- Надо еще посмотреть, то ли он нам отдал, - встрял китаец. - Может, он привез не “голубику”, а кусок дерьма моего дедушки.
Я не знал его дедушку, поэтому вряд ли мог привести его дерьмо. Но, судя по всему, самым дерьмовым дерьмом в жизни его дедушки был внучек. Но опять-таки я промолчал, хотя и очень хотелось сказать эти слова.
Негру пришлось попотеть с виброножом. Я глядел, как он корячится над сверхпрочным материалом. У меня не было никакого желания помогать ему. Я продумывал план действий и незаметно выбирал наилучшую позицию. Меня учили достаточно хорошие мастера у-шу, и я мог рассчитывать вывести из строя моих сопровождающих. Вот только нужно просчитать бросок. У меня была всего одна попытка. Малейшая ошибка, и я буду продырявлен очередями ЭМ-пистолетов, и моя жизнь бесславно завершится. А я хотел бы подождать с визитом к моим предкам, хотя я их люблю и уважаю.
- Готово, - сказал негр…
О, тени моих предков, что же это было! Во вскрытом пакете лежали матово-голубые шарики. Сперва показалось, что они из камня. Потом - что из металла. Но это было нечто другое. Легко, тополиным пухом, они вспорхнули вверх и закружились, стремясь к каждому из нас. Они собирались в ожерелья вокруг шеи, сдавливая ее, перекрывая дыхание. Потом я провалился в “инобытие”.
Что за слово? Именно мне оно пришло в голову Мятущаяся душа должна отведать плодов и с древа порока, поэтому за свою жизнь я перепробовал множество одурманивающих средств, начиная от вульгарных опиума и героина и кончая самыми тяжелыми компьютнарками, впрочем, никогда не перешагивая грань, за которой нет возврата. Никогда я не испытывал ничего похожего. Полное ощущение иной реальности. И в этой реальности я сам становился иным. Не хуже и не лучше - просто иным. Я стал пленником покрытого голубым настом ледяного мира. Что было в этом мире? А разве есть слова для описания этого? Это был экстаз. Это была нирвана. Да, да - именно нирвана, но не как край вечного спокойствия, а как край мятущегося, агрессивного духа. Этот мир звал не к покорности, но к переиначиванию всего на свой лад. Я становился его рабом…
Наш мир тускл и дрябл. Мне хочется снова испытать это чувство. Я готов служить ему…
Нет, нет, мы слишком отдалились от темы. Я говорю что-то не то.
Очнулся я через пять часов в полицейском управлении. Мои сопровождающие пришли в себя примерно в то же время. Возможно, я потерял массу удовольствий, не видя, как в пещеру Али-бабы прибыли сообщники моих сопровождающих. Как минутой позже туда же ворвались бойцы из спецотряда полиции. Не видел, как лились со свистом очереди из ЭМ-оружия. Полицейские потеряли одного человека. Их противники - пятерых.
Ох, все получилось не так, как должно было получиться. Меня продали таможенникам Потом меня хотели убить, презрев и контракт, и правила достоинства и чести. Теперь я арестован, и мне вовсе не хочется, чтобы меня обвинили в смерти троих человек. Я тут ни при чем. Мне хватит и пятнадцати лет центра социальной реабилитации в Гренландии за контрабанду… Впрочем, ведь вы должны еще доказать, что я переправлял нечто запрещенное. А вы знаете, что я переправлял? Не думаю, что это вещество находится в списках запрещенных веществ Всемирной организации охраны психического здоровья. Это разговор долгий. Кстати, что же все-таки это за вещество? Что-то вы недоговариваете… Слушайте, а ведь вы не взяли его. Сообщники моих похитителей взяли его с собой, отступая… Тогда какие пятнадцать Гренландских лет? Три года за тайник и провоз не указанных в декларации опасных предметов - и все… Господа, вы тоже способны сообщать радостные известия. Почему я рано радуюсь? Я просто радуюсь. Я веселый китаец, господа…”
- Что скажешь, Володя? - осведомился я, когда СТ-проем закрылся.
- Что-то есть.
- Что именно?
- Как он держится. Его воспоминания о том, что он чувствовал после “голубики”, чем-то неуловимо похожи на то, что говорят активные участники кризов.
- Действительно.
- Значит, все же мы имеем дело с нарковоздействием нового вида и в невиданных масштабах? - Шестернев подобрался, глаза его заблестели, как и у любого порядочного опера, почувствовавшего, что в деле появилась зацепка.
