– Согласен насчет публичности, но почему не в размере тысячи фунтов?

– Пожалуй, – ответил Данбридж, широко улыбаясь. – Спасибо за кофе и угощение, лорд Шеппердстон. Простите меня за неуместное веселье. Но ведь не каждый день получается одержать верх над маркизом Шеплердстоном. Браммел был прав, посоветовав мне отказаться от сделок с вами. Это доставило мне удовольствие.

– Ну, вам пока еще рано говорить о победе над маркизом Шеппердстоном, – ответил Джарред. – А что касается советов Браммела, я не дам за них и пенни.

– Приход в Хелфорд-Грин по-прежнему принадлежит мне, – торжественно отчеканил Данбридж. – А кому принадлежит приход, тому принадлежит и мисс Экерсли. Они оба в моем полном распоряжении.

– Надо же! – хмыкнул Джарред. – А мне говорили, что вы передали приход церкви.

– Это ненадолго.

– Именно так, – подчеркнул Джарред. – Также ненадолго, как и ваша будто бы имевшая место помолвка с мисс Экерсли. Потому что мои доверенные лица в данный момент как раз ведут переговоры о покупке прихода в Хелфорд-Грин с его преосвященством архиепископом Кентерберийским…

– Епископ Фултонский… – начал было Данбридж.

– Епископ Фултонский крайне нуждается в средствах на реставрацию Батского собора. Я был рад финансировать ремонт в обмен на его содействие в приобретении прихода и земельного надела. – Это был блеф чистейшей воды, но Данбридж ничего не знал об этом.

– Епископ не стал бы…

– Он это сделал, – возразил Джарред.

– Я заявлю протест в церковный суд, – пригрозил Данбридж.

– Это сколько угодно, – разрешил Джарред.

– И я настаиваю на выполнении условий нашего пари. Я занесу его в журнал клуба «Уайтс», где каждый сможет ознакомиться с ним. И, сочетавшись браком с мисс Экерсли, я буду рассчитывать на получение моей тысячи фунтов.

– Вы вправе рассчитывать на что угодно, – сказал Джарред, – Только пишите разборчиво и не ошибитесь в написании моей фамилии. Ш-е-п-п-е-р-д-с-т-о-н. Без «а». Два «е». Возможно, вам и присвоен духовный сан, но, по моим источникам, в Тринити-колледже вы провалились на экзамене потому, что не могли без подсказки написать слово «кошка».

– Можете забрать себе приход в Хелфорд-Грин вместе с землей. – Данбридж поднялся со стула. – И черт с вами. Он мне больше не нужен. Я получил, что хотел. Я получил мисс Экерсли.

Джарред сощурился.

– Вы можете похвастаться разве что богатым воображением, лживым языком и вульгарным жилетом. Больше ничем.

– Ты отбрасываешь уже четвертое платье, – сухо заметила леди Данбридж. – Такая нерешительность тебе совсем несвойственна.

– Тогда решите вы за меня, – подбоченилась Сара, стоя посреди комнаты в одной только длинной рубашке, черном коротком корсете и черных чулках. – Что мне лучше надеть?

Леди Данбридж взглянула на лежавшие на кровати платья. Все они были черного цвета. Два из черного муслина.

Одно из черного шелка. Еще одно из тонкого черного мериноса.

Саймон Экерсли всего два месяца как умер, и им не подобало вообще приезжать в Лондон. Но выбор у них был небольшой: или Лондон, или Хелфорд-Грин, а жить дальше в Хелфорд-Грин после случившегося в доме священника они не могли. Оставался Лондон. Здесь Сара могла найти себе в мужья кого-нибудь получше этого ужасного Реджи Бланчарда, который вознамерился заполучить ее в жены. И получше Джарреда Шеппердстона, этого закоренелого холостяка, в которого Сара давно влюблена.

Они были в глубоком трауре, и никто из друзей не мог позвать их даже на скромные домашние чаепития, а уж тем более на музыкальные вечера или балы, куда в другое время их бы непременно пригласили. И уж разумеется, никаких пригласительных билетов в «Олмак» они не получат.

Леди Данбридж тяжело вздохнула. Саймон Экерсли всегда больше думал о других, чем о себе. Как печально, что, обладая таким качеством, он умер в самом начале сезона. Его смерть и последовавший за ней траур делали их положение весьма затруднительным.

