— Да... — Франциска уже не сомневалась в том, что он действительно писал ей.
— И ты ответила, что мне нельзя приезжать, что ты выходишь за Джона...
Франциска устремила на Макса изумленный взгляд.
— Неправда!.. Я... Я ничего тебе не писала!
— Я знаю. С этим разберемся позже, дорогая. И не с тобой, а с тем, кто это сделал. Сейчас я по-детски счастлив, безумно счастлив, и мне наплевать на все. Мне на все плевать, если ты любишь меня.
Он радостно рассмеялся.
О, Господи, какое это блаженство — говорить с ним открыто, искренне, ничего не боясь!
— Мне также было нелегко, — сказала Франциска, сочувственно глядя на Макса. — Я пыталась жить одна и быть счастливой. Но... Как ты страдал!.. Я искуплю твои страдания своей любовью до конца жизни! Мне... Прости, если я делала тебе больно.
Эти слова торопливо срывались с ее уст — она говорила в промежутках между поцелуями. Несмотря на свою природную сдержанность, Франциска в этот момент забыла обо всем и была не способна, хотя бы из гордости, скрыть от Макса свои чувства. Этот момент мог случиться позже по каким-либо причинам, но он уже не мог не случиться. Она в этом не сомневалась.
Щедрость ее души помогла им раскрепоститься.
Макс, отрываясь от ее губ, простонал:
— Мне нужно снова ехать за рубеж, проклятье! — Он снова обнял ее. — Только на пару-тройку недель, если повезет. Там сейчас очень напряженно. Если разгорится кровавый конфликт, то, конечно, придется задержаться. Но мы поженимся, как только я вернусь, правда?
Франциска попыталась несколько разрядить атмосферу, накалившуюся до предела от бури их чувств.
— Ты пресытился, милый. Едешь за границу и клянешь себя за это. Другой бы на твоем месте горел нетерпением.
Макс рассмеялся.
— Когда-то и я горел нетерпением. Когда-то, но не теперь. Я ненавижу разлуку. Кстати... Ты хочешь выйти за меня замуж, а?
Франциска не смогла удержаться от смеха.
— Хочу. Больше всего на свете. У меня уже не осталось гордости, пользуйся.
Его страсть вновь накрыла их будто штормовой волной.
— Боже... Ты милая, милая... — Макс откинулся на спинку своего сиденья, не выпуская Франциску из своих объятий. — Надо все обдумать...
— Если мы любим друг друга, этого вполне достаточно.
— Да. Теперь слушай. Я люблю тебя. Год назад я поклялся тебе, что вернусь с именем, если и не знаменитым, то по крайней мере известным. Я намеревался так влюбить тебя в себя, чтобы ты поняла, насколько мне было тяжело, когда ты отослала меня... Я руководствовался тогда этим... Я пытался сердиться на тебя, разжигать в себе гнев, но у меня ничего из этого не вышло, потому что я слишком любил тебя, слишком котел тебя... Я работал только для тебя и... не имел никакой надежды. Я знал, что между нами, возможно, уже ничему не суждено быть. Но теперь мы встретились. И я люблю тебя больше, чем когда-либо.
Его признание изумило Франциску, но не испугало. Макс должен был рассказать ей это хотя бы потому, что она могла бы рассказать ему примерно то же самое.
Макс поцеловал ее со всей нежностью, на которую был способен.
— Я никогда не желал тебе зла, а причинил столько боли, любимая. Только что ты сказала мне, что я тебе небезразличен... и у меня исчезли последние сомнения. Это навсегда. Навсегда, любимая. У тебя такое же чувство?
— Да, я люблю тебя, Макс.
— Тогда все на этом свете возможно.
Глава пятая
Макс остановил машину перед старым домом. После остановки они ехали практически молча. Они были так счастливы, что слова были не нужны. Макс перегнулся, чтобы открыть дверцу со стороны Франциски и ласково улыбнулся ей.
— Может, я останусь у тебя на день-два? — попросил он. — К матери я могу поехать позже.
— Рискую показаться негостеприимной, но решительно отказываю. — Франциска смягчила свои слова улыбкой. — Заезжай на обратном пути. А я пока приготовлю отца и, вообще, приведу дом в порядок.
— О'кей, согласен, будь по-твоему.
Вдруг чей-то голос отвлек их внимание друг от друга:
— Эй... Вот она где! — Говорили явно с американским акцентом. Франциска вздрогнула от неожиданности, но тут же поняла, что тетушка и ее муж, должно быть, приехали раньше намеченного срока. — Франциска! Ну, конечно, это ты!
Девушка повернулась к гостям и приветливо улыбнулась.
— Тетя Лорель? Господи, как здорово! Но почему вы приехали раньше? Что-нибудь случилось? — Протянув руки для объятий, она пошла навстречу тетушке. — Удивительно! Вы такая... Я так рада вас видеть!
Тетушка Лорель, женщина средних лет, обняла племянницу за плечи, потом отстранилась и, не отпуская Франциску, стала пристально рассматривать ее. Американка была высокой, вызывающе стройной, с толстым слоем макияжа на лице, яркими и добрыми глазами. Она не стала целовать племянницу. Ей достаточно было держать ее на расстоянии вытянутых рук и внимательно изучать в течение нескольких минут.
Франциска знала, что стоящий сзади Макс наблюдает за ними.
— Да ты у нас красавица! — задумчиво проговорила Лорель. — Точная копия своей матери. Я даже испугалась поначалу, когда тебя увидела.
— Спасибо за комплимент. — Нежная кожа Франциски порозовела. Девушка была рада отвлечься от мыслей о любви к Максу, которые могли завести ее неизвестно куда.
Она повернулась и показала рукой на Макса.
— А это Макс. Я вместе с ним возвращаюсь со свадьбы...
— Твой отец рассказал нам, куда ты уехала. — Лорель обменялась с Максом коротким рукопожатием, одновременно изучая молодого человека все тем же острым взглядом. — Здравствуйте. Точно пока не берусь сказать, кем вы приходитесь племяннице, но... разберемся со временем.
Все трое рассмеялись. Франциска не стала ничего объяснять тетушке сразу. Возможно, она уже видела Джона, поэтому удивится объяснениям племянницы. К счастью, Макс взял на себя задачу отвлечь Лорель. Он оказался отличным собеседником и быстро вовлек тетушку в оживленный разговор.
— Должна сразу предупредить вас о том, что он газетчик. Корреспондент за рубежом, — сказала Франциска. — Но что же случилось? Когда вы приехали?
— Мы уже часа три здесь. До сих пор твоему папаше удавалось весьма сносно развлекать нас. Он показал нам наши комнаты, а поскольку ты заранее там все подготовила и заправила постели, нам оставалось только распаковаться. Так что не волнуйся, все нормально, дитя мое.