- Не так все просто. Двести тысяч участников Нью-Йоркского криза второй степени не могли быть накачаны неизвестным наркотиком, притом тем, который не может быть определен меддиагностами. Тут нечто более глобальное. Каким-то образом открываются шлюзы в душах людей и из них вырывается дьявол.
- Звучит романтично, - скривился Шестернев. - А наш ли это, человеческий дьявол, Володя, а?
- Что ты имеешь в виду?
- Неважно. Есть идея, но не буду пока забивать тебе голову… Надо идти по этой тропинке Пускай оперативники отрабатывают иные линии. Мы займемся этой. А значит…
- На Марс?
- На Марс…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МАРС. ПОГОНЯ ЗА ПРИЗРАКОМ
Марс - четвертая планета Солнечной системы, среднее расстояние от солнца 228 миллионов километров, год равен двум земным, сутки на час больше, масса в девять раз меньше массы Земли. Два естественных спутника - Фобос и Деймос. Собственная биосфера погибла много миллионов лет назад. В подземных пустотах хранятся огромные запасы замерзшей воды. Существует три археологических комплекса - открытый в двадцатом веке Марсианский сфинкс” и два лабиринта, датируемых от миллиона до двух миллионов лет. Создатели - неизвестны. Скорее всего не марсианская цивилизация, а пришельцы, названные условно “реликтами”. Территория планеты - вне государственная зона, находящаяся под контролем Всемирного Совета Внешних Поселений. Население - восемь миллионов человек. Промышленность в основном добывающая - редкие металлы, только здесь встречающиеся природные соединения. Вместе с тем имеется несколько крупных биоинженерных комплексов, подчиняющихся самому мощному исследовательско-производственному объединению Совета Земли - институту “Биореконструкции”. Все эти сведения, если они не вбиты намертво со школьной скамьи, нетрудно почерпнуть в любой книге по астрономии или в самом завалящем банке данных.
Как быстро необычное становится обыденным Пару тысяч лет назад налитая кровью звезда на небосклоне наводила поэтов и астрологов на мрачные мысли. Древние римляне дали ей имя бога войны. До последних веков мало кто верил, что когда-нибудь на те земли ступит нога человека. Девятнадцатый-двадцатый века сенсации о марсианских каналах, попытки и проекты связи с тамошними аборигенами, бесчисленные фантазии по этому поводу, книги с описанием путешествий по марсианским лесам и борьбы с кровожадными туземцами. Чего только не по навыдумывали про Марс, пока не пришли первые фотографии безжизненной каменистой поверхности. 1975 год - две американские станции опустились на поверхность Марса и выдали вердикт - планета безжизненна и пуста. И сразу что-то ушло, завяло в сердцах многих людей. Неоправдавшиеся надежды на новые сказочные миры, на расширение горизонтов. На стремление встретить чудо.
Хотя поверхность Марса меряли марсоходы-автоматы, а в воздухе парили аэростаты, передававшие данные о составе атмосферы и о процессах в ней, но ничто не шло ни в какое сравнение с моментом, когда рифленая подошва человека впервые коснулась почвы в бескрайней красной пустыне. Это был разгар черных десятилетий, когда все трещало по швам и всем казалось, что цивилизация доживает последние годы. Русско-американо-европейскую экспедицию воспринимали как некий последний бросок, лебединую песню, но в ней виделся и отблеск надежды человечества на лучшее.
“Чуть не навернулся”, - был первый возглас первого ступившего на поверхность Марса космонавта Дмитрия Селезнева, едва не подвернувшего ногу.
В этот мистический миг власть человечества, его пределы простерлись на расстояние марсианской орбиты.
Вслед за первопроходцами, учеными и романтиками идут промышленники. ТЭФ-двигатели в течение десятка лет сделали Марс таким же доступным, как, например, в двадцатом веке была доступна Антарктида. Началось активное освоение планеты. Заработали строительные комплексы, застучали тележки в рудниках, засияли дуги плазменных плавок маталлургических заводов. Марс начал обживаться. С промышленниками пришли торговцы. Человечество несет в дальние края не только доблесть и страсть к расширению горизонтов, но грязь и порок. Из предела безнадежных мечтаний Марс постепенно превращался в промышленное захолустье. Помимо научных сотрудников, промышленников и высококвалифицированных специалистов, сюда двинули те, кому было тесно на Земле - бежавшие от врагов и конкурентов авантюристы, бежавшие от себя неудачники, прилетевшие за легкими деньгами шуты, воры, проститутки, бандиты.
