного томленья Я приступ чувствую опять. Пою привет хвалебный лету И солнца знойному лучу… Но что рождает песню эту — Восторг иль грусть — не различу. Ильиновка 1894 г. ПРИДОРОЖНАЯ БЕРЕЗА |