– То, которое ты примеряла последним, как будто вполне годится, – сказала она, наконец.

– Я не могу надеть его к завтраку, – отрезала Сара. – Оно такое… простенькое. И к тому же оно черное!

– Сейчас все твои платья черные. – Леди Данбридж оглядела свое собственное траурное платье.

Когда Саймон умер, каждая из них покрасила свои платья в черный цвет, кроме одного дневного платья, одного вечернего, двух ночных сорочек, двух комплектов белья и бальных платьев. И эти вещи избежали чана с черной краской только потому, что Генриетта не могла перенести мысли, что Сарин гардероб будет таким образом полностью погублен. Девочке не придется век ходить в трауре, надо подумать и о том времени, когда она сможет снова надеть цветное.

Сара посмотрела на часы, вытащила из шкафа еще одно черное платье, приложила его к себе и взглянула поверх него на тетку.

– Конечно, они все черные, но разного фасона и из разных тканей. Когда мы спустимся вниз на встречу с Джейсом, я хочу выглядеть как можно лучше.

Леди Данбридж снова вздохнула.

– «Мы» не станем встречаться с Джейсом внизу.

– Почему? – Сара бросила платье и резко повернулась к тете лицом.

– Потому что я встречусь с ним одна, – ответила та.

– Ох, ну, тетя Этта… – начала Сара. Она все утро думала о его поцелуях и о том, как снова увидит его и получит новый урок. Конечно, это не произойдет за завтраком, но по крайней мере она снова повидает Джейса!

– Я уже написала ему, что принимаю его приглашение. – Леди Данбридж было от души жаль племянницу. – Сара, дорогая моя, я понимаю, как тебе хочется увидеть твоего молодого человека, как ты разочаруешься, если не сможешь посидеть с ним за столом и насладиться его обществом. Но дело в том, что после этого письма молодого Шеппердстона я долго думала и решила, что пора сменить тактику. И лучше, если это будет исходить от меня.

– Не понимаю, – нахмурилась Сара.

– Ты с детства бегала за ним, – объяснила леди Данбридж. – Пока ты была ребенком, это было забавно. Но теперь, когда ты выросла, вы должны поменяться ролями. Заставь его побегать за тобой.

– Я пыталась это сделать прошлой ночью, – сказала Сара, убирая платья в шкаф. – Но ничего не вышло. Джейс никогда ни за кем не бегал.

– Потому что ему не было в этом необходимости, – ответила леди Данбридж. – Он молодой, привлекательный, богатый, неженатый маркиз, и женщины так и роятся вокруг него.

– Не похоже, что это изменится.

Леди Данбридж многозначительно улыбнулась.

– Ты и не представляешь себе, как сильно мужчина может хотеть изменить подобное положение дел, если только у него появится подходящий стимул.

– Когда я к нему пришла, он не захотел ничего менять, – напомнила Сара.

– Да, потому что ты пришла к нему сама, – сказала леди Данбридж. – И он не захотел стать пособником твоего падения. Не захотел обесчестить тебя и предать доверие твоего отца. Но держу пари, что наш маркиз куда ревнивее, чем он сам это подозревает.

– Джейс ничуточки не ревнив, – возразила Сара. – Он предложил помочь мне найти мужа, а если не получится, посулил просто купить мне его.

– В самом деле? Как интересно, – приподняла леди Данбридж изящно изогнутую бровь.

– Как унизительно! – вздохнула Сара. – Как будто я сама не способна найти себе мужа, если захочу.

– Начиная с сегодняшнего дня ты хочешь этого, – сказала тетя Этта, поправляя волосы и расправляя складочки на юбке.

– Но…

– Разве ты не видишь, дорогая? Ты слишком упрощаешь ему задачу. А в его жизни и так не много сложностей. Лорду Шеппердстону никогда не приходилось прикладывать к чему-то усилия. Все ему приносилось на блюдечке. Он не принял всерьез твою угрозу, поскольку привык думать, что ты с детства обожаешь его. Он знает, что ты никогда не осуществишь свой дикий план сделаться куртизанкой, потому что это его расстроит и потому что твоя любовь к нему по-прежнему неизменна. Он привык думать, что может на нее рассчитывать всегда.