— Я рад что ты меня ревновала. Но Лола всего лишь друг нашей семьи...

— Хорош друг! — Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. — Ты говоришь, что я встречусь с ней, когда мы поедем к твоей матери?

— Не исключено. Слушай, давай закончим говорить о других и об их проблемах. Хватит. Милая моя... Любовь моя... Мне так не хочется завтра покидать тебя. Иной раз думаешь: «А может, уйти из газеты и устроиться здесь садовником, чтобы иметь возможность каждый день видеть ее?»

— Ты хотел бы этого? — Франциска решила немного поддразнить Макса.

— А ты?

— Нет, не терплю, когда мужчины проявляют слабоволие, даже если это объясняется их влюбленностью.

Макс вновь поцеловал девушку.

— Согласен. Я приеду так скоро, как только смогу. А ты думай обо мне ежеминутно, днем и ночью, до тех пор, пока мы вновь не соединимся.

Последние его слова были произнесены тихим голосом, в котором сквозила мольба.

— Мы ведь расстаемся ненадолго, Макс, — ответила Франциска. — По крайней мере, это нельзя сравнить с последним годом... — Они оба вспомнили об этом и посерьезнели. — Со времени той последней встречи много воды утекло.

— Да, но теперь я люблю тебя еще больше, чем тогда. А ты? Ты любишь меня?

— Люблю, — ласково проговорила Франциска. — И знаешь, что я придумала? Возьми с собой мою фотографию. Пусть лежит у тебя в бумажнике. И если я вдруг услышу, что ты положил глаз на какую-нибудь девушку...

В ее голосе слышалась шутливая угроза. Макс рассмеялся и принялся рассматривать фотографию, которую она достала из сумочки.

— Я должен буду это сделать, Франциска. Хотя бы для того, чтобы еще раз убедиться в том, что никому не дано сравниться с тобой.

На следующее утро Франциска поднялась рано, чтобы проводить Макса на лондонский поезд. Он решил оставить у них свою машину. Франциска махала ему рукой до тех пор, пока могла видеть его. Когда поезд ушел, на нее вдруг навалилось чувство одиночества. Странно, такое с ней бывало не часто... Она успокоила себя рассуждениями о том, что три недели пролетят быстро и что все это время у них займет визит к матери Макса. Франциска с нетерпением ждала этого.

По пути домой она зашла к Тони. Лоуренс уехал на работу и обещал быть только к вечеру.

— Придется несколько дней проваляться в постели, — упавшим, но покорным голосом проговорила Тони. Она сидела, откинувшись на подушки в своей розовато-лиловой пижаме и выглядела очень мило. — Обидно, но ничего не поделаешь. Я буду лежать, сколько надо. Просто задумалась вчера и забрела дальше обычного. Слава Богу, подвез добрый человек до Кендала, а то не знаю, что бы случилось. Спасибо тебе, Франциска, за заботу. Лоуренс, кстати, стал сама предупредительность. Вчера вечером мы почти не говорили, потому что я была так расстроена... Но я думаю, что для него это было уроком.

— Рада это слышать. — Франциска приготовила подруге чашку кофе.

Вскоре, убедившись в том, что Тони ни в чем не нуждается и готовится опять заснуть, Франциска ушла.

— Блаженство, — на прощание сказала Тони, отпив горячего кофе и попытавшись сморгнуть слезы, которые застилали ей глаза. — Я так хочу ребенка, Франциска.

— Я знаю, милая. Теперь все будет хорошо, главное — не волнуйся.

Франциска попрощалась с подругой и отправилась домой.

Дома она застала только отца, который открыл лавку и был занят общением с покупателями.

— На озере было прохладно и свежо, — сказала вернувшаяся с прогулки Лорель. Она плюхнулась в гамак. Подошедший к жене Гомер укрыл ее пледом.

Сад был погружен в плавящуюся дымку зноя. Лето было в самом разгаре, поэтому цвета были подчеркнуто живые и яркие.

— Давайте соберем крыжовник, — предложил Гомер. — Пирог с крыжовником — мой самый любимый.

Франциска нагнулась, чтобы сорвать несколько сорняков, проросших сквозь камни дорожки.

— Как твоя подружка Тони? — спросила Лорель.

Франциска рассказала им о том, что случилось, не особенно вдаваясь в подробности.

— Ничего, переживут. Они, кажется, оба рады, что эта их размолвка закончилась.

— Появление на свет ребенка — хорошее лекарство от многих родительских болезней.

Лорель, выпрыгнув из гамака, с энтузиазмом присоединилась к Гомеру и доктору, собравшимся за крыжовником.

Франциска задумчиво смотрела на них. В среднем и старшем возрасте, наверное, легче решать семейные проблемы?

Держа в руке пирожок с крыжовником, Лорель вдруг заявила:

— Мы с Гомером думаем ехать завтра.

— Почему? Потому что мы собрались навестить мать Макса? — встревоженно спросила Франциска, боясь показаться негостеприимной.

— Нет, милая, что ты! Просто у нас есть планы. Мы надеемся, правда, что вы еще раз приютите нас, когда мы будем возвращаться с континента. У нас на очереди еще одно испытание гостеприимством родственников. Мы едем к детям Гомера, разве мы не говорили раньше? Он был женат до меня. Они от первого брака. Можешь представить: они до жути похожи на Гомера! Оба славные парни, — оживленно говорила Лорель. — И ко мне очень добры.

— Так что мы не хотим вас задерживать, — сказал Франциске и доктору Гомер. — Поезжайте. Мы все равно собирались уже скоро продолжать путь.

— Мы будем там не больше десяти дней, — сказала Франциска. — Макс очень хочет, чтобы мы познакомились с его мамой. Для тебя эта поездка, папа, тоже между прочим станет хорошей сменой обстановки.

— Значит, ты твердо решила взять меня с собой, — спросил ее доктор. — Кстати, этот пирог — шедевр кулинарного искусства, Франциска. Тут важно было точно рассчитать количество сахара, и ты с этим блестяще справилась.

— Насчет пирога — спасибо. Вон ты сколько его съел, не хватит ли? А еще врач! А насчет поездки к матери Макса — да, я твердо решила взять тебя с собой.

— Насчет того, что мне хватит пирога, я с тобой согласен, — тоном шутливого сожаления, пародируя дочь, сказал доктор, — а насчет поездки...

— Макс хочет, чтобы мы поехали на его машине. За руль сяду я. Доставлю тебя от дома к дому, так что ты и утомиться не успеешь.

Доктор был еще слаб, все еще хромал, но в последнее время здоровье его существенно улучшилось, и он надеялся, — Франциска не меньше его, — что однажды вылечится полностью.

На следующее утро они попрощались с Лорель и Гомером. Американцы выглядели бодрыми и подтянутыми.

— Увидимся в октябре, — весело сказала Лорель, помахав на прощание рукой.