«Братья пшавы! Вы откуда
Мчитесь на конях вспененных?
Что ликуете в дороге
Шумной, радостной толпой?
Что так весело звените
Бубенцами на знаменах?»
«Мы в Кахетию ходили,
А теперь идем домой.
Мы, тушины и хевсуры,
У Панкиси
[8] собирались,
Чтобы крепость Бахтриони
Разгромить и сжечь дотла,».
«Что же там вы испытали?
Люди, с кем вы там сражались? "
"Иль не знаешь? Под неверным
Вся Кахетия была.
Били мы врагов безбожно,
И у нас вспотели кони.
Пал кровавый хан неверных,
Пораженный пулей в грудь.
Мы несем дары Лашари,
Мы их взяли в Бахтриони.
По оснеженным нагорьям
В Пшавию держали путь.
Полны трупами неверных
Горы, дол и лес безлюдный.
За военную подмогу
Царь нас одарил землей.
И умножили мы славу,
Достающуюся трудно".
"А кого же вы несете
На носилках под кошмой? "
"Это Квирия и Лела!
Нам врата они открыли.
Пусть сыны и внуки наши
Память их благословят!
Только ворвались мы в крепость,
Басурманы их убили.
Мы с почетом их опустим
В землю, где отцы лежат,
Где хранит земля родная
Прадедов сердца и лица!
Хоть равнины каменисты
В нашем сумрачном краю,
Но сладка земля родная,
Мягко на сердце ложится."
"Люди! Кто из вас был первый?
Кто прославился в бою?"
"Первый Квирия бездомный,
Духом светлый неизменно?
А за ним вторая Лела,
Давшая победу нам.
Третий наш седой Лухуми,
Мать его благословенна.
А четвертый муж хошарец,
Равный силой плеч орлам.
Пятый был Сумелджи.
Тяжко Ранен он в бою кровавом."
"Кто же из бойцов тушинских
Славою себя покрыл?"
"Зезва, братцы! Первый Зезва!
Он один был войску равен!
Не был он высокий ростом,
Низкорослый даже был.
Он герой среди героев
И мечом владеть достоин,
Быстр, как молния и ветер,
Это настоящий лев.
Золотым щитом украшен
Был чудесно храбрый воин!
Но изранен нечестивым,
И у нас печаль и гнев.
Он не стонет. Званье мужа
Не позорит пред бойцами.
Редко выкормит корова
Столь упорного быка.
Унесли его тушины,
Плача горькими слезами,
В головах воздвигли знамя
На копье вместо древка."
"А скажите, кто был трусом
Своему отцу на горе?"
"Грязью нас облил Цицола,
Струсил, убежал, подлец!
Как он в Пшавию вернется?
Как он будет жить в позоре?
Никуда ему не скрыться,
Он теперь живой мертвец,
Как на праздник он приедет?
Как покажется на людях?
Несмываемым позором
Род его запечатлен.
Жалкий человек, несчастный;
Как он потерял рассудок?
Отчего не предпочел он
Смерть иль басурманский плен?
С ним никто не сядет рядом
И никто не скажет слова.
Убежавшего от битвы
Пусть небесный гром убьет,
Пусть земля сырая треснет
И пожрет его живого,
Он для жизни не годится!
Так рассудит весь народ".
"Братья, где ж седой Лухуми,
Вождь родного ополченья?"
Мы теперь должны сознаться,
"Хоть и стыдно это нам:
Мы не знаем, где Лухуми,
Нас терзает сожаленье.
В лес татары отступали,
Мы погнались по следам.
Он пропал тогда… К тушинам
В гости он уехал, видно;
Видя, что Зезва изранен,
Брата не покинул брат.
Ничего о нем не знаем,
Нам и стыдно и обидно.
Потерялся наш хозяин!.."
Хмуро пшавы говорят.
